Мы – люди! - Владимир Подольский

С тех самых пор ООН взяла на себя ответственность за безопасность этого района лунной поверхности, так же, как она обеспечивает прикрытие на Земле «Золотого острова» в Эгейском море и Итурупа в Охотничьем.

Около года назад, во время памятной встречи с представителем «СЕ», моложавым с виду мужчиной неопределённого возраста, обладателем буйной шевелюры совершенно седых волос, собранных в хвостик, генерал получил ответы на большинство своих вопросов относительно его фирмы. Сергей, так тот представился, рассказал новоиспечённому генералу, откуда «есть пошла» загадка столетия, корпорация «ClearElements». Конечно, как это и предполагал генерал, её создатели не были инопланетянами, но носителями русской и украинской крови. Впрочем, россы и малороссы это почти одно и то же.

Им повезло открыть и исследовать удивительное явление и хватило прозорливости и выдержки не афишировать это своё открытие, которое в ином случае вполне могло бы поставить земную цивилизацию на край гибели. Как удалось этим людям, несмотря на все препятствия, сохранить секрет и поставить его на службу человечеству ответят историки будущего. Сейчас открытие этой информации, как и сведений о сущности процесса генерации любых элементов, всё ещё преждевременно. Несмотря на то, что нет на Земле и в околоземном пространстве такой отрасли, где бы материалы «СЕ» и её открытия не играли существенной роли, персоналии фирмы уже около полувека вынуждены сохранять анонимность.

Но не только эти исторические консультации были целью визита Сергея в гостиницу ВКС России, где тогда проживал генерал. Он поведал Василию не менее интересные вещи, касающиеся иной истории, а именно, истории цивилизации Рапторов, сгинувшей около 65 миллионов лет назад. Как известно интересующимся, как раз Василий Кондратенко случайно открыл в бытность свою курсантом «Звёздной Академии» одну из баз этой цивилизации на Луне. Теперь же он узнал, что на бессменном спутнике Земли сохранилось и много большее, чем просто рассыпающиеся от ветхости артефакты, а именно, действующий компьютер Рапторов. Искусственный интеллект, с которым основателям «СЕ» удалось вступить в контакт и подружиться. И почерпнуть в его банках памяти много полезного из наследства наших давних разумных предшественников.

Но самыми интригующими оказались сведения, что сам биологический вид Рапторов, весьма схожих по внешнему облику с хорошо изученными велоцирапторами, вполне возможно, не исчез ещё безвозвратно. Велика вероятность, что далеко во Вселенной сохранился посланный ими миллионы лет назад, почти наудачу, космический корабль, несущий в трюмах миллионы зародышей этих удивительных разумных динозавров. Потеряв надежду сохранить свою цивилизацию под натиском врагов, Рапторы решили сохранить хотя бы своих детей, дать им шанс основать новое общество на какой-нибудь планете у иной звезды.

К сожалению, эта попытка провалилась. К звезде носившей название «Уголёк», одной из ближайших к Солнцу в то время, был направлен космический корабль «Яйцо». Но в системе «Уголька» не оказалось кислородной планеты. Состарившийся экипаж не мог продолжить путешествие в надежде, что вторая попытка окажется удачной. «Яйцо» было переведено на орбиту в местном поясе Койпера. Экипаж послал рапорт на Землю и запрограммировал компьютер периодически повторять его. Последний раз это сообщение достигло Солнечной системы всего несколько тысяч лет назад.

Таким образом, одной из целей будущей экспедиции в «тоннели Макарова» было определено, по возможности, отыскать «Яйцо» в системе «Уголька», удалившегося за прошедшее время на сотни световых лет от Земли.

Монорельсом до космодрома два часа с пересадками, затем челноком до «Орбиты-5». Билетов на этот рейс не было, но я уверенно прошёл к кассе и подал сидевшей там девушке в форме свою личную карточку, на которой было записано требование. Она улыбнулась мне, узнав коллегу – а я, естественно, был тоже в форме, правда, курсантской – и моментально вручила пластиковый билет на ближайший рейс. Я сдал в багаж свой чемодан и отправился в недолгое путешествие по подземной движущейся дорожке. Челнок оказался старой, но надёжной и заслуженной модели «Бумеранг». Их ещё выпускают, правда, с модификациями. Настоящая «рабочая лошадка» ближнего космоса. «Земля – орбита», «Орбита – Земля». Впрочем, «Бумеранг» может слетать и на лунную орбиту, всё же двигатель у него двухсистемный. Нас на нем и возили, — курсанты, как-нибудь потерпят двадцать часов без особых удобств!

Стоящий около входного люка командир, молодой парень, выделив коллегу из толпы туристов, кивнул, пожал мне руку и, достав из кармана радиостанцию, связался с терминалом, произнеся не очень понятные для меня слова:

— Я 641-й. Можете продать ещё один билет.

Пройдя в салон, и не успев, как следует призадуматься, что бы это значило, вдобавок, вертя головой в поисках своего места, я услышал голос стюардессы:

— Добрый день, пилот! Командир приглашает вас пройти в рубку!

«Ещё не пилот, а курсант!» – хотел я её поправить, но, почему-то не поправил, а прошёл вслед за ней в нос челнока. В кабине мне было предложено занять третий ложемент, позади пилотских, обычно пустующий… Но он был оборудован и панелью управления и дисплеями, так, что при необходимости, я мог бы даже вести челнок.

Появился экипаж, мы познакомились. Оказалось, капитан тоже учился в моей «Академии» и, скорее всего, судя по его возрасту, мы с ним могли там пересекаться. Наверно, он сдавал выпускные экзамены, а я в это время вступительные. Или уже на первом курсе учился. Экипаж занял места, передо мной зажглись дисплеи, и началась предстартовая процедура. Приятный женский голос робота отвечал на вопросы командира и рапортовал о выполнении его команд. Вот запрошено и получено разрешение на рулёжку. Двигатели едва слышно взвыли. Челнок дрогнул и мягко покатился. На обзорном дисплее, охватывающем почти 360 градусов, панорама космопорта развернулась сначала в одну сторону, затем в другую. И вот сам космовокзал и прочие вспомогательные строения и ангары уже поплыли назад. Ещё один разворот и «Бумеранг-641» застыл в готовности в начале взлётной полосы.

— …разрешите взлёт! — доносится до меня сквозь шум, и я соображаю, что не надел гарнитуру. Тут же исправляю это упущение, шум уменьшается, зато радиопереговоры теперь слышны отлично.

— 641-й, взлёт разрешаю, время минус 45 секунд!

— Принято, взлёт разрешён! — тут же отвечает командир.

Челнок не самолёт, он не может стартовать раньше или позже оптимального времени, Спутник на орбите ждать не будет, любая задержка или преждевременный вылет чреваты излишним расходом рабочего тела и ресурса двигателей. Поэтому челнок не может, как самолёт стартовать раньше, или запоздать с вылетом.

Ревут двигатели, пролетают объявленные три четверти минуты, дисплей обнуляется, и звучит доклад пилота:

— Я 641-й, стартую по графику!

Одновременно с толчком и началом разгона отвечает диспетчер:

— Принято, чистого Космоса!

Космический корабль слегка потряхивает, ускорение вдавливает меня в ложемент. Это ещё не ускорение! Только немного больше, чем при взлёте обычного самолёта. Тряска прекращается. Горизонт в центре дисплея уходит вниз, а по краям наоборот, поднимается. Есть отрыв от полосы. Прямо по курсу серая пелена облаков. Ещё несколько секунд, челнок пробивает облачность, и появляется солнце. Сегодня оно для меня сядет очень быстро. Мы летим на восток. Скоро будем на орбите!

Впрочем, обычное дело для человека конца 21-го столетия. Рутина. И не играет торжественно и волнующе что-нибудь вроде «Так говорил Заратустра». Обычные люди: одни делают свою работу, другие летят по делам и на отдых. Думали ли наши предки лет сто тому назад, что всё будет так обыденно?

Облака быстро уходят вниз, небо темнеет, мне даже кажется, что я вижу звёзды. Но, нет, ещё рано. Бортовой комп докладывает:

— Идём по графику, отклонение в допустимых пределах. Переход на глюонную тягу через 170 секунд.

Дисплей показывает скорость около 800 метров в секунду. Всего одна десятая необходимой. Да, обычные самолётные двигатели на орбиту не вынесут, это азбука. Высота продолжает расти и на 15-ти километрах включаются глюонники. Нос «Бумеранга» поднимается ещё выше, ускорение плавно возрастает до двух «g» и на высоте в 90 километров на изображении появляются помехи. Это нормально, работа глюонников создаёт на корпусе электрический заряд, который стекает в окружающую судно ионосферу.

Ускорение выбрано далеким от оптимального. Нас, курсантов, поднимали на 5-ти «g» и никто не стонал. Но этот рейс пассажирский, а для обычных, нетренированных людей нормы лучше не превышать. Дисплеи уже зияют космической чернотой, солнце спешно закатилось за земной туманный горизонт. Двигатели смолкают, комп докладывает: