Академия Родная - Андрей Ломачинский

   - А заряжено?

   Помдеж:

   - Э-э-э, должно быть, товарищ полковник...Э-э-э, не знаю, товарищ полковник... Э-э-э, виноват, товарищ полковник, не проверял!

Тумка медленно достаёт пистолет из кобуры, пустая кобура падает вниз и болтается на ремешке, которым пристегнута к рукоятке. Несколько секунд полковник внимательно разглядывает оружие, видимо ищет предохранитель. Раздается слабый щелчок. Довольный Тумка невозмутимо передёргивает пистолет и .... СТРЕЛЯЕТ в асфальт перед собою! Ба-бах!!!

Наряд и весь народ на Лебедева подпрыгивают от неожиданности. Тумка, видя что развод испорчен окончательно, с досадой машет рукой, зажав в ней тот же пистолет. Курсанты испуганно втягивают головы в плечи. Увидав такую реакцию строя, полковник хмыкает что-то себе под нос, поворачивается и молча уходит в Штаб. Оставшись в одиночестве помдеж облегченно вздыхает и дает наряду "строевым на выход".

Не знаю, сохранилась ли сейчас эта история в устном фольклоре Академии, но все последующие шесть лет когда я учился, об этом разводе знал каждый курсант.

ЦИСТИЦЕРК МОЗГА

Забыли, что это такое? Да и я бы забыл, кабы не этот случай. Если просто - это глиста в башке. Заболевание серьезное, но очень редкое. Мало кто из врачей эту патологию наблюдал, да и те единицы, кому это удавалось, были в основном патологоанатомы.

В общем свой последний наряд я отстоял без приключений. Отстоял и вновь окунулся в учебу. Изучали мы тогда самые базисные предметы и, конечно, ничего о врачебном деле еще не знали. Но как-то раз на Кафедре Медицинской Биологии тот самый полковник Тумка, читая нам лекцию об очередном глисте, упомянул симптоматику цистицеркоза мозга. Упомянул вскользь, типа, детки, вам невропатологию знать еще рано - как подрастете, то на Нервных Болезнях вас всему основательно научат. Получается, что на тот период это были единственные крупицы по-настоящему медицинского знания. А через неделю мы впервые столкнулись с реальной медициной - у нас началась санитарная практика! Дело особых интеллектуальных усилий не требовало: помыть полы, поменять судно и постель у тяжелых больных, ну и как самая ответственная работа - больных на каталках катать, да на носилках таскать.

Был у нас один курсант - Алексей Гапликов. И попало этому курсанту отрабатывать санитарную практику в Клинике Нейрохирургии. Полы на вверенной территории он помыл, какашки все из-под больных в вверенных палатах вынес, и вроде бы ему делать нечего. А в тот день на кафедре, по какому-то нам неведомому поводу, весь цвет военной нейрохирургии собрался - от начкафа и доцентов, до ведущих специалистов всех крупных госпиталей. И так случилось, что поступил один острый больной, и никто толком определить не может, что с ним. Вроде как инсульт, но со странностями. Собрались вокруг него эти светила, всякие неврологические симптомы проверили, рнтгенконтастом все сосуды в голове нарисовали, пункцию сделали, послали спинномозговую жидкость, да кровь на экспресс-анализ и прочие дела - короче диагностика на уровне высшего пилотажа.

Стоят они у каталки с этим тяжелым случаем и коллективно думу гадают - что же это такое? Тут какой-то молодой адъюнктик с очередной глупостью вылез. Начальник кафедры как зашумит на него - мол наш уважаемый консилиум уже это обсуждал, нечего время тратить, с таким же успехом можно спросить у любого прохожего, да хотя бы вот у этого зелёного курсанта! А Леха Гапликов на беду рядом оказался, по коридору, да над стеночкой мимо хотел прокрасться. А на него пальцем... И тут Лешу какая-то муха укусила. Подходит он к этому неясному больному, ну и те парочку симптомов, что биолог Тумка на своей лекции упомянул, проверяет. Генерал потрепал по-отечески Леху по плечу, мол вот какой молодец - на первом семестре, а уже смотри-ка, решимость демонстрирует!

Леха же, вместо конфуза под недоуменные взгляды корифеев-нейрохирургов, так это бодро и четко заявляет:

   - Товарищ генерал-майор, разрешите доложить! У данного больного цистицерк мозга! Докладывал курсант первого курса Алексей Гапликов.

   Ну высокие чины ухмыльнулись, похоже они уже лет двадцать, как забыли слово "цистицерк". Генерал с иронией спрашивает:

   - Курсант, в двух словах объясните нам, а что это?

   А Леха с детской наивностью и отвечает:

   - Ну, товарищ генерал, глиста такая... Только вот по-латыни я забыл...

   Под общий смех стоящих рядом полковников генерал слегка иронизируя говорит:

   - Ладно, курсант, свободны. Как вспомните, тогда нас и просветите!

Прошло дня четыре. Была у нас лекция по Нормальной Анатомии в той аудитории, что рядом с Патаном. Читал лекцию генерал-майор Дыскин. Вдруг в середине лекции появляется в дверях профессор из Патанатомии и Дыскина пальцем подзывает, вроде как на пару слов. Тот подошел на секунду, что-то краткое выслушал, а затем объявляет:

   - Курсант Гапликов, пройдите в секционный зал. Там вам начальники кафедр Нейрохирургии и Патанатомии цистицерк мозга показать хотят.

Вот и оказался Лехин диагноз единственно верным. Вскрытие подтвердило. Генералы-профессора его правоту признали. Случайность? Пожалуй да, но только в какой-то степени. Потому что Леха и далее диагност был отменный. Взять хотя бы тот факт, что через двадцать лет преподаватель и учёный Алексей Гапликов свои полковничьи погоны на ТУВе получал (Кафедра Терапии Усовершенствования Врачей). И кстати, был очень известен своим лояльным отношением к курсантам-первогодкам, отрабатывающих у него санитарную практику.

ИНТЕЛЛИГЕНТНЫЙ РАЗГОВОР

   Вообще-то нам с начальниками кафедр везло. Несмотря на свои лампасы и папахи, советская профессура у нас вызывала уважения куда больше, чем страха. Но страха тоже хватало. Вспомнить хотя бы начальника Кафедры Биофизики генерала Самойлова. Этот профессор был очень интеллигентной личностью. За его белую кость и голубую кровь (голубую не в новом, а в стародворянском смысле, так как с ориентацией у Владимир Олегыча все нормально), за предельную вежливость и снисходительное отношение к "маленьким", то есть к курсашкам-первоклашкам, мы его просто почитали. Хоть за глаза и величали Сэмом, но как сейчас принято говорить, дядя был в авторитете. От Сэма никто никогда и ни при каких обстоятельствах грубого слова не слышал, а уж тем более матюка. Я тоже не слышал, но все же один интересный момент припоминается.

После окончания санитарной практики курсанты всё ещё на шугняках - нервы натянуты как рояльные струны. В нашем отделении только один курок подходил к обстановке здраво - Шура Потехин. Был он простой сухумский парень и в простоте своей так освоил главный экзистенциальный принцип бытия "здесь и сейчас", что ему позавидовали бы и ботхисатва, и дедушка Фрейд. Парень расслаблялся где мог, лишнего в голову не брал и реактивными неврозами не страдал.

Биофизику у нас вел капитан Соловьев. И выпало этому капитану не то приболеть, не то отлучиться. Да такое он неудачное время выбрал, что и некому его подменить. Пришлось аж самому профессору Самойлову к нам явиться, чтоб занятие не сорвалось. Сэм в лабораторию - у всех уровень шугливости моментально возрастает на порядок. У каждого нейрона в мозгах одни сплошные спайк-потенциалы, от страха все ионные каналы во всех клеточных мембранах попробивало. Ну что, вспоминается биофизика? Веселое было времечко...

В тот день был у нас в классе какой-то демонстрационный опыт по ЭМП. Кто забыл, напомню - это так на первом курсе электромагнитное поле обзывали. Давным-давно старик Максвелл в перерывах между запоями нацарапал четыре уравненьица (точнее два, но если долго вглядываться - тогда четыре). Так вот добрую половину первого семестра вся кафедра эти математические выкрутасы в головы будущих врачей вложить пыталась. В основном безуспешно - ведь для врача всё, что выше дважды два, уже высшая математика. Поэтому, чтобы хоть как-то мудреную теорию этого невидимого ЭМП народу наглядно показать, наши медицинские физики делали всякие опыты с электричеством.

В тот день в лаборатории стояла громадная электрокатушка с кучей проводов и клемм. Что конкретно демонстрировалось, я не помню, не то Холл-эффект, не то токи Фуко, не то банальные повороты рамки с током по векторам. Да и вспоминать нечего - это врачам не интересно. Короче куча громоздкого электрического хлама на преподавательском столе, и все контакты открыты.

Заходит Сэм. Поздоровался, поспрашивал, пожурил, покорил и давай новый материал объяснять. Дело доходит до опыта. Врубает агрегат. На столе дым и искры, в лаборатории вонь и треск. Не фурычит. Сразу извиняется, типа зашел к вам по случаю, демонстрационную установку не проверял, так что с опытом будет задержка. Начинает среди проводов копаться. Вроде починил. Опять врубает. Теперь совсем не контачит - в катушке тока нет. Профессор сует руку в контакты, пытается клеммы-"крокодильчики" поправить. Его слегка долбает 220В. Сэм злится, выдергивает вилку из розетки и начинает чинить уже обесточенную установку. Возится довольно долго. Он стоит к нам спиной и не поворачиваясь громко объявляет: