Непокорная фрау Мельцер - Анне Якобс

– Дети еще не пришли? – спросила Мари. Она посмотрела на настенные часы с маятником. Это одна из немногих вещей, оставленных Элизабет, – другую мебель она забрала с собой, кроме дивана и двух маленьких ковриков.

– Ни дети, ни Китти, – с упреком произнес Пауль. – Внизу, в столовой, мама сидит одинокая и всеми покинутая за обеденным столом.

– О боже!

Мари захлопнула папку и поспешно встала. Алисия, мать Пауля, в последнее время часто болела и жаловалась, что ни у кого нет на нее времени, даже на детей, которые играли в парке с малышами Августы, и никто не заботился об их воспитании. Девочки, в частности, стали уже совершенно «дикими», считала она. В ее время нанимали молодую женщину, которая следила за воспитанием девочек, учила их разным полезным вещам и заботилась о духовном развитии.

– Подожди минутку, Мари! – Пауль преградил ей путь к двери, хитро улыбаясь, словно собирался сделать какую-то шалость. Она рассмеялась. Ох, как она любила эту его мимику! – Я хотел тебе кое-что сообщить, моя дорогая. Только между нами, без свидетелей.

– Да? Только между нами? Секрет?

– Никакого секрета, Мари. Но сюрприз. То, чего ты давно хотела…

«Боже мой, – подумала она. – Чего бы я хотела? На самом деле я абсолютно счастлива. У меня есть все, что мне нужно. Особенно он, Пауль. И дети. Ну, мы надеялись на третьего ребенка, но это обязательно рано или поздно произойдет…»

Он с нетерпением смотрел на нее и был немного разочарован, когда она только пожала плечами.

– Ты не догадываешься? Подсказка: игла.

– Игла. Шитье. Нитка. Наперсток…

– Холодно, – улыбнулся он. – Очень холодно. Витрина магазина.

Игра показалась ей забавной, но в то же время ее беспокоило, что внизу их ждала мама. Кроме того, уже слышались детские голоса.

– Витрины магазинов. Цены в магазинах. Булочки.

Колбасы…

– Боже мой! – воскликнул он со смехом. – Ты все время ошибаешься. Дам тебе еще одну подсказку: ателье.

Ателье! Теперь она поняла. О господи, разве это возможно?

– Ателье? – прошептала она. – А… ателье моды?

Он кивнул и притянул ее к себе.

– Да, моя дорогая. Настоящее маленькое ателье мод для тебя. Над входом будет надпись «Женская мода Мари». Я знаю, как давно ты мечтала об этом.

Он был прав, это была ее большая мечта. Но из-за всех перемен, которые возникли после возвращения Пауля с войны, она почти забыла о ней. Она испытала счастье и облегчение, когда смогла снять с себя ответственность за фабрику, чтобы полностью посвятить себя семье и мужу. Да, вначале она продолжала участвовать в деловых разговорах, это было необходимо, чтобы ввести Пауля в курс дела. Но потом Пауль ласково, но настойчиво дал ей понять, что отныне судьба текстильной фабрики Мельцера снова будет в его руках и руках его партнера Эрнста фон Клипштайна. Это было правильно, тем более что время поджимало и нужно было принимать важные решения. Пауль повел себя очень мудро – его отец гордился бы им. Они обновили станки, заменили все сельфакторы на кольцепрядильные машины, сконструированные по планам ее отца. На оставшийся капитал, который фон Клипштайн вложил в фабрику, Пауль приобрел землю и два дома на Каролиненштрассе.

– Но как это вдруг стало возможным?

– Фарфоровый дом Мюллера закрылся. – Пауль вздохнул, жалея двух стариков.

В то же время Мари понимала, что закрытие не было неожиданным. В течение нескольких лет магазин почти не приносил доходов, а теперь галопирующая инфляция нанесла последний удар…

– И что теперь с ними будет?

Пауль поднял руки и снова опустил их в знак покорности. Он разрешил супругам жить на верхнем этаже дома. Тем не менее они будут испытывать нужду, потому что даже сумма от продажи дома будет быстро съедена инфляцией.

– Мы будем помогать им понемножку, Мари. Но торговые помещения и комнаты на втором этаже будут твоими. Там ты сможешь осуществишь все свои мечты.

Она была так тронута, что едва могла говорить. О, это было таким доказательством его любви к ней! И в то же время она чувствовала себя виноватой, что строит свое профессиональное будущее на несчастье пожилой пары. И тут она снова подумала, что да, она будет заботиться о них, что, возможно, даже для стариков это счастье, которое не случалось со многими другими, оказавшимися в похожей ситуации.

– Неужели ты совсем не рада? – Он взял Мари за плечи и с легким разочарованием смотрел ей в лицо.

О, Пауль должен был ее знать. Она была не из тех, кто так быстро даст волю чувствам.

– Конечно, рада. – Она с улыбкой прислонилась к нему. – Мне просто нужно немного времени… Я все еще не могу в это поверить. Неужели это правда?

– Так же, как то, что я стою здесь.

Он хотел поцеловать ее, но в эту секунду дверь резко распахнулась, и они отстранились друг от друга, словно застигнутые в грехе.

– Мама! – укоризненно воскликнула Додо. – Что вы здесь делаете? Бабушка очень сердится, а Юлиус сказал, что суп скоро будет холодным!

Лео лишь бросил быстрый взгляд на родителей и скрылся в ванной, в то время как Хенни дергала за одну из косичек Додо.

– Дура, – прошептала она, – они же хотели поцеловаться.

– Это не твое дело, – огрызнулась Додо. – Потому что они мои родители!

Мари взяла дочь и племянницу за плечи и направила их прямо по коридору в сторону ванной комнаты. Раздался обеденный гонг, в который настойчиво звонил Юлиус.

Китти вышла из своей комнаты и громко запричитала, что в этом доме нельзя и пяти минут позаниматься творчеством, не будучи потревоженным этим глупым «бим, бам, бам».

– Хенни, покажи мне свои руки! Они же липкие. Что это такое? Леденцы? Быстро беги в ванную и вымой руки… Где Эльза? Почему она не смотрит за детьми? О, Пауль, ты сияешь, как медовый пряник. Дай-ка я тебя обниму, братец.

Мари пропустила Пауля и Китти вперед и быстро побежала с Хенни и Додо в ванную, где Лео стоял перед зеркалом и, критически оглядывая себя, вытирал лицо полотенцем. Ее опытный материнский глаз сразу же заметил, что он заправил воротник рубашки внутрь.

– Дай мне посмотреть, Лео. Ага. Беги и надень другую рубашку. Быстро. Хенни, не надо брызгать по всей ванной. Додо, это мое полотенце, твое висит вон там.

Если еще мгновение назад она думала об изысканном шлейфе черного шелкового вечернего платья, то теперь полностью погрузилась в роль матери. Лео снова подрался! Она не хотела обсуждать это в присутствии Додо и Хенни, да и за