Идущий в огне - Андрей Столяров

Вертолет перевалил через гряду, поросшую лесом, и пошел над долиной, в которой еще клубился утренний холодный туман. Иногда попадались разрывы, места, уже прогретые солнцем, и тогда видны были поляны в темной траве"^сое-где — бурелом, островки каких-то цветов, и — как запотевшее зеркало — гладь длинного озера.

Впрочем, скоро все это опять заслонил туман. Остались только кряжистые вершины, одна явно возвышалась над остальными.

— Вулкан Авалон, — сказал доктор Пирс, указав подбородком в сторону вершины. Малдер тоже посмотрел и кивнул:

— Впечатляет.

— Еще бы! — доктор Пирс, склонив голову в желтом шлеме, смотрел так, словно хотел разглядеть внизу нечто необыкновенное, — Это самый крупный и, пожалуй, самый интересный вулкан во всем регионе. Он единственный, чья деятельность не останавливается ни на секунду, вероятно, рке сотни, а может быть, и тысячи лет.

— А землетрясения от него бывают? — спросил Малдер.

— Заметных, разумеется, нет. Но земля иногда дрожит, и это производит впечатление на местных жителей. Плотность населения здесь очень низкая.

— Неприятно, по-видимому, проводить время в таком месте…

— Ну, нам-то с вами, Малдер, ничего не грозит. Вероятность стать жертвой землетрясения меньше, чем попасть, например, под машину, переходя улицу…

— И на извержение он способен? — По нашим данным — не слишком. Вся деятельность вулкана сейчас сосредоточена глубоко под землей. Нет никаких признаков, что лава прорвется наружу.

Малдер откинулся на сиденье и искоса посмотрел на каменистые багровые безжизненные отроги вулкана. Из кратера — громадной черной дыры, выделяющейся на общем фоне, как вход в преисподнюю, — вытекал ручьями серый дым и расползался в уступах, сливаясь ближе к долине с туманом. Казалось, что вулкан шевелится и пытается сбросить с себя каменные оковы.

— У тебя такой вид, — сказала Скалли, наклонившись к напарнику и почти касаясь его плеча. — , Малдер?

— Что?

— О чем ты задумался? Малдер выпрямился на сиденье, но не повернул головы.

— Я думаю о тех, кто сейчас там внутри, — сказал он.

Через пару минут вертолет приземлился на горной опушке. С одной стороны ее подпирал лес, где за стволами еще копилась сумеречная сырость ночи, а по другую сторону открывался гигантский провал в долину. Дна видно не было.

Моддер спрыгнул на землю. Первое, что попалось ему на глаза, — параболическая тарелка антенны, уткнувшаяся в крепкий дерн. Решетчатая ее основа была переломлена. На полпути между антенной и серыми бетонными кубиками сейсмической станции валялся разбитый прибор, извергнувший из хромированной коробки груду деталей. Зеленоватые платы, рваные провода, крошечные стеклянные трубочки…

Малдер скинул рюкзак и отступил в сторону, пропуская Скалли.

— Что? — спросила она, тоже скидывая рюкзак.

— Пока не знаю…

— Вертолет отпускаем?

— Ладно.

Винтокрылая машина снялась и унеслась вдоль долины. Туман поглотил шум работающего мотора. Воцарилась утренняя тишина, от которой зазвенело в ушах.

— Что-то не так? — Скалли тоже поглядывала на вывороченную аппаратуру.

— Во всяком случае, нас здесь встречают не слишком приветливо.

— Ну, это мы как-нибудь переживем.

— Аадно, пошли, — сказал Малдер. — Надо переговорить с кем-нибудь из персонала.

Доктор Пирс уже осматривал параболическую тарелку.

— Это была антенна, через которую сигнал передавался на огнеход, — сказал он. — Не понимаю, кому потребовалось ее разрушать.

— Может быть, сильный ветер?

— Нет, видите, опоры треножника чем-то надрублены. Антенну, скорее всего, повалили намеренно.

— Значит, ваш огнеход остался без управления?

— Видимо, так… И здесь же мы установили некоторые приборы: сейсмограф, компьютеры, датчики, снимающие ряд вулканических показателей… — Пирс выпрямился и тревожно оглянулся на лес. — Что ж, наверное, надо проверить остальные наблюдательные площадки.

— Лучше сначала пройдем внутрь станции, — сказал Малдер.

— Нет. здесь оборудование на многие миллионы долларов. И я за него отвечаю перед Комиссией правительства США.

— Неужели люди вас не интересуют? — сказала Скалли.

— Людей я здесь что-то не вижу, — сказал доктор Пирс. Он еще раз оглянулся на лес и нерешительно опустил свою сумку рядом с решетчатой железной треногой. — Если спускаться в кратер, то надо идти в ту сторону.

— Вы полагаете, персонал может быть там?

— Вряд ли. Спуск в кратер — событие все-таки неординарное. И все равно на станции должен оставаться дежурный.

— Вас что-то беспокоит, доктор? — тоже поглядывая на лес, спросил Малдер.

— Меня? Ничего.

— Но вы почему-то не хотите идти в помещение.

— Знаете что, — доктор Пирс сделал торопливый шаг к лесу, — вы идите. А я пока осмотрю внешние повреждения. Мне надо установить хотя бы примерный масштаб аварии. Вы идите. А я присоединюсь к вам через пятнадцать минут.

— Куда вы?

— Ну тут, неподалеку, еще одна точка с сейсмическим оборудованием. Идите-идите! Встретимся через пятнадцать минут в комнате операторов.

Скалли посмотрела на Малдера. Тот молча пожал плечами. Доктор Пирс воспринял это как разрешение и торопливо побежал к лесу. У первых деревьев остановился и замахал рукой:

— Идите-идите!

— Мне это не нравится. — Скалли нерешительно двинулась в сторону станции.

— Думаешь, Пирс от нас что-то скрывает?

— Ты же видишь, он явно стремится удрать от посторонних свидетелей.

— Тогда зачем он сам притащил нас сюда?

— Давай, оставим это пока в перечне неразрешенных загадок.

— Загадок становится слишком много, Малдер.

— Ну, по крайней мере, одну мы сейчас отгадаем.

Скалли остановилась.

— Что ты имеешь в виду?

— Пирс обмолвился, что на станции в любом случае должен находиться дежурный. Вот с ним мы и поговорим, в первую очередь.

Дверь распахнулась, и по темноватой лестнице они спустились в плохо освещенный, похожий на пещеру, облицованный грубым камнем, коридор и, свернув, оказались в довольно большом помещении, подлинные размеры которого угадать было трудно из-за отсутствия света.

Здесь Малдер остановился.

— Эй! Есть кто-нибудь? — негромко спро-сил^он.

Несколько секунд они вместе со Скалли слушали тишину, а потом переглянулись, и в руках у них засияли фонарики. Малдер не смог сдержать возгласа удивления. Помещение, где они очутились, казалось, подверглось жестокому и целеустремленному разгрому. Все провода были оборваны и перекручены. Приборы — опрокинуты страшным ударом и словно вывернуты наизнанку. Множество покореженных плат усеивало линолеум. Мониторы таращились чернотой выбитых глаз, а из перерезанных шлангов, ведущих неизвестно куда, будто черная кровь, капала маслянистая жидкость.