Пленник темной феи. Муж темной феи (СИ) - Жнец Анна

Ярчайший огонь. Бездна наслаждения, в которую ты проваливался, как в пропасть.

Когда фея отстранилась, Дорн невольно потянулся за ней, желая продлить сладкую ласку. Про золотую монету-артефакт он совершенно забыл.

— Ты говорила, что в Заколдованном лесу нет мужчин, — сказал принц с обидой, намекая на явно обширный опыт Эйлис в поцелуях.

Та заливисто рассмеялась, поигрывая прядью его волос.

— Нет мужчин, но лес дремуч, и иногда сюда забредают одинокие путники.

Одинокие путники?

Дорн не знал, почему слова феи так его разозлили, но руки сами собой сжались в кулаки.

— А вообще ты меня только что оскорбил.

Фея отступила к дереву, и тень вокруг ее тонкой, изящной фигуры словно сгустилась. В следующую секунду Дорн уронил челюсть и с изумлением уставился на свою спутницу. За спиной Эйлис распахнулись крылья. Не прозрачные и отливающие серебром, как у фей из сказок, — черные, рваные, изломанные, похожие на крылья летучих мышей или… демонов.

А еще глаза! Глаза в полумраке густого леса вспыхнули красным пламенем. Они светились. Два угрожающих алых огонька в ночи.

— Ну что? — Под верхней губой сверкнули острые треугольники клыков. — Страшно?

Дорн судорожно сглотнул и попятился.

— Дыа-а-а.

— То-то же! — улыбнулась темная фея, полностью довольная собой и произведенным эффектом. — А говорил, нестрашная. Совсем нестрашная.

— Я имел в виду, — принц тряхнул головой, пытаясь вернуть самообладание. — Красивая. Но теперь вижу: страшно красивая.

Кадык на его горле снова дернулся.

— Оу, — зарделась фея, возвращая себе облик милой, немного сумасшедшей блондинки. — Спасибо.

Развернувшись, она с томным выражением на лице поманила принца за собой в глубину мрачной дубовой чащи. Пришло время продолжить путь.

Древесная гниль! Монета! Он про нее забыл!

Мысль о том, чтобы сбежать от феи и никогда ее больше не увидеть, отозвалась в груди неприятным тянущим чувством.

Возбуждение по-прежнему гуляло в крови, взгляд против воли устремлялся к хрупкой фигурке в зеленом платье: узкая спина, плавный изгиб бедер, под длинной юбкой то и дело мелькают стройные ножки.

Да что с ним такое? Он должен валить от этой ненормальной, бежать от нее сломя голову, а не любоваться красивыми ногами. Совсем ты, Дорн, с ума сошел? Пока ты, как дурачок, пускаешь слюни на девичьи прелести, тебя ведут к ритуальному камню, чтобы зарезать, как барашка.

Мысль отрезвила. Принц протяжно вздохнул, избавляясь от наваждения.

— И все же нам придется устроить привал, — спустя какое-то время нарушила молчание его спутница и, подняв фонарь, осветила стволы деревьев, стоящие в воде.

Болото. Впереди начиналась топь — полоса цветущей зеленой жижи, из которой торчали коряги и островки высокой травы. Еще один шаг — и принц замочил бы ноги.

В этой части леса деревья росли не так густо, и сквозь кружево веток над водой пробивался рассеянный лунный свет. От болота исходил отчетливый запах гнили. Дорн невольно поморщился.

Ночевать? Здесь?

Обернувшись, он увидел, что Эйлис с помощью магии и подручных средств уже соорудила им небольшой шалаш под дубом.

Нет, она серьезно? А более приятного места для привала было не найти?

— Не криви нос, неженка, — хмыкнула фея. — О твоей же безопасности забочусь. Посмотрю я, как ты станешь пробираться через болото в темноте. Там есть тайная тропа, но она узкая, извилистая, и ночью с нее легко сойти. Утром как ни крути светлее. Хотя бы будешь видеть, куда ставить ноги.

Договорив, Эйлис поманила его за собой в крохотный самодельный домик, где двое могли спать, только плотно прижавшись друг к другу.

Щеки мучительно вспыхнули.

«На мне нет одежды», — подумал Дорн. Следом он вспомнил недавний поцелуй, во время которого у него сердце из груди едва не выскочило.

Затем в голову пришла более циничная и приземленная мысль: когда фея уснет, он сможет забрать из ее сумочки золотую монету.

Глава 3

В шалаше он постарался отодвинуться от феи как можно дальше, но под крышей из сухих веток было очень тесно. Как бы Дорн не изворачивался, все равно они с Эйлис лежали почти в обнимку. Он — абсолютно голый. Она — в одежде. Какая вселенская несправедливость!

— Не возражаешь, если я использую твою руку в качестве подушки? — вдруг шепнула в тишине его безумная спутница.

— Что? — растерялся Дорн. — Возражаю.

Поздно. Эйлис уже устроилась у принца под боком и опустила голову ему на обнаженную грудь.

— Рада, что ты не против. А знаешь, удобно. Еще бы твое сердце так громко не билось мне в ухо.

Сердце и правда колотилось как бешеное, но больше всего смущенного принца занимала мысль: «Она не чувствует?»

Чтобы не чувствовала наверняка, он на всякий случай подался бедрами назад.

Так они и лежали в темноте и безмолвии, пока за пределами их самодельной хижины пели цикады и квакали лягушки. Наконец Дорну показалось, что Эйлис уснула. Ее дыхание стало глубоким и ровным, а еще она не шевелилась уже несколько минут.

— Ты… спишь? — шепнул принц тихо и попытался во мраке нащупать маленькую сумочку у нее на поясе. Пальцы наткнулись на гладкую ткань платья.

Кажется, это бедро. Значит, надо поискать чуть выше.

Ой, не так высоко.

Щеки вспыхнули, и тут же у подбородка раздался хриплый ото сна голос:

— Что ты делаешь?

Испуганный принц вздрогнул и поспешил отдернуть руку, случайно оказавшуюся на мягкой женской округлости.

— Я…

— М-м-м?

Ну не говорить же правду.

— Я…

— Да?

Зажмурившись и мучительно покраснев, Дорн выпалил скороговоркой:

— Пристаю к тебе.

Смех феи напоминал нежный звон колокольчика.

— Ну давай, приставай.

Она нашла в темноте его ладонь и вернула себе на грудь.

— Ну?

Умирая от неловкости, Дорн слегка подвигал пальцами. Какая мягкая упругая плоть! Кровь сразу отлила от щек и устремилась вниз.

— На большее фантазии не хватает? — зевнула фея и, явно скучая, снова смежила веки. — Разбуди, как начнется что-нибудь интересное.

Умела же мерзавка одной хлесткой фразой смешать мужчину с грязью! Даже без зеркала Дорн знал, что его лицо пошло пятнами. На этот раз это был румянец унижения, а не стыда.

Стерва языкастая!

Стерва не стерва, а в паху отчего-то потяжелело. Неужто ему, принцу, нравилось такое обращение?

А может, и нравилось. Он-то привык к всеобщему восхищению, к тому, что девицы глядят на него с восторгом и поют дифирамбы, а тут прямо глоток свежего воздуха, мрачная экзотика. Красавица с крутым нравом и черными крыльями за спиной. И даже не знаешь, что острее: ее язык или нож.

Принц вздохнул, выждал около часа, затем стараясь не совершать прежних ошибок, осторожно нащупал кожаную ткань сумки. Пришлось изрядно повозиться с замком, но его старания вознаградились: в маленьком кармашке внутри сумки лежала монета. Подушечками пальцев он ощутил шершавые насечки на ее ребре.

Теперь хватать артефакт и скорее бежать от ведьмы. Только Дорн отчего-то медлил, сам не понимая причин своих сомнений.

Да, красивая. Да, от поцелуя с ней в голове взрываются звезды. И грудь у нее такая приятная на ощупь. Но эта девица ведет его на смерть! Сегодня целует, а завтра без сожаления пырнет ножом под ребра. Убираться от нее надо. Уносить ноги из этого Заколдованного леса.

Задержав дыхание, Дорн аккуратно переложил голову феи со своей груди на подстилку из дубовых веток. Затем, стараясь не шуметь, выбрался наружу из шалаша.

Ночь стояла темная, беззвездная. Луна исчезла за тучами. Ни зги не видно. Принц огляделся, но только сделал пару шагов, как ноги неожиданно провалились в холодную вязкую жижу.

Проклятие!

Дорн попытался выбраться из болота, но под тяжестью своего веса ушел в гнилую воду почти по пояс.

И коварная топь продолжала тянуть его вниз.

Каждое движение заставляло Дорна проваливаться в трясину все глубже и глубже, и в конце концов он понял, охваченный паникой: самостоятельно из болота ему не выбраться. Надо звать на помощь, пока вонючая зеленая жижа не захватила в плен его руки. Как только это случится, даже темная фея не вытащит его на берег.