Доля Пути: Лето - Константин Пирожков

и протянул к нему руку — ну-ка, а что на счёт тактильных ощущений? Ладонь легла на шершавый ствол и моё сознание взорвалось от нахлынувших звуков, запахов, ощущений и эмоций. Это было в сто раз круче самой продвинутой виртуальной реальности. Честно говоря, я и виар очки никогда в руках не держал, но почему-то был уверен, что этот сон даст фору любой самой продвинутой технологии.

Я чувствовал всё! — Аромат прелой почвы, каждую трещинку на стволе, слышал птичий гвалт и шум ветра, чувствовал этот ветер своей голой кожей, чувствовал голыми ступнями каждый листочек. Ха-ха, офигеть — я оказался в этом сне в одних трусах, как и засыпал!

Так, стоп! Я ведь точно засыпал. Я отчётливо помню свою последнюю мысль о том, что надо бы всё таки посидеть с Серёгой. Потом я уснул. На своём диване. Да.

Да?

А здесь не жарко, по крайней мере, в одних трусах. Ай! Зараза, на сучок наступил, больно. Бред какой-то, разве можно во сне мёрзнуть и чувствовать боль? Это что получается, чтобы проснуться, щипать себя бесполезно? А как тогда прервать сеанс? Так, если сюда, то баранов считают, значит обратно... Может, обратный отсчёт? А со скольки начинать? Или садануть посильнее ногой по стволу, по принципу — чем реалистичнее сон, тем больнее просыпаться.

Хм...

Не-не, с этим погодим пока. Хоть это и сон, но... Бре-е-ед — я всерьёз задумался о том, что удар голой ногой по стволу может привести к травме или даже к перелому. Во сне!

Так, спокойно, вдох-выдох.

Что? Я дышу? Я дышу во сне!!! А если дыхание задержать? — Секунд на 30 хватило, как и в реале. Ну так, с прокуренными лёгкими. Блин, сигаретку бы. Какую, нафиг, сигаретку??? Нужно просыпаться, этот сон что-то затянулся. А это — сон! Точка. И, чтобы доказать себе этот очевидный факт, я решил... пойти вперёд. Вон в ту сторону. Или в ту? — Да без разницы, главное идти. Сон не может быть бесконечным. Сейчас упрусь в невидимую границу или провалюсь в яму какую, или... Неважно. Скоро я проснусь, потому что это точно сон. Но как же холодно, а ещё эти проклятые ветки в траве...

Внезапно, что-то изменилось.

Я резко остановился и прислушался к своим ощущениям. Точно изменилось — как будто внутри поселилось... Ожидание? Предчувствие? Что-то надвигалось на этот лес. Нет... Конкретно на меня. Точно — что-то приближалось и это что-то было...

Нехорошим.

Враждебным.

Страшным! — Вот оно правильное слово — «страх». Нет, Страх!!!

Какого...?!?

Иррациональный Страх поселился во мне, неожиданно, сразу завладев сознанием. Я крутанулся вокруг своей оси, взгляд панически метался по сторонам. — Никого, только деревья окружали меня. Задрал голову вверх — пятна по-осеннему хмурого неба виднелись среди древесных крон. Не переставая оглядываться, я переместился ещё немного вперёд и снова замер. Нечто явно сокращало расстояние — я почувствовал это каждой клеточкой кожи, каждым волоском, вставшим дыбом на руках и затылке.

Надо бежать! — Спокойно, это всего лишь сон. — Угу, правильно, конечно, сон. Я сейчас сплю на своём диване, в своей комнате, в своём городе, где нет никаких, мать их, лесов!!!!

«А-а-а-а-а-а!»

Это был бег загнанной на охоте жертвы — не разбирая дороги, с выпученными безумными глазами, спотыкаясь, падая, вновь стартуя из положения лёжа, жадно хватая ртом холодный воздух и не слыша ничего, кроме набата бешено стучащего сердца в своих виска́х.

Я бежал, продираясь сквозь заросли непонятно откуда взявшегося кустарника, не обращая внимание на исцарапанное тело, исколотые ноги и заливающую глаза кровь из рассечённого лба. Страх лишил меня даже жалких крох рассудка. И этот же Страх придал нечеловеческие силу и выносливость, за которые расплачиваются разорванными мышцами, бесчисленными гематомами, порезами и сбитыми в кровь ногами, но это потом, не сейчас. А сейчас — только бы сердце не остановилось, только бы выдержали сухожилия и связки!

Пока я бегу — я живой.

Страх пробудил во мне какие-то первобытные инстинкты родом из дремучих времён, когда человек ещё мало отличался от животного. И я был сейчас таким животным — ни разума, ни логики, ни воли, а только всепоглощающий Страх, замешанный на лошадиной дозе адреналина и абсолютной уверенности в том, что остановка означает даже не смерть, а что-то невообразимо более жуткое.

Когда-то наши доисторические предки шумом и криками загоняли целые стада животных к краю глубокого оврага или крутого обрыва. Обезумевшая от страха добыча, не разбирая дороги, бросалась вниз, ломала себе конечности или разбивалась насмерть о скалы. Этот древнейший метод охоты работал десятки тысяч лет назад, сработал он и сейчас. Окончательно утратив связь с разумом, я даже на мгновение не замедлил свой бег, бросившись с внезапно появившегося обрыва вниз. Страх — с большой буквы — был на порядок сильнее обычного страха высоты.

Но не было никакого полёта, не было приземления, треска ломающихся костей, кровавых брызг и вдребезги разлетающейся черепной коробки. Был только Страх, полностью затопивший всё моё естество, и крик, в котором не осталось ничего человеческого.

***

Я проснулся от собственного крика. Точнее, проснулось только тело. Ещё точнее, открылись глаза, увидев перед собой знакомый ковёр, с коротким ворсом. Я лежал на полу в позе эмбриона, не переставая кричать. Взгляд метался по комнате, судорожно выискивая то Нечто, которое гналось за мной всего несколько мгновений назад. Понимание того, что это, всё таки, был сон, приходило мучительно медленно, постепенно вытесняя из разума ледяные волны страха. Дикий ор сначала перешёл в панический крик, затем — в сдавленный хрип, а после — в еле слышно сипение, пока не стих окончательно.

«Сон. Просто сон. Это был сон...», — не переставая повторять шёпотом эту мантру, я поднялся на трясущихся ногах и выглянул в открытое настежь окно. С высоты четвёртого этажа я увидел