По джунглям Конго (Записки геолога) - Василий Елисеев

За мной по бревнышкам идет молодая женщина-конголезка с большой корзиной за плечами (я поднимал потом корзину — в ней было не менее 40 килограммов груза) и ребенком на шее. Она идет уверенно, я бы сказал, горделиво, плавно ступая босыми ногами. Нельзя не залюбоваться ею. «Зачем идут женщины и их дети на несколько недель, перенося большие лишения в пути?» — задавал я себе вопрос и не находил ответа. Их мужья отвечали так: «Мы будем работать, а они будут готовить нам пищу».

Душно. Гниют огромные упавшие деревья, преют листья, всюду сырость и полумрак. Солнце не проникает сквозь завесу буйной растительности. Ни малейшего ветерка. Пот льется ручьями. Но стоит остановиться и немного посидеть, как начинает пронизывать легкая дрожь, можно простудиться… И я действительно простудился. Всякие сюрпризы ожидал встретить в джунглях, но только не простуду… как-то это не укладывалось в голове.

Когда уже почти стемнело, остановились на ночлег. Мужчины, сбросив груз, растянулись на траве. А женщины, сняв поклажу и детей, принялись таскать воду, рубить дрова, готовить ужин. «Какие у вас сильные женщины, какие они великие труженицы», — заметили мы. «Да, они у нас такие», — ответили мужья, не подняв головы.

Каждый из нас лег спать на раскладушку под небольшим навесом из пальмовых листьев, не забыв натянуть марлевый полог. Он хорошо защищает от насекомых. Светит полная луна, стоят не шелохнувшись деревья, словно обсыпанные серебром, высоко в небе мелькают светлячки, напоминая искры фейерверка.

Глядя на светлячков, вспомнил Крым, где студентом проходил геологическую практику. И вот перед моими глазами летают не эти, чужие светлячки, а наши. Мы тогда радовались, как дети, когда ловили их в теплые летние вечера, испытывали удовольствие от общения с красочной крымской природой — ведь многие из нас впервые попали в этот необычный мир. Мы были горды от сознания того, что выбрали такую увлекательную профессию и что нам в жизни предстоит еще увидеть немало интересных уголков на Земле…

Потом, на Родине, я больше не встречал светлячков. И вот, находясь теперь в джунглях Конго, я словно встретился со своей юностью…

…Утром снова в путь! Утренний воздух джунглей бодрит. Перешагиваем через корни, с трудом перелезаем через деревья-великаны. На тропе лежат, свернувшись спиралью, черные, с синеватым оттенком, тысяченожки размером с бублик, валяются плоды. Над нами так низко нависают ветки деревьев, что приходится сильно наклоняться, чтобы не удариться головой о сук и не повредить глаз.

Лишь над заброшенными хижинами, какие встречаются иногда на пути, можно увидеть небо.

Приблизительно через четыре километра пути подошли к заброшенному лагерю. Сели под навес передохнуть и вскоре почувствовали, как по нас поползли какие-то насекомые. Осмотревшись, ахнули: по нас прыгали сотни блох. Подошли конголезцы и стали нам помогать их вылавливать. Один из них заметил: «Нас блохи не трогают. Почему же они набросились на вас?» Около лагеря много ярких цветов. По ним ползают, собирая нектар, огромные черные пчелы, размером с нашего навозного жука. Конголезцы уверяли нас, что укус такой пчелы очень болезнен. Нам вовсе не хотелось быть укушенными, и мы благоразумно отошли в сторону.

Продолжаем путь. Вдруг слышим испуганные крики впереди идущих рабочих: «Фурми, фурми, боку!» (Муравьи, муравьи, много!) Осматриваемся. Муравьи заняли несколько метров тропы, которые надо форсировать. Рабочие переходят на бег. Муравьи с остервенением кусают их за голые ноги. Челюсти у сторожевых муравьев — настоящие кусачки. И впиваются они мертвой хваткой. Приходится разрывать тело муравья на части, т. е. отрывать вначале туловище, а потом извлекать голову.

На очередном из привалов, когда до конца пути оставалось около пяти километров, подходит ко мне рабочий и просит: «Месье, сделайте мне укол, а то у меня спина заболела». Да, устали все мы здорово. Сильно мучила жажда, но есть не хотелось.

Когда на джунгли стала опускаться ночь, мы достигли лагеря на ручье Бикелеле. Лагерь представлял собой несколько низких хижин, сколоченных из грубых, необструганных досок и крытых травой. Он расположился на водоразделе ручьев Бикелеле и Маута, на «пятачке», отвоеванном у джунглей. Здесь почва суше, а воздух свежее. Рядом с хижинами лежали и гнили огромные деревья. Их срубили тогда, когда готовили площадку для лагеря. Нам отвели одну из лучших хижин, состоящую из двух комнат. В одной из них мы поставили раскладушки, а из второй сделали продовольственный склад и столовую. Пока устраивались, небо вдруг затянулось тучами, засверкали молнии, хлынул тропический ливень. Мы были рады, что вовремя добрались до лагеря. Дождь лил всю ночь, и под его аккомпанемент мы спали как убитые.

На другой день рабочие занялись устройством лагеря: расчищали территорию, строили легкие хижины из пальмовых листьев. Мы приводили в порядок свою хижину, распаковывали ящики, намечали полевые маршруты на ближайшие дни.

Население нашего лагеря — рабочие, их жены и дети — составляет человек шестьдесят. На «пятачке» тесно и шумно. Ко мне подошел рабочий с грудным ребенком на руках. Ребенок тихо всхлипывал.

— Месье, он болен, у него болит голова, — сказал рабочий, показывая мне ребенка. — Дайте ему лекарство.

Взглянув на ребенка, я ужаснулся. Вся голова в струпьях, а из прорвавшегося чирия на ягодице вытекает гной. Разыскал в аптечке цинковую мазь и передал рабочему, объяснив, как надо смазывать голову. Кроме того, дал ему таблетку белого стрептоцида. Через два дня ребенку стало лучше.

Вечером, подкрепившись жареной антилопой и проглотив по две таблетки хлорахина (профилактическое средство от малярии), вышли на площадку лагеря. Кругом костры, около которых сидят группами конголезцы и громко беседуют. Каждая группа говорит на своем языке. В отряде собрались представители различных народностей: батеке, бандаса, батсанги, вили, бабембе, бакомба, бамбамба, бакута и семья пигмея Виктора Тсиба.

…Неожиданно среди вечерней тишины раздались знакомые слова: «Фурмй, фурми, боку!» (Муравьи, муравьи, много!) С электрическими фонарями мы бежим на голоса и ужасаемся: на лагерь наступает черная копошащаяся полоса шириной около шести метров. Муравьи уже успели занять хижины, расположенные ближе к лесу. До нашей хижины с продовольствием остается шесть-семь метров, надо что-то делать! Бросаем перед муравьиной ордой раскаленные угли, головешки, обливаем землю керосином и поджигаем. Но муравьи находят обходные пути и продолжают атаку! Разводим, хлорамин, поливаем им землю… Борьба идет уже часа полтора. Наконец, муравьи отступают, исчезают внезапно и бесследно. А мы долго не можем заснуть, опасаясь нового нападения.