Ядерная осень - Хватов Вячеслав Вячеславович

— Да. По улице с этим не погуляешь, — он положил автомат под кровать, предварительно завернув его в свитер.

— Как добраться до лубянки? В метро лучше не соваться. На такси? Может гаишник остановить. Фоторобот небось уже готов. Ну что же, пойдем пешком, — Скворцов включил компьютер, чтобы загрузить карту Москвы из интернета. На экране появилось сообщение о голосовой почте. Он щелкнул мышкой.

— Миша уходи. Беги Миша. Я не успею… Меня пытались убить… Я знаю почему… Как всех наших…Уходи… Они ломятся… Они придут и к тебе… — Скворцов узнал голос своего заместителя, Павла Андреевича Скоробогатова.

— Успел Михаил или нет? Вряд ли — сообщение не 'прочитано'. А телефон? — он поднял трубку. Тишина.

— Значит телефонный шнур они перерезали, а выделенку — нет. Ему нужно скорее уходить отсюда. Скворцов распечатал фрагмент карты, взял куртку и вышел из квартиры.

Cбежав по лестнице, предварительно выглянув из подъезда, он быстрым шагом скрылся за углом, не заметив бесшумно подкатившего черного внедорожника 'Мерседес', из которого, тоже не заметив его, вышли двое и направились ко входной двери.

— Ушел гад. Говорил же тебе — оставь кого-нибудь здесь.

— А кого? У меня все люди заняты. Самому что ли?

— Да хоть бы и самому. Этот долбанный академик уже третий раз соскакивает. Живчик блин.

— Да уж. Этот Дивовский тоже хорош. Ничего вам русским доверить нельзя.

— Да ладно. Ты то из 'Президента' академика тоже упустил, — коротко стриженный качок повернулся к окну.

— Да. Я плохой, — 'ироничный' достал 'Беретту' Рх4 Storm с глушителем — Но об этом никто не узнает.

Грузное тело 'критика' мешком осело на пол.

— Пораскинь мозгами, — 'шутник' засунул пистолет обратно. И уже самому себе — мне еще пенсию по выслуге от департамента получать. А какая тут пенсия? С вами — такими уродами?

Виктор Борисович Соколов, а иначе 'Сокол' или Говард Макферсон — майор ЦРУ, работал в России уже 7 лет, и в его планы не входило, оставаться здесь навсегда. К тому же он подозревал, что жить здесь скоро будет ох как не комфортно. Собственно говоря, затем он и здесь. Но где же этот не уловимый академик? Его внимание привлек едва слышный шум компьютера. Потревоженный курсором 'мышки' экран, загоревшись, высветил фрагмент карты ЦАО Москвы.

— На Лубянку побежал. Да совковая закваска еще. Ну что ж. Поиграем в кошки-мышки, — Сокол выдрал шнур из розетки и выстрелив три раза в системный блок, вышел из квартиры, аккуратно закрыв дверь. Минута-другая и 'Мерседес' стирая покрышки сорвался с места.

— Он должен пойти по Делегатской на Самотечную. Перехвачу его где-то на Цветном бульваре.

'Мерс' заложив вираж, выехал на Самотечную, оставив позади две 'вдувшиеся' друг в друга лекговушки и перевернувшийся автобус. И это прямо у Центрального управления ГАИ, — сокол ухмыльнулся. Миновав мост и въехав на Цветной, внедорожник сбавил скорость. Соколов всматривался в бесконечную череду лиц пешеходов.

— Только бы опять не ускользнул неуловимый Джо, — он достал 'Берету' и положил ее рядом на сиденье.

— А вот и он голубчик. Идет мимо памятника Никулину, у Цирка. Торопимся? — Сокол опустив тонированное стекло, взял пистолет — сейчас определим тебя к остальным, — он прицелился, улучив момент, когда около академика не оказалось народа. И в этот самый момент завыла сирена гражданской обороны. Сокол на мгновение опешил. Вокруг все сразу изменилось. Какие-то люди застыли как вкопанные, открыв рот, какие-то, рванулись в разные стороны. Один старик попятившись, угодил под колеса микроавтобуса 'Volvo'. Водитель, резко вывернув руль, ударил 'Мерседес' сзади. От удара у стрелка дрогнула рука. Хлопок и пуля высекла фонтанчик искр из радиатора бронзового Никулинского автомобиля и вгрызлась в асфальт.

— Да чтоб тебя, — он прицелился снова. Академик, тем временем, сбитый кем-то с ног, поднялся и побежал. Сокол выстрелил ему вслед три раза. Результат — два пулевых отверстия в рекламном стенде и одно, в спине у какого-то музыканта, так и упавшего, не выпуская своего инструмента из рук.

4.09.2026 г. Москва Шоссе Энтузиастов д. 22

Мобильник-будильник как всегда заиграл свою гнусную мелодию. Катя, зевнув, нажала его 'красную' кнопку. Вставать не хотелось. Но самолет не электричка, которая шумит под окном, набирая ход от станции 'Новая', на следующий не сядешь. Потянувшись, она встала с кровати, набрала в чайник воды из-под крана и отправилась в ванную, чистить зубы. Дурацкая щетка с моторчиком хоть и приятно-полезно массировала десны, стоило ее не успеть выключить, вынув изо рта, тут же забрызгивала все вокруг.

— Ну что? Будешь опять полтора часа все накрашиваться-начесываться? Капуша, — Елена Сергеевна вошла в ванную — у нас времени в обрез. Щелкнул чайник. Катя быстро сделала бутерброды, налила кофе.

— Эх как же теперь наша псина? — вздохнула Елена Сергеевна.

— Ничего. Сергей присмотрит.

— Да нужен он ему.

— Да ладно. Чего ему пары сосисок жалко, что ли?

— Я по Боссу буду скучать.

— Я тоже.

Пес появился у них на даче два года назад. 'Кавказец', примерно полутора лет, пришел, вернее, приковылял, откуда-то из лесу, с перебитой лапой. Они и привязались к нему, пока лечили. Босс мотался по всем дачам, но ночевать все время приходил к ним. Зимой он обитал у сторожа, но Елена Сергеевна, почти каждую неделю, ездила подкармливать пса.

В семье Волоховых вообще любили животных. Еще до того, как на даче поселился Босс, Катя хотела завести Ирландского терьера — симпатичное, маленькое создание.

— Купим девочку, я буду ей бантики завязывать, — она показывала Косте фотки из интернета — она в лоток будет ходить — гулять не надо. Костя был категорически против. Говорил: — 'одно, два домашних животных — друзья-товарищи, три — уже стая'.

Познакомились они с Костей одиннадцать лет назад, на дне рождении у подруги. Кате сразу понравился крепкий, хорошо сложенный парень невысокого роста, который пытался что-то напевать, мучая расстроенную гитару.

— Давайте я Вам ее настрою — предложила она.

— А Вы умеете?

— А я 'еще и на машинке вышивать могу', - они рассмеялись.

— Ну, настраивайте товарищ 'Матроскин', - он протянул гитару.

Самое интересное, что к гитаре он с тех пор так и не притронулся. Да и она, в течении одиннадцати лет, все обещала 'как-нибудь' сыграть ему на пианино, пылящемся в углу.

Весело замурлыкал очередной хит мобильник.

— Долго не болтай, не когда, — крикнула вслед, летящей по коридору Кате, Елена Сергеевна.

— Катя слушай внимательно, — это был Костя — сейчас же берите мамины запасы — сколько унесете и больше ничего, слышишь, это очень серьезно, — уже кричал он — у вас пятнадцать минут. Берите, что я сказал и еще теплые вещи и бегите в метро, обязательно под мостом, — и уже каким-то изменившимся тоном — Я очень люблю тебя. Я тебя обязательно найду.

Эта последняя фраза. Вернее то, каким тоном он ее сказал… Она поняла — это все серьезно.

Покидав рис, гречку, муку, консервы из запасов, которые хранила Елена Сергеевна — 'все дорожает', и над которыми все время смеялась Катя, и вывалив в сумку с уже приготовленными в дорогу теплыми вещами, все лекарства, что были в коробке-аптечке, через семь минут они уже выходили из-под арки дома? 26 по шоссе Энтузиастов.

На улице все было как обычно — народ деловито спешил на работу. Поток пассажиров, только что прибывшей электрички, огибая дом, разделялся на два ручейка. Первый из них исчезал в длинющем лабиринте перехода к метро, у книжного магазина, второй нырял в переход за мостом, напротив Калининского парка, сразу исчезая за стеклянными дверьми. Катя с мамой поспешили туда. Стайка студентов МЭИ дурачилась, лупя друг друга по голове, свернутыми в трубочки Ватманами. Старичок со старушкой ждали на остановке 51-ый автобус, идущий мимо Лефортовского рынка, в сторону поликлиники.