Тринадцатый шаг - Брэй Либба

5

Был вечер четверга. Рабочий день почти закончился, когда в помещении появился какой-то парень. Кто-то оставил заднюю дверь открытой, и теперь неизвестный, стоя посреди общей комнаты, выкрикивал непристойные ругательства, дико озирался по сторонам и размахивал ножом.

— Что вы со мной сделали?! — вопил он.

У него были черные зубы, лицо покрывали гноящиеся язвы.

— Спокойно, спокойно, брат. — Здоровенный Брайан попытался утихомирить наркомана, но тот с силой отшвырнул его прочь.

Наркотики сделали наркомана бесстрашным, к нему было опасно приближаться.

— Что вы со мной сделали?! — повторял он, пока у него на шее не выступили жилы. — Я не могу спать. Я вижу вещи такими, какие они есть. Я знаю. Я все знаю!

— Успокойся. Все в порядке, — подошла девушка из персонала, протягивая ему руку.

Он отскочил назад и рассек ножом воздух:

— Попробуй до меня добраться!

— Они и до меня хотят добраться, — внезапно заговорила Лорен.

Парень вдруг ее заметил:

— Ты знаешь? Ты понимаешь, о чем я?

Она кивнула и заговорила громким шепотом:

— Нам нужно уходить отсюда. У меня есть комната, где можно спрятаться. Я отведу тебя туда.

— Хорошо. Хорошо, — сказал он.

Пытаясь совладать с нервной дрожью, Лорен повела его в комнату с картотекой.

— Тринадцатый шаг, — бормотал он. — Я не смог его сделать. И теперь у меня все так болит — хуже, чем раньше, и они хотят убить меня.

Он показал ей руку, расцарапанную в кровь. Под слоем засохшей крови она различила какую-то татуировку.

— Все хорошо. — Открывая дверь, Лорен расслышала далекий вой сирен. — Здесь ты будешь в безопасности.

Она пропустила его вперед, быстро закрыла дверь и дрожащими пальцами повернула ключ в замке. Наркоман завопил и бросился на дверь. Лорен отскочила назад.

— Я не буду делать тринадцатый шаг! Слышите меня? — Он принялся биться головой о матовое стекло двери — раз-другой…

Звук сирен стал ближе. Лорен сползла по стене и закрыла уши руками. На третий раз в стекле появилась трещина, похожая на стебель цветка с кровавыми лепестками. Кто-то сбегал за Йоханнесом, и он спешил к ней по коридору — прекрасный и стремительный.

— С тобой все в порядке? — спросил он, прикоснувшись к ее плечу.

— Конечно, — ответила она.

В этот момент парень проломил головой стекло, и Лорен потеряла сознание.

6

Когда уехала «скорая» и Лорен дала показания, Йоханнес настоял на том, чтобы вместе поужинать. Они нашли крошечную забегаловку под названием «У Лизы», где подавали китайскую еду, и Лорен заказала миску горячего бульона с лапшой. Лапша разварилась, и Лорен легко все проглотила.

— Ты уверена, что с тобой все в порядке? — в десятый раз спросил Йоханнес.

— Ага. В порядке. А кто был этот парень?

— Я слышал, что он участвовал в программе, но давно, еще до того, как я пришел. Иногда люди возвращаются к наркотикам — это бывает редко, но случается. — Он погладил ее по руке. — Я слышал, что ты вела себя превосходно. Как ты до этого додумалась?

— Ты действительно хочешь знать?

— Я ведь спросил.

Она уставилась в тарелку:

— Моя сестра Карла вела себя так, когда была под кайфом. Если она не впадала в эйфорию и не собиралась стать кинозвездой, ею овладевала паранойя, и она была готова снести башку первому встречному.

— Прости, — произнес он искренним тоном, и Лорен даже покраснела. — Наверное, эта работа кажется тебе адом.

— Иногда. Но порой я чувствую, что это искупление, понимаешь?

Он медленно кивнул:

— Да. Понимаю. Когда мне было шестнадцать, я сел за руль пьяным и из-за меня погиб мой лучший друг. Не бывает дня, чтобы я не вспоминал об этом и не молил Бога о прощении. Но чем больше людей мы спасаем, тем ближе я становлюсь к прощению. — Он выглядел таким печальным и беспомощным, что Лорен захотелось его обнять, спасти поцелуем. — Думаю, в моем случае искупление превратилось в призвание.

Лорен почувствовала внезапный укол зависти к человеку, который знал о своем предназначении в этом мире.

— А мне кажется, я еще не нашла свое призвание.

— Может быть, оно само тебя найдет. — Он улыбнулся. — Возможно, ждет тебя здесь, в «Ангелусе». Я бы очень хотел, чтобы ты осталась.

Он отодвинул нетронутую тарелку с жаренной в масле лапшой и взял руку Лорен в свои руки. Его длинные пальцы легко обхватили ее ладони.

— Еще одну нашли, — сказал официант, и кто-то сделал погромче звук в телевизоре, висевшем над баром.

— Обезглавленное тело шестнадцатилетней Шоны Ленор из «Фаррагут-хауса» было найдено на пирсе военно-морской верфи, — сообщил одетый с иголочки корреспондент. — Полиция не комментирует связь этого убийства с чередой кровавых преступлений, потрясших Нью-Йорк за последние несколько месяцев, причиной которых, по мнению некоторых, является война бандитских группировок.

На мерцавшем экране появилась толпа разозленных жителей, оравших на полицейских на тротуаре перед «Фаррагут-хаусом».

— Почему они ничего не сделают, чтобы помочь нам? — воскликнула, глядя в камеру, какая-то женщина с младенцем на руках. — Они винят нас, но мы не имеем к этому никакого отношения! Они просто оставили нас умирать.

На экране появился модный ресторан в нескольких кварталах от «Фаррагут-хауса»; пара, сидя за столиком на улице, поглощала ужин.

— Ужасно. Мы подумываем о переезде в пригород.

— Слушай, — прошептал Йоханнес, поглаживая большим пальцем ладонь Лорен, отчего у нее сильно забилось сердце, — хочешь, пойдем отсюда?

Они пошли вдоль реки. На другом берегу Манхэттен сменил свой дневной облик на ночной, превратившись в скопление неправильных, тускло освещенных прямоугольников. На тротуаре ссорились бездомные, мужчина и женщина:

— Это ты меня заставил!

— Ничего я тебя не заставлял!

— Дал бы десятку, и ничего бы не было!

— Да такое всегда будет.

Женщина рухнула на тротуар и зарыдала как ребенок.

— Мы можем чем-то помочь? — спросила Лорен.

— Здесь нельзя помочь, — ответил Йоханнес и увлек ее в бархатную тьму бокового переулка.

Прижал к стене с изображением двух небоскребов и надписью «Мы не забудем», и Лорен, почувствовав прикосновение его губ — сладких, горячих, — забыла обо всем.

— Не трожь меня! Пошел вон, ничего я не буду делать! — не то рыдала, не то выла бездомная женщина, но бездомные удалялись куда-то прочь с глаз и из памяти.

Йоханнес прижался к девушке всем телом, наклонил ее голову и стал покрывать поцелуями ее изогнутую шею, пока она не почувствовала боль. Но она не стала кричать. Она не хотела, чтобы он останавливался. Сейчас ничто больше не имело значения. Звуки города — крики, ругань, угрозы, далекий плач — стихли, и, когда мимо пронеслись полицейские машины, мигая красными огнями и предупреждая о том, что где-то произошел новый ужас, Лорен даже не заметила их.