Мэри Поппинс в парке - Памела Трэверс

— Ну, — сказал мальчик после паузы и облизал губы, — время летит, мне пора идти! — он оглянулся и бодро кивнул всей компании.

— Пока! — откликнулся бродяга. Порывшись в своих лохмотьях, он достал кусок хлеба с маслом и зашагал через мост.

Мальчик хмуро глядел ему вслед. Затем вдруг поднял руку.

— Эй! — закричал он.

Бродяга остановился.

— Как вас зовут? Вы нам так и не сказали! Кто вы?

— Действительно! — поддержали и остальные. — Кто вы? — хором закричали пастушка, свинопас, гуси, свиньи и осел. Даже жаба высунула голову из своей норы.

— Кто я? — воскликнул бродяга, невинно улыбаясь. — Если вам это интересно знать, то я ангел. Только замаскированный, — он поклонился им и, помахав на прощанье рукой, отвернулся.

— Ха — ха-ха! Отличная шутка! — мальчик расхохотался. — Ха-ха-ха! Этот оборванный старик — ангел! Ха-ха-ха!

Но вдруг его смех оборвался. Мальчик вытаращил глаза, зажмурился, снова посмотрел и снова вытаращил глаза.

Бродяга скакал по дороге, словно пританцовывая от радости. И с каждым прыжком его ноги отрывались все выше от земли…

— Но как такое может быть? — удивлялся Мальчик…

А бродяга поднимался все выше и выше. Вначале он скользил по верхушкам маргариток, затем перелетел через изгородь и взмыл над лесом, устремляясь в синее небо. Солнечный свет подхватил его, бродяга распростер руки, и когда он сделал это, лохмотья слегка затрепетали у него на спине, будто под ними что-то было.

Постепенно над каждым плечом у бродяги появилось по большому серому крылу… Скоро его фигура превратилась в большую темную точку на фоне пронзительно-синего неба. С минуту он еще кружился над деревьями, затем размашистыми движениями, словно журавль, набрал высоту и пропал из вида.

— О, Боже! — вздохнула пастушка, нахмурившись. Дело в том, что бродяга поставил ее в затруднительное положение. Она уже почти совсем уверилась, что не является королевской дочерью — и вдруг! Это просто невозможно! Под лохмотьями скрывались крылья! Если он и вправду ангел, то кто же тогда она? Пастушка или все же принцесса?

От всего этого у нее кругом шла голова. Как же узнать истину? В раздумье качая головой, она посмотрела через речку на свинопаса и не смогла удержаться от смеха.

Свинопас сидел на траве, уставившись в небо. Его кудри вздыбились от удивления, а глаза стали размером с суповую миску.

— Гм! — вежливо кашлянула пастушка. — Может, теперь вам уже не нужно сражаться с драконом?

Свинопас перевел на нее испуганный взгляд. Но лицо его прояснилось, едва он заметил, что пастушка ему мило улыбается. Засмеявшись, он перескочил через поток.

— У тебя будет золотая корона! — воскликнул он. — Я сам сделаю ее для тебя!

— Пожалуй, золото слишком тяжелое, — скромно возразила пастушка, выглядывая из-за листа папоротника, служившего ей веером.

— Только не мое! — улыбнулся свинопас. Нарвав лютиков, он сплел из них маленький венок и надел его пастушке на голову.

С этого момента вопрос, который был для них когда-то очень важен, — кто они на самом деле — пастушка и свинопас, или принц и принцесса — отпал сам собой. Они сидели и глядели друг на друга, забыв обо всем.

Гуси, которые были изумлены ничуть не меньше, перевели взгляд с крошечного пятнышка в небе на своих соседей по лугу.

— Бедные свиньи! — насмешливо прошипели они. — Подумать только! Жареная баранина с луковым соусом!

— Вы тоже будете выглядеть довольно глупо на искусственном озере, — возразили свиньи.

Но хотя они и препирались друг с другом, в глубине души все же чувствовали, что бродяга загнал их в угол.

Затем один из самых старых гусей усмехнулся.

— Какое в конце концов это имеет Значение? — весело загоготал он. — Кем бы мы ни были на самом деле, выглядим-то мы как гуси!

— И то правда! — согласилась пожилая свинья. — А у нас наружность как у свиней!

И, будто внезапно освободившись от какой-то тяжести, они начали смеяться. Поле звенело от их голосов, и жаворонки с удивлением глядели с вышины.

— Какое это имеет значение? Ха-ха-ха! Никакого!

— И-a! И-a! И-ха-ха! — присоединился к всеобщему веселью осел.

— Все еще думаете о своем прекрасном оазисе? — с сарказмом поинтересовалась жаба.

— И — ха-ха! Каким же я был ослом, думая, что мой оазис в пустыне! Иа-ха-ха! Он здесь, под моими копытами, на этом самом поле!

— Выходит, вы не арабский скакун? — усмехнулась жаба.

— Ну, — ответил осел, — пожалуй, я бы так не сказал. Но теперь… — он взглянул в том направлении, где скрылась фигура бродяги. — Теперь я доволен своей маскировкой!

И он с жадностью принялся поедать лютики, словно долго скакал по безжизненной и безводной пустыне.

Жаба была удивлена.

«Могу ли я тоже быть довольна моей маскировкой?» — призадумалась она. И в это время, от ветки, расположенной вверху, оторвался орех и упал вниз. Ударив жабу по голове, он отскочил в сторону и плюхнулся в воду.

«Лягушку это бы оглушило, — подумала жаба, — не я через свою толстую шкуру ничего не почувствовала».

Она улыбнулась во всю ширину рта и подняла голову.

— Можешь кидать в меня свои камешки, мальчишка! — проквакала она. — Я в доспехах!

Но мальчик не слышал. Облокотившись о поручни моста, он наблюдал за бродягой, парящим в бескрайнем небе. Не то, чтобы он был удивлен, просто ему бьло интересно.

Он наблюдал до тех пор, пока небо не стало темным и на нем не замерцали первые звезды. Тогда он вздохнул и опустил голову.

В том, что на самом деле он Корамбо, мальчик никогда не сомневался. Однако теперь он знал, что является кем-то еще, а не только одноглазым пиратом. Более того, он был рад этому, как был рад и тому, что сейчас пойдет домой ужинать.

— Пойдем! — сказал он обезьянке и, обмотав ее хвост вокруг своей руки, сунул игрушку под мышку. Затем он отправился домой.

Удивительный, наполненный событиями день остался позади. Наступил вечер. Мальчик уже чувствовал тепло кухни, слышал шипение оладий на плите, видел маму, хлопочущую над ними. Он знал, что ее лицо, обрамленное кудрями, будет румяным и слегка усталым, как доброе, ласковое солнышко.

Взойдя на порог, он увидел ее. Все было точно так, как мальчик и представлял. Прижавшись маминому клетчатому фартуку, он отломил кусочек оладьи.

— Ну, что ты делал весь день? — улыбнулась мама.

— Ничего, — счастливо прошептал мальчик, потому что знал, как, вероятно, знала и его мама, что «ничего» — очень хорошее слово. Оно может означать все, что угодно, все, что захочется, абсолютно все…

Последние слова истории замерли вдалеке.

Мэри Поппинс замолчала.

Вокруг лежали дети, такие же тихие и неподвижные, как их няня. Взгляд Мэри Поппинс, оторвавшись от далекого горизонта, скользнул по их лицам и фигуре Смотрителя Парка, мечтательно кивающего головой.

— Я не сплю, — заверила Джейн свою няню. — Я думаю об этой истории.

— Я тоже слышал каждое слово, — зевая, подтвердил Майкл.

Смотритель Парка раскачивался из стороны в сторону, как будто находился в трансе.

— Замаскированный исследователь, — шептал он, — идущий сквозь полярную ночь и покоряющий Северный Полюс!

— Ух ты! — вздрогнув, воскликнул Майкл. — Мне капля упала на нос!

— А мне на щеку! — подхватила Джейн.

Они протерли глаза и огляделись. Солнце исчезло. Над Парком осталось лишь облако.

«Плоп! Плоп! Бух! Бух!» — забарабанили крупные капли по листьям.

Смотритель Парка открыл глаза и огляделся по сторонам.

— Дождь! — воскликнул он удивленно. — А у меня нет зонтика!

Метнув взгляд в сторону висящего на ветке зонтика с ручкой в форме головы попугая, он бросился к нему.

— Ну, нет! — фыркнула Мэри Поппинс и с быстротой молнии схватилась за ручку.

— Мне далеко идти, я промочу ноги! А у меня бронхит! — Смотритель Парка умоляюще посмотрел на нее.

— Тогда вам не следует отправляться на Северный Полюс! — Мэри Поппинс быстро открыла зонтик и взяла на руки Аннабелу. — Экватор — вот самое подходящее для вас место!

Удовлетворенно фыркнув, она отвернулась.

— Джон и Барбара, просыпайтесь! Джейн и Майкл, возьмите плед и укутайте себя и Близнецов.

Капли дождя, размерами напоминающие леденцы, барабанили по головам детей, пока они закутывались в плед.

— Мы посылка! — закричал Майкл. — Перевяжите нас веревкой, Мэри Поппинс, и отправьте по почте!

— Бегом! — скомандовала Мэри Поппинс, не обращая внимания на фантазии Майкла.

Спотыкаясь и падая, дети побежали по траве.

Собаки, лая, неслись рядом й, забыв об обещании, данном Мэри Поппинс, отряхивались прямо на ее юбку.

— Только что было солнце — и вдруг такой дождь! Кто бы мог подумать! — Смотритель Парка в недоумении покачал головой, словно никак не мог поверить в происходящее.