Здесь был Баранов - Елена Хаецкая

Они прошли еще несколько сот метров и оказались возле сарая. Навстречу им шел молодой человек с лицом приторным и лживым.

– Привет вам, квириты[5], – произнес он с некоторым пафосом.

– И тебе привет, – отозвались квириты. – Ты вилик?[6]

Молодой человек ответил утвердительно.

– Вот еще один раб этого дома, который пытался бежать.

– Я не раб! – закричал Баранов, но на него не обратили внимания.

– Я сверюсь с записями в кадастре[7], – спокойно ответил вилик. Он взял веревку, которой был связан сопротивляющийся Дима, и затолкал Баранова в сарай. За стеной непрерывно топотали и что-то бурно обсуждали. Дима прислушался, напряг свои познания в латыни – и похолодел. Из разговоров явствовало, что Варизидия зарезали в бане его собственные рабы. А здесь, в Древнем Риме, в подобных случаях не утруждали себя поисками виноватых и, если рабы позволяли себе такие выходки, убивали всех, не разбираясь.

Завертелся в голове слезливый куплет, напеваемый в иные минуты тетей Хоней: «За высокой кирпичной стеной молодой арестант умирал, он склонился на грудь головой и тихонько молитвы шептал…» Погибнуть в космосе, открывая новые миры или спасая товарищей, – это то, к чему должен стремиться каждый нормальный сюковец. Но сдохнуть при рабовладельческом строе? Из-за какого-то Варизидия?.. Дима яростно дергал руки, пытаясь освободиться от веревок, и так увлекся, что не заметил, как дверь сарая отворилась.

– Выходи, – сказал ему вилик.

Дима вылез, щурясь на солнце.

– Я не помню тебя, – сказал вилик. – Возможно, ты и не принадлежишь к этому дому. В кадастре тебя нет. Хотя все вы на одно лицо… Но я могу помочь тебе, – продолжал вилик, ощупывая Диму глазами. – Выбирай. Или я отдаю тебя в руки властей, чтобы ты разделил участь своих сообщников… Или ты во всем полагаешься на меня, и я передам тебя человеку, который сохранит твою жизнь.

Дима молчал. Сложная мысль вилика не доходила до его помраченного сознания.

– Дай мне воды, – сказал он.

Вилик пропустил эти слова мимо ушей.

– Выбирай, – повторил он. – У тебя мало времени.

– Второе, – наугад сказал Дима.

Вилик потащил его куда-то по дороге прочь от усадьбы. Дима уже почти терял сознание и только понял, что в конце этого затяжного кошмара его благодетель продал его какому-то типу в плаще с капюшоном, после чего стремительно удрал.

Баранов пришел в себя от того, что ему в физиономию плеснули водой. Он облизал губы и потянулся за флягой, но флягу ему не дали, а налили воды прямо в ладони. Дима глотнул и тихонько засопел. Попутно выяснилось, что до сих пор он жил неправильно. До сих пор он полагал, что для счастья необходимо поколотить Эйвадиса и открыть для человечества новую цивилизацию. Квириты быстро убедили его в том, что он заблуждается. Пить воду, склоняясь лицом к связанным рукам, – вот и все.

Дима оборвал бесплодные раздумья и осмотрелся. Для начала он отметил, что сидит под деревом, между могучих корней, и что неподалеку расположилось еще человек пять – судя по всему, тоже рабов. А этот, с бичом в руке, конечно, работорговец, вроде Негоро. И еще два вооруженных – Вадим назвал их про себя «солдатами».

– Иди сюда, – сказал Диме торговец.

– Я? – с сомнением переспросил Дима и потрогал языком разбитую губу. Торговец метнул на него раздраженный взгляд и несколько раз похлопал себя по высоким сапогам рукояткой длинного бича. Поразмыслив, Дима поднялся на ноги и, слегка прихрамывая, побрел к нему.

– Иди, иди, не прикидывайся хворым, – прикрикнул тот.

– Тебе бы так врезали, – огрызнулся Дима.

Торговец удовлетворенно окинул взглядом его высокую фигуру. Мальчика, правда, портила эта ужасная варварская одежда. Сморщив горбатый нос, торговец расположился на трехногом складном табурете и взял в руки дощечку. Дима угрюмо стоял перед ним. Однажды его оштрафовали за неправильный переход улицы, и тогда, как и сейчас, он торчал занозой в глазу перед человеком, который хладнокровно задавал вопросы и записывал ответы. И даже вопросы были точно такие же.

– Имя, – буркнул торговец.

– Баранов Вадим, – ответил Дима, глядя на закатное солнце. Он учился смотреть на солнце не мигая. Пока что результаты не утешали, но сюковец никогда не должен терять надежды.

– Возраст?

– Четырнадцать лет.

Торговец еще раз пристально осмотрел его.

– Неплохо для четырнадцати лет, совсем неплохо. Место рождения?

– Город Ленинград.

«Ленинград», – не моргнув глазом, вывел торговец на дощечке.

– Знания?

– Ну… я не отличник, конечно, – сказал Дима, краснея. – Но и позором отряда меня не назовешь.

Торговец смотрел мимо него стеклянными, ничего не выражающими глазами.

– Знания? – повторил он.

– Средние, – твердо ответил Дима. Он не мог позволить себе солгать. Торговец в третий раз задал тот же вопрос и слегка зевнул. Похоже, ему по дешевке всучили кретина.

– Вообще-то, меня обучали медицине, – сообразил, наконец, Дима. – Совершенно лишняя специальность. Ведь болезни-то давно ликвидированы. Но раз по ТБ положено и никем не отменено, то меня и обучают. – Он помолчал и честно добавил: – Как самого бесперспективного.

Торговец безмолвно встал с табурета и толкнул Диму кнутом в шею. Дима побрел назад, к остальным. Его место под деревом, конечно, было уже занято. Остальные оживленно переругивались, выясняя, кто виноват в том, что их бирему, промышлявшую черт знает чем, пустили ко дну, а их самих изловили и вот гонят теперь в рабство в город Гераклею.

Дима остановился перед пиратами-неудачниками.

– Мужики, подвиньтесь, а? – сказал он.

Спор на мгновение прекратился. На него посмотрели с искренним удивлением.

– Я попросил вас подвинуться, – напомнил Дима. – На солнце очень жарко.

Они захохотали. Это был откровенно пиратский хохот. Приоткрыв рот, Дима взирал на них с удивлением. Он ничего не понимал. Ведь эти люди – его товарищи по несчастью. А они нагло потешаются над ним. Удивление не спеша превращалось в гнев. Дима побагровел. Его светлые волосы встопорщились, как перья. И нарушая все правила международной солидарности трудящихся, рассвирепевший Дима врезал ногой в подбородок хохочущему пирату.

Смех замер. Они вскочили на ноги, все пятеро, и молча окружили его, явно намереваясь ловким ударом цепями по голове раскроить ему череп. Дима встал в боевую позицию. Сражаться без рук, одними ногами, ему еще не приходилось. Он провел прием с такой молниеносной быстротой, что двое из нападающих не успели даже закрыться. Оставались еще трое. Дима повернулся спиной к дереву. Его мог спасти только отточенный смертоносный флям левой ногой с поворотом. Спасибо, Ванька гонял его на тренировках, приговаривал: «Пригодится в жизни, вспомянешь меня». Вот и пригодилось. Пригодилось в нелепой его барановской жизни. Переглянувшись, бывшие пираты вдруг заискивающе заулыбались.