Оливия Шрейнер и ее книги - Аполлон Давидсон

А впрочем, о жизни Капской колонии времен, близких к «Африканской ферме», есть подробные свидетельства и наших соотечественников: И. А. Гончарова, побывавшего там на фрегате «Паллада», или живописца и искусствоведа А. Вышеславцова, который был там пятью годами позднее и рассказал об этом в своих «Очерках пером и карандашом из кругосветного путешествия в 1857, 1858, 1859 и 1860 годах». Обоим вспомнились там гоголевские типы, и Гончаров нашел среди бурских фермеров Коробочку, а Вышеславцов — Собакевича. Правда, они не забирались в такую глушь, как Оливия Шрейнер. Кто знает, какие сравнения пришли бы им в голову там.

Но мировая известность «Африканской фермы» объясняется прежде всего не тем, как показана Южная Африка. Эта книга приобрела такую популярность потому, что на материале своей страны Оливия Шрейнер сумела заговорить о крупных общечеловеческих проблемах: о борьбе против религиозного ханжества, о правах женщин, да и вообще об очень многом, что тогда волновало людей.

В судьбах Линдал, Вальдо и Эмм молодые люди и девушки, жившие далеко от Южной Африки, узнавали себя, свое поколение, его вопросы, тревоги, драмы.

Джером Джером писал об этом романе: «История африканской фермы» — вещь неповторимая. Я прекрасно помню ту бурю негодования, которую обрушили на «Африканскую ферму»… Эту книгу, дескать, нельзя дать в руки молодому человеку или благовоспитанной барышне. Но юноши и девушки жадно протягивали к ней руки и хватались за нее, как за поводыря в дебрях жизни».

***

Включенные в эту книгу рассказы появились в девяностых годах. И читатели в нашей стране знакомятся с ними тоже не впервые. Некоторые из них переводились не раз, еще и до «Африканской фермы». И писали об этих рассказах тоже немало.

Наиболее интересно, пожалуй, вспомнить, как отнесся к ним Горький. В своей большой статье «Аллегории Оливии Шрейнер» он не только рассказал своим читателям-нижегородцам о творчестве южноафриканской писательницы, но и дал свое мнение о широко распространенном тогда жанре коротких рассказов-аллегорий. Дань таким аллегориям отдали и западные писатели, такие как Оскар Уайльд, и многие из русских: В. Г. Короленко, Мамин-Сибиряк, Василевский-Буква.

Горький ставил вопрос: «Нужна ли аллегория, эта трудная литературная форма, всегда стремящаяся изложить заранее предвзятую мысль, нравоучение в художественном образе?»

И отвечал: «Несомненно, нужна». Но он подчеркивал трудность этого пути.

«Нужен огромпый талант, нужно иметь глубокое философское образование, нечеловеческую опытность и сделать массу технической работы для того, чтобы написать книгу на тему Шрейнер, затронутую ею в рассказе «Охотник», и в реальных образах показать настойчивое, неутомимое стремление человека к истине, все ошибки, все муки его на этом пути. Это труд свыше сил человеческих, и писатели, которые брались за эту тему, не имели успеха. Возьмите Флоберово «Искушение св. Антония», как попытку изобразить искание истины и все заблуждения человечества в области религии, — это неудачная попытка… Мадьяр Эмирик Мадач, писатель очень талантливый, пробовал в своей «Трагедии человека» изобразить всю историю культуры, весь постепенный ход и рост творческого духа человечества, и получилось что-то сухое, скучное, отвлеченное…»

В своей статье Горький целиком привел два коротких рассказа Оливии Шрейнер: «Тайна художника» и «Дары жизни» (они включены и в эту книгу). И, частично, третий — «Три сновидения в пустыне».

О рассказе «Дары жизни» Горький написал: «Вот в доказательство одна из поэм — краткая, ясная и, смотрите, — какая значительная по мысли… Сколько потребовалось бы работы и знания жизни, психологии и остроумия, чтобы эту мысль развить в реальных образах, — в рассказе или романе!»

О рассказе «Тайна художника»: «Вот еще одна из аллегорий Шрейнер, немножко грустная, но так просто-красивая!»

А в целом оценил рассказы так: «Оливии Шрейнер превосходно удается объединить в ее аллегориях крупное идейное содержание с художественным изложением. Простота и ясность — вот первое, внешнее достоинство ее маленьких рассказов; бодрость настроения и глубокая вера в силу человеческого духа — вот внутреннее значение ее аллегории».

***

Сейчас, спустя почти сто лет, можно, должно быть, бросить Оливии Шрейнер немало упреков. В некоторой сентиментальности. В длиннотах, недостатке динамики действия.

Она умела писать афористически. «Трудом создан человек, трудом же можно лишить его всего человеческого». «Я была еще слишком молода, чтобы быть доброй». «Материнское чувство еще не поселилось в моем маленьком сердце, я не знала, что мужчины — все — мои дети, как знает это настоящая женщина с большим сердцем». Но порой ее рассуждения слишком многословны и, не исключено, получат от кого-нибудь из читателей насмешливое: «Старомодно».

Ну, во-первых, это ведь и написано сто лет назад. А во-вторых, проверку-то целым столетием эта женщина выдержала. Ее имя и лучшие из ее творений не забыты напрочь. И дело не только в ее таланте, а и в ее искренности, гуманизме. В том, что, как говорилось о ней в петербургском журнале: «Литература, по ее словам, должна служить способом распространения гуманитарных идей». Все ли новомодные романы, полные динамизма и начисто лишенные сентиментальности, выдержат проверку столетием?

Со времен Оливии Шрейнер правящие круги на ее родине непрерывно разжигали расовую и национальную рознь, воздвигали все новые барьеры между людьми разного цвета кожи и разных национальностей. Сегодняшняя государственная доктрина — апартхеид, изобретенная крайними африканерскими националистами, гласит, что каждому народу предопределен свыше свой путь, своя культура. И что взаимопроникновение, сближение культур пагубно, преступно, как и смешение крови «белых» и «черных». Ссылаются и тут на Библию, в этом совсем не повинную.

Но все-таки Оливию Шрейнер чтут и считают крупнейшей писательницей Южной Африки все ее соотечественники — и белые, и черные, и метисы, и южноафриканские индийцы. Судя по сообщениям печати, в Южной Африке и за ее пределами сейчас готовится не меньше четырех или пяти книг об Оливии Шрейнер.

За ее идейное наследие, за право считать ее своим знаменем борьба ведется и сейчас. Стоящие у власти в стране африканерские националисты не могут чернить память Оливии Шрейнер — ведь все знают, как мужественно она защищала буров во время англобурской войны. Если бы можно было оставить в ее творчестве только эту линию, ее бы давно канонизировали. Но слишком много у нее было такого, о чем власти хотели бы забыть.

В 1955 году, когда исполнилось столетие со дня ее рождения, официальная печать сперва призвала торжественно отметить эту дату. Затем, когда демократы напомнили о ее выступлениях против расизма, официальная газета «Ди Бюргер» объявила: «Оливия Шрейнер в опасности».

И полного собрания сочинений крупнейшей южноафриканской писательницы на ее родине так и не издали.

Южноафриканские коммунисты считают Оливию Шрейнер «революционной социалисткой». В нынешней программе Южно-Африканской коммунистической партии ее имя названо в одном ряду с основателями партии Айвоном Джонсом и С. П. Бантингом и еще несколькими белыми южноафриканцами, которые «плыли против расистского потока»; память об этих людях, говорится в программе, «никогда не будет забыта африканским народом».

Махатма Ганди хорошо знал Оливию Шрейнер. Он прожил на юге Африки двадцать лет, с 1893 до 1914 года, там сложилось его мировоззрение, там родилось его учение — сатьяграха, там он научился руководить массовым движением. Покидая Южную Африку в июле 1914 года, он говорил на прощальном митинге в Кейптауне, что глубоко верит в страну, которая могла дать миру такого человека, как Оливия Шрейнер.

И, наконец, нельзя не привести стихотворения Роя Кэмпбелла, наиболее известного южноафриканского поэта. Оно называется «Бюффелс коп» («Могила Оливии Шрейнер»). В недавно опубликованном переводе В. Потаповой оно звучит так:

Когда иссякнут мужество и силы,Я вспомню, как предгрозовая мглаПлыла над одинокою могилой,И распростертого над ней орла,Что уронил безмолвно, сизокрылый,Перо серебряное из крыла.

Давно уже нет среди живых и того, кто написал эти строки, но и нынешние поэты посвящают стихи самой чтимой женщине Южной Африки.

Примечания

1

Шрейнер О. Избранное. М.: Художественная литература, 1974. — Прим. верстальщика.