Кот, зверь и конец света (СИ) - Ростова Ирина

Но я слишком хорошо воспитан, к сожалению, поэтому я открыл рот и ответил:

— Так ложись спать и спи. А дела сделаешь потом. С новыми силами. Коты всегда поступают так!

— Что? Что-то? — человек даже наклонился ко мне, обдавая запахом не в меру налитого на себя парфюма. Древесные нотки, амбра?.. Я громко чихнул. — А ведь в самом деле! Если я просто возьму и посплю, все станет проще. Да ты настоящий герой!

В самом-то деле, мысленно подтвердил я, смеривая человека немного даже одобрительным взглядом, я — герой. Отважен — и прекрасен. И в некотором смысле отважен, потому что прекрасен, потому что нельзя быть на свете красивым таким.

Впрочем, Илья даже не удивился, когда обнаружил все того же живописного нефра возле своей “домашней” станции метро. Тот стоял, прислонившись к одной из колонн балюстрады, опоясывающей выход, и курил, глядя в сторону, на мелькающий туда-сюда поток посетителей и обитателей стихийного рынка. А потом перевел взгляд на Илью, и тому в первый раз стало в самом деле не по себе от того, что на него кто-то смотрит. Сердце забилось быстрее, и холодное, липкое ощущение скользнуло вдоль позвоночника, вбуриваясь в мозг.

Боже мой. Неужели правда?… Но что все это значит?

Нефр дал Илье прочувствовать всю паранойю и беспокойство до конца, все неудобство, непонятность ситуации, пока тот, следуя обычному маршруту и не слишком понимая, стоит ли уже или не стоит дергаться и убегать, приближался все ближе, подчиняясь кое-чему столь же эффективному, как и гипноз. Ведь вдруг все в порядке, и я буду выглядеть дебилом, шарахаясь от случайного человека на улице?..

А потом мальчик-девочка в красном плаще улыбнулся и стряхнул пепел с сигареты, и не стало ничего. Все окружающее размазалось в грязно-бурное смазанное бурчащее, шелестящее, гудящее пятно, фон для крохотных серых птиц, серых осколков какого-то чужого мира, уверенно приближающихся к Илье.

Он сам словно завяз в пространстве, не в силах закончить движение, и серые острые точки все летели и летели к нему.

Но не долетели.

Над плечом Ильи кто-то громко вздохнул, и частички пепла сменили траекторию, подхваченные чужим спасительным дыханием.

— Брат, тут близко, возьми вот, — раздался бодрый голос сзади, и Илья, заторможенно обернувшись, сначала увидел листовку с каким-то кафе, потом держащую ее темную руку, неоново-голубой рукав толстовки и, наконец, самого бодро улыбающегося темнокожего парня. — Лучшая шаурма, отвечаю!

Илья автоматически взял листовку, потому что всегда брал, чисто из желания помочь. У него даже был специальный листовочный карман, в который попадала вся собранная макулатура. Раз в пару дней, когда карман разбухал до неприличия, Илья вытряхивал его в ближайшую урну. Поэтому мозги совершенно не принимали участия в этом процессе. Пока он перегибал листовку вчетверо и совал в куртку, он продолжал несколько ошалело глядеть на раздатчика, и внезапно его узнал — вернее, его куртку.

— Ты, — сказал Илья. — Ты там тоже был!

— Эй, брат, полегче! — африканец поднял руки в защитном жесте, и Илья автоматически отметил, что ладони у него такие же темные, как тыльная сторона рук, в отличие от многих представителей его расы. — Это не я, точно тебе говорю, вот как!

— На Лубянке ты тоже листовки раздаешь? — Илья сделал шаг в его сторону, а он — назад.

— Э, да где только не раздаю! Кушать-то хочется. Вот, раздам листовки, дадут шаурму! Знаешь, какая вкусная? Ммм! — потянул негр и внезапно переключил тему. — Э, вот что, ты мне денег дай, да? Я бедный студент, вроде как, работаю там, работаю тут, денег мало, а ты дай хоть сто рублев?

— На, — Илья покопался в кармане, сунул ему бумажку, полученную на сдачу вчера, и открыл было рот, чтобы продолжить допрос, но сбоку раздалось раздраженное:

— Эй, ты! Опять попрошайничаешь? Вали отсюда, попугай!

— Э, сорян, брат, — обрадовался африканец и, разом напружинившись, побежал бодрой трусцой в сторону цирка, сопровождаемый безнадежными криками полицейского.

Илья некоторое время смотрел ему вслед, но потом все-таки повернулся в сторону метро и зашел внутрь. Странно — ему все казалось и казалось, что между лопаток в спину впивается холодный, острый взгляд, пахнущий металлом. Илья даже оглядывался несколько раз, под предлогом развязавшегося шнурка пропустил мимо кучу народу в кишке перехода, но мерзкое ощущение не оставило его, только усилилось.

Однако пик ощущения пришелся на тот момент, когда Илья уже ехал домой. Как назло, в вагон, в котором он ехал, на Парке Культуры ввалилась огромная толпа разгоряченных футбольных фанатов, разом притиснув всех к краям и громко скандируя с прыжками в такт так, что поезд раскачивался, а остальные пассажиры проклинали и футбол, и метро и свое решение когда-либо в метро спускаться. Стоявшую рядом с Ильей девчонку притиснуло к нему так, что это было уже почти неприлично, и он вывернулся, меняясь с ней местами и прикрывая ее от давления, просто потому, что она была меньше и слабее.

— Ты чо как этот, — внезапно поинтересовался у него крепкий парень в цветной куртке, обдавая феерическими ароматами перегара, чего-то весьма увядшего и … явным, болезненным запахом железа. — Трешься об меня тут? Ты этот, что ли?

— Простите, — сдержанно сказал Илья, пытаясь хоть немного отвернуться, чтобы выйти из конуса ароматной смерти. — Тут мало места.

— Мало места тебе?.. Да я ща тебя быстро оту… — Остаток слова смазался куда-то мимо, потому что поезд резко тряхнуло, взвизгнули тормоза, и от экстренной остановки люди повалились друг на друга. Илья успел уцепиться за вертикальную штангу, девчонка, которую он прикрывал, повисла на нем, и шумный болельщик тоже, но они все удержались на ногах. Никто не успел толком понять, что случилось, как во всем поезде вырубился свет, зато назойливый запах железа испарился так, как будто его и не было.

— Мамочки, что творится-то, мамочки!

— Взрыва не было? Нет?…

— Мужчина, вы мне куртку порвали!

— А чего стоим?

— Почему темно? Включите свет!

— Уважаемые пассажиры, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, поезд скоро отправится.

— Ничего себе спокойствие, раскидало, как мешки с картошкой.

— Про себя говорите, молодой человек!

— Да я вам какой молодой!

— А мне не видно!

— Уважаемые пассажиры, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, поезд скоро отправится.

— Где ваше скоро?! Ваше скоро где, я говорю!

— Уважаемый… или уважаемая, не стойте у меня на ноге, пожалуйста!

Илья, извернувшись, достал из кармана сумки телефон, но интернета, конечно, не было, тоже. Зато в свете экрана он будто бы разглядел что-то неоново голубое между сплюснутыми телами, но, стоило ему моргнуть, как оно пропало, словно и не было.

Болельщик, забыв о начинающейся ссоре, тяжко пыхтел где-то наверху, девушка рядом нервно подергивалась, да так, что Илья с трудом сдерживался от того, чтобы не погладить ее по голове, как разволновавшегося котика.

— Уважаемые пассажиры, пожалуйста, сохраняйте спокойствие, поезд скоро отправится.

— Да сколько ж можно то! — возопил кто-то в исступлении, и тут, звучно щелкнув в тишине, включился свет.

— Уважаемые пассажиры, — невнятно сказал машинист по громкой связи. — Будьте осторожны, поезд отправляется!

И как-то разом стало полегче, словно ожидание беды приподнялось и растаяло в спертом воздухе, развеянное движением поезда. Илья осторожно выдохнул.

Чувство опасности, впрочем, не замедлило вернуться, когда он с нервным смешком снял записку с очередным “надвигающимся штормом” со входной двери.

Св дома не было.

Подумав, Илья переклеил записку на дверь ее комнаты и после этого задумчиво позвал в пустоту:

— Эй, у меня кот есть? Есть у меня кот? Ну, хоть какой-нибудь кот. Шерстопопый такой. Нету?

Тишина была ему ответом. Илья сунул нос на кухню, сунул в гостиную — там сестрина кошка Сливка подняла на него сонные глаза со шкафа, на котором возлежала, но не удостоила ни звуком, ни приветствием. Но вот своего “котана” Илья не обнаружил даже в своей комнате.