Р-румп-титти-титти-тум-та-ти - Фриц Лейбер

Лафкадио Смитс, казалось, был взволнован не меньше предшественника, даже когда говорил о прибылях своих разрастающихся предприятий. Один из его четырех чердаков был ограблен, а другой среди бела дня захватил рыжебородый сатанист Гринвич-Виллиджа, заявивший, что ряд пятен — это не что иное, как добытый обманным путем таоистский магический символ ужаснейшей силы. Были и анонимные письма с угрозами, исходившими, по мнению Лафкадио, от преступного наркосиндиката; мафиози считали его автором «кляксо-карточек», составляющих конкуренцию героину и являющихся более слабой разновидностью наркотика. Он заметно вздрогнул, когда Тэлли поведал собравшимся о том, что фаны пристрастились к выпускаемым Лафкадио пятнисто-узорчатым галстукам и рубашкам.

Лестер Флегиус сказал, что вышедшие из печати экземпляры дорогого и солидного промышленного журнала с его притягивающим внимание символом уже стали редкостью, многие исчезают прямо из частных офисов и состоятельных домов или, что случается чаще, из них просто выдирают страницы.

У Нормана Сэйлора из его запертого университетского кабинета на третьем этаже стянули две фотографии самых первых брызг-пятен, и вскоре огромная их копия, нарисованная каким-то черным водостойким веществом, появилась на дне бассейна женской гимназии.

По мере того как интеллектуалы продолжали обмениваться информацией, становилось ясно, что они даже больше, чем казалось на первый взгляд, были обеспокоены всеохватывающей властью барабанной фразы и ряда брызг, равно как и провалом своих попыток справиться с этим наваждением, следуя советам Нормана. Во время дневного воскресного концерта в баре Тэлли, как заевшую пластинку, заклинило на этом ритме на целых десять минут, прежде чем ему удалось остановиться Но особенно насторожило то, что ни один из присутствовавших в зале этого не заметил — он был твердо убежден, что если бы не порвалась кожа барабана, они сидели бы, как примерзшие, до тех пор, пока он, молотя руками, не умер бы от изнеможения.

Да и сам Норман, ища спасения в шахматах, поставил в блице мат, передвигая фигуры в отсчитываемом подсознанием ритме р-румп-титти, так что последний ход пришелся как раз на ти — ход пешкой после сильного шаха ферзем на ТА. Лафкадио, принявшись готовить обед, поймал себя на том, что, мешая салат, выделывает рукой р-румп-титти кренделя («как одержимый, стараясь перемешать все именно так, как сказано в старинном испанском рецепте», — засмеялся он, но в голосе сквозило отчаяние). Лестер Флегиус в качестве избавления от наваждения выбрал общение с дамой-спириткой, с которой вот уже десять лет был связан исключительно платоническим чувством, и тоже поймал себя на том, что в ритме р-румп-титти несколько «оживляет» то единственное целомудренное объятие, которое они позволяли себе при встречах. Феба вырвалась из этого объятия и со всего размаха влепила ему оплеуху. Но больше всего Лестера ужаснуло то, что удар пришелся точно на ТА.

Сам же Саймон Грю, который за целую неделю так ни разу и не вышел из своей квартиры, а только, трясясь, блуждал от окна к окну в грязном старом банном халате, в один из дней вздремнул в своем разломанном кресле и увидел ужасную картину (перед тем как задремать, он острыми краями материи сильно поранил кисти рук, чтобы уменьшить их подергивание). Нескончаемой толпой по пыльному, изрезанному каменистому ландшафту тяжело тащилось все человечество, зловеще выкрикивая проклятую фразу. Мимо проходили группы, несущие плакаты высотой с двухэтажный дом («Как на этих советских парадах», — сказал он) с мрачным изображением большого ряда пятен-брызг. Кошмар продолжала картина распространения смертельной инфекции земным космическим кораблем на планеты, вращающиеся вокруг других звезд.

Как только Саймон закончил, со своего кресла медленно поднялся Гориус Мак-Интош. Рука с бутылкой виски будто ощупывала пространство перед ним.

— Вот оно! — процедил он, обнажив в страшном оскале стиснутые зубы. — Именно это и происходит сейчас со всеми нами. Это нельзя выкинуть из наших мозгов. Это нельзя вытащить из наших мышц. Психосоматическое рабство! — Он, как слепой, медленно двинулся через образуемый шестью креслами круг к сидевшему напротив Лестеру. — Это то, что происходит все время со мной. Ко мне приходит пациент, он садится с другой стороны стола и с глазами, мокрыми от слез, говорит: «Помогите мне, доктор Мак-Интош». Я ясно понимаю его проблемы, я знаю, как ему помочь, — я встаю и иду вокруг стола к нему, — он стоял как раз над Лестером, держа бутылку высоко над плечом дизайнера, — наклоняюсь как можно ближе к его уху и кричу: «РУ-РУМП-ТИТТИ-ТИТТИ- ТУМ-ТА-ТИ!».

В этот момент инициативу решил взять Норман Сэйлор, поручив Тэлли и Лафкадио привести в чувство Гориуса. Теперь, когда припадок на время отпустил его, психиатр, казалось, вполне осознал происходящее и был удивлен, пожалуй, больше всех. Специалист по истории культуры человечества решительно шагнул в центр круга. Выглядел он очень ободряюще: многозначительно вздымающаяся трубка, сильная выразительная челюсть, серовато-дымчатый твидовый костюм. Впрочем, руки с зажатой в одной из них трубкой он сейчас заложил за спину.

— Теперь послушайте меня, — резко произнес он: — Мои исследования по большому счету еще не закончены, но я достаточно далеко продвинулся, чтобы понять, мы имеем дело с неким абсолютным символом, являющимся суммой всех символов. В нем заключено все — рождение, смерть, спаривание, убийство, божественная и демоническая власть, все проявления жизни, судьбп от начала и до конца — до такой степени, что даже недолго посмотрев на него, услышав его или воспроизведя его, вы почувствуете, что жизнь вам уже просто не нужна.

В мастерской было очень тихо. Пятеро интеллектуалов смотрели лишь на него. Норман качнулся с пятки на носок, как самый обыкновенный преподаватель колледжа, но было видно, что руки его напряглись и он еще крепче сжал их за спиной, борясь с посторонним воздействием.

— Как я сказал, изучение вопроса еще не закончено, но ясно, что на большее времени нет. Мы должны действовать на основании заключений, которые я вывел из фактов имеющихся на данный момент. Мы должны допустить, что человечество обладает реально существующим коллективным бессознательным разумом, уходящим на тысячелетия в прошлое и, насколько я могу судить, в будущее. Этот коллективный бессознательный разум можно представить в виде огромного темного пространства, через которое с трудом, но иногда все же могут проходить радиопослания. Мы должны также допустить, что барабанная фраза и ряд пятен-брызг пришли посредством этого расположенного внутри нас радио от человека, жившего более ста лет назад. У нас есть все основания полагать, что этот человек является или являлся прямым в седьмом колене предком по мужской линии присутствующего здесь Тэлли. Он был шаманом. И изо всех сил стремился к власти. Он действительно потратил всю свою жизнь на поиски заклинания, которое наложило бы заклятие на целый мир. И в конце концов, по-видимому, нашел его, но умер, так и не успев ни применить, ни даже воплотить его в звук или знак. Представляете его досаду?