Кочевник - Саймон Хоук

Она пошла вперед, осторожно ступая по неровной верхушке холма. Вот прямо перед ней показалась небольшой дом, сделанный из грубых, необтесаных бревен. Перед ним стояло еще меньшее здание, в котором находились кладовые и стойла для животных. Дом, таким образом, был полностью изолирован и предназначен только для людей. Из каменной трубы шел легкий дым.

Когда Виела подошла ближе, идя по тропинке, которая вела прямо к дому, она почувствовала приятный аромат горящего дерева пагафа. К дому примыкало крытое крыльцо, грубо сделанное из деревянных планок. Она огляделась, но не заметила хозяина с его знаменитым топором. Звук рубки прекратился, зато перед крыльцом она увидела огромную колоду из ствола дерева пагафа, из которой торчал топор, а за ней груду свеженарубленных поленьев, предназначенных для очага. Она резко обернулась. Никого. Тогда она опять повернулась лицом к дому и, вздохнув, собралась карабкаться на все четыре несуразные деревянные ступеньки крыльца, когда глубокий, ровный голос внезапно проговорил за ее спиной.

— Я думаю, что чую темплара.

Она опять обернулась. Человек стоял прямо за ней, не больше чем в четырех футах, он внезапно появился ниоткуда, двигаясь тихо и бесшумно, как призрак. Он был высок и могуч, а с его головы на плечи падала целая волна длинных, седых волос.

У него была тощая седая борода, а его немолодое лицо было выдублено погодой. Когда-то он был очень красив, и был красив еще и сейчас, несмотря на его далеко не молодой возраст и несколько устращающих черт лица. Когда-то у него был великолепный, гордый нос, но с тех пор его сломали, и не один раз. У него все еще были все зубы, а глаза, несмотря на возраст, смотрели с ясно, хотя и настороженно. Как и в молодости, они были потрясающего, лазурно-голубого, цвета. Старый шрам, сделанный ножом или мечом, начинался на подбородке, пересекал левую скулу и исчезал в волосах.

На нем была туника без рукавов, из кожи какого-то животного, стиснутая толстым ремнем на поясе, а кожаные бриджи были заткнуты в высокие мокасины. На ремне, естественно, висело несколько кинжалов. Плечи были невероятно широки и сильны, широкая грудь, бугрившаяся мускулами, суживалась к тонкой талии. Предплечья были в шрамах и обвиты тугими жилами мышц, а руки были толще, чем бедра Виелы. Держался он прямо и свободно, и в целом производил впечатление невероятно сильного, здорового человека.

— Привет, Валсавис, — сказала она.

— Виела, — сказал он своим грубым голосом. — Прошло много, много лет. Ты стала старой.

Она улыбнулось такой наглости. Он всегда говорил, что думал. — Ты тоже, — сказала она. — Возможно даже чересчур, — добавила она, с вызовом глядя снизу вверх ему прямо в глаза.

— Для чего? — спросил он.

— Для того, что когда-то, много лет назад, ты делал лучше всех.

— Если бы Король-Тень думал так, он не послал бы тебя, — просто сказал Валсавис, протягивая руку к своему топору. Он схватил кусок дерева пасафа и положил его на колоду. Затем он поднял свой топор, и одним ударом расколол его.

Виела опять восхитилась его наглости. Повернуться спиной к жрице и вернуться к работе! — Ты не изменился, — сказала она. — Ты все тот же неоттесаный, невыносимый варвар, каким всегда и был.

Он продолжал спокойно, без напряжения, рубить дрова. — Если это оскорбляет тебя, ты знаешь обратную дорогу, — сказал он.

Она против воли улыбнулась. Большинство людей пугались до полусмерти, когда к ним обращалась женщина-темплар Короля-Тени. А этот говорил с ней так, как будто она шлюха из трущоб. Она должна была обидеться, и по-настоящему, но нет, она не чувствовала себя оскорбленной. С ним всегда было так и не иначе. Она никогда не понимала, почему.

— Его Величество, Король Нибенай, желает видеть тебя, — официально произнесла она.

— Я и сам догадался, — сказал Валсарис, продолжая рубить. — Не думаю, что ты проделала весь этот путь просто для того, чтобы поговорить со мной о погоде.

— Он желает видеть тебя, — настойчиво повторила Ниела.

Валсавис продолжал рубить поленья. — Ему, что, грозит немедленная смерть?

Виела улыбнулась, удивленная. — С чего это ты взял? Нет, конечно нет. Король-Тень будет жить вечно.

— Тогда как насчет завтра, или через неделю? — спросил Валсавис.

Виела почувствовала, как ее щеки покраснели. — Слушай, я могу простить тебе твою наглость, Валсавис, она даже забавляет меня, но Король-Тень никогда и никому ничего не прощает!

Валсавис воткнул свой топор в колоду и медленно повернулся к ней, его выпирающие мускулы опасно напряглись. — Мои услуги были не нужны Нибенаю много лет, — сказал он. — И все эти годы я был забыт Его Величеством Королем-Тенью. А теперь, вдруг, ему срочно нужно, чтобы я приехал. Ясно, ему нужна моя служба, та работа, которую только я могу сделать. Долгие годы я ждал, когда же он решит, что я ему опять нужен. Теперь пусть подождет он.

Челюсть Виелы даже отвисла от удивления. — Никто не может отказать Королю-Тени! — сказала она, потрясенная до глубины души. — Никто!

— Тогда пусть он придет сюда и уничтожит меня, — спокойно ответил Валсавис. Он сделал презрительное движение рукой прежде, чем она смогла ответить. — О, я знаю, что он может и очень легко, для этого ему не надо никаких усилий, достаточно только мигнуть своими злыми желтыми глазами. Но он этого не сделает, я нужен ему. И это должна быть очень важная работа, иначе он послал бы не тебя, а какую-нибудь мелкую сошку, как он и делал в те старые годы. Я приготовлю ужин. Ты хочешь поесть со мной?

Она, разинув рот, смотрела на него, пока он, не ожидая ответа, взялся за дереванные поручни крыльца, поднялся по ступенькам и вошел в дом. Не зная, что еще сделать, она пошла за ним.

После обильного обеда из стейка поджаренного кирра с гарниром из дикого горного риса, приправленного незнакомыми ей растениями, они уселись на деревянные скамьи около камина, наслаждаясь горячим, крепким чаем, приготовленным из смеси диких цветов. Это было личное изобретение Валсависа, и чай был невероятно вкусен.

— Похоже, ты выбрал не ты профессию, — сказала Виела, сделав очередной глоток. — Ты мог бы стать мастером-поваром. Обед был просто великолепен.

— Я мастер во всем, за что берусь, — просто сказал Валсавис. — Я никогда не останавливаюсь на полдороге и всегда иду до конца.

— То есть или делать на уровне мастера, или не делать совсем? — спросила она. — Вот почему у тебя никогда не было женщины.

— У меня было много женщин, — ответил Валсавис.

— Но не жена.

— Не вижу смысла в жене, — сказал Валсавис, пожав плечами. — Время от времени я пользуюсь женщинами. Интересно, что ты наконец спросила меня об этом.