Помни нас, время ! - Александр Плонский

- Дыши носом, старина, - проговорил он, когда я, впервые нарушив обет молчания, рассказал о случившемся со мной на Марсе. - От этого не умирают.

- Вылечишь? - спросил я с надеждой.

- Не знаю, - ответил Грем, терзая очки. - Я не уверен, что это были галлюцинации.

- Что же тогда?

- Не знаю, - повторил он.

- Скажи прямо: я сошел с ума?

- Не думаю.

- Можешь подробнее?

Он снял очки и принялся протирать и без того чистые стекла - удобная уловка, чтобы оттянуть ответ. Пытаясь унять волнение, я прошелся взглядом по кабинету. Прежде для этого не нашлось времени.

Кабинет Грема можно было принять за небольшой вычислительный центр: электронная аппаратура почти всегда безлика, не выдает своего назначения.

- Нет, - буркнул наконец Грем: покончив с очками, он, очевидно, не знал, чем занять руки.

- Ну и черт с тобой! - крикнул я зло.

- Необходима операция... Сложная... В глубине мозга...

- Читал! Статейка что надо. Маг и волшебник реставрирует психику!

- Ты пробовал хоть раз оперировать друга? - огрызнулся Грем. Фифти-фифти, это тебе о чем-нибудь говорит?

- Плевать!

- Я тебя знаю как облупленного, можешь не хорохориться! Думаешь, ты личность?

Я направился к двери.

- Вернись! Сядь. Ты, старина, не личность, а все четыре. Как они еще уживаются одна с другими! Пойми: случай архисложный. Но если настаиваешь...

Я промакнул рукавом лоб. Возбуждение мое угасло, уступив место тривиальному страху. Прав Грем, никакая я не личность... Что же делать? Отступиться? Рискнуть?

- Обдумаю и...

- Обдумай! - обрадовался Грем. - Решишь твердо, - буду оперировать.

И вот я отпраздновал сорокалетие. Отпраздновал... Как бы не так!

"Полжизни позади", - говорю своему двойнику в зеркале (еще одна личность!).

Всё! Хватит! Завтра пойду к Грему. И скажу:

- Я решил. Твердо.

- Вот и всё!

Я произношу эти слова вслух, смакуя их, точно изголодавшийся корочку хлеба.

Никогда не чувствовал такие ясность, определенность, душевное спокойствие. Грем действительно маг и волшебник! Но странно, что он избегает меня. Появляется в сопровождении синклита почтительных белых халатов, обращается ко мне официально:

- Как самочувствие, больной?

Потом поворачивается и уходит.

Не знаю: обижаться на него или молиться, словно на материализовавшегося бога?

Но на десятый день, перед выпиской, Грем пришел один, и не в халате, а в потертой замшевой куртке, как в давние студенческие времена, молча сел рядом и принялся усердно дергать очки.

- Что-нибудь не так? - спросил я.

- Дыши носом... - начал он неуверенно и оборвал свою присказку, не договорив Фразы.

- Выкладывай!

Честное слово, его лицо побелело как в ту ночь на Марсе.

- Это не галлюцинации, Ваня! - он впервые за время нашего знакомства назвал меня по имени.

- Что же?

- Мы поменялись ролями, старина. Теперь сумасшедший - я.

- Брось!

- Я видел твои "галлюцинации" на мониторе и даже записал их. Однако кто поверит, что это не фальсификация?

Мне стало смешно.

- Ну и черт с ними. Сотри и забудь.

- Не смогу!

- Ладно, не стирай. Тогда что это, если не галлюцинации?

Грем колебался, затем махнул рукой.

- От тебя скрывать незачем. Мы с тобой опять бредем черной ночью по Марсу. Так вот, есть одна гипотеза. Ты можешь сказать, что такое время?

Я ответил, словно школьник урок:

- Одна из форм существования материи. И еще... четвертое измерение.

- А можешь ты представить себе это?

- Конечно, нет, - признал я.

- То-то. Мы представляем время абстрактно. Для нас оно как масштабная линейка. Понятие времени лишено физически ощутимого содержания.

- Ну и что?

Грем сделал паузу, как будто собирался с духом. Я машинально отметил, что он не прикасался к очкам, даже отложил их в сторону.

Помолчав, мой друг продолжил:

- Я задал себе вопрос: а что, если время - одна из форм существования не просто материи, а материи мыслящей? А мы, люди, лишь результат ее творчества, вернее, эксперимента...

- Время - бог?

- Какой там бог, - поморщился Грем. - Бог не вписывается в законы природы, тогда как время - их воплощение. Знаешь, - доверительно улыбнулся он, - мне всегда думалось: ну почему в мире столько нелепого? Кажется, я нашел ответ... Все дело в том, что мы объект проб и ошибок. Время перебирает варианты, а их бесчисленное множество. Оно ищет совершенства, и этот поиск бесконечен. Но и время бесконечно в своем существовании!

- Ты с ума сошел! - вырвалось у меня.

- Я же сказал, что мы поменялись ролями... Ах, если бы это действительно было сумасшествие... Но всё неизмеримо хуже! Происшедшее с тобой подтвердило мою гипотезу. Я обрушил на нее всю разрушительную мощь компьютеров, введя в них твои "галлюцинации", и она выдержала!!!

- Ну и что теперь? Смириться с положением подопытных кроликов? Отпустить грехи, простить преступников, ведь всё, что они натворили, было предопределено? Войны, чума, инквизиция, фашизм, концентрационные лагеря?! Принять это как должное? Не хочу! Не верю тебе! - закричал я, теряя самообладание.

- Не верь, Ваня, - глухо проговорил Грем, очки плясали в его руках. Так будет лучше. Прими одно: время обладает памятью, возможно, абсолютной. Оно помнит всё, что происходило во Вселенной. В том числе историю марсианской цивилизации, как и бесчисленного множества иных. Видимо, горькая это память.

"Он взял на себя мою ношу, - подумал я. - Заразился моим сумасшествием. Только у него оно протекает еще болезненнее..."

- Прости, Грем. Понимаю, как тебе сейчас тяжело. Чем я могу помочь?

- Мне? - казалось, Грем не понял. - О чем ты?

- Ни о чем. Так. Извини.

- Говоришь, все было предопределено? Нет! Время бессчетно давало нам шанс, но мы им не воспользовались. Мы, живущие во Вселенной. Твоя марсианская одиссея - один из таких шансов. Время воспользовалось твоим мозгом, чтобы предостеречь нас... Чтобы передать людям...

Его речь становилась неразборчивой, он глотал куски фраз, и лишь последнюю произнес четко, чуть ли не по слогам:

- Ничто во Вселенной не исчезает бесследно, не исчезнем и мы.

Назавтра Грема нашли в его кабинете. Он, овладевший тайнами мозга (слова из статьи), умер от инсульта. Записи моих "галлюцинаций" были стерты. Осталось единственное изображение: прекрасное нечеловеческое лицо с голубоватой кожей и огромными сиреневыми глазами над похожим на клюв носом смотрит в упор. Хочет заговорить и не сможет. Никогда.