Сыграй со мной в запретную игру - Элли Лартер

был! Может, с ним что-нибудь не так?! Что за скелеты хранятся у него в шкафу?!

— Но со спортивной карьерой у вас не сложилось? — спрашиваю я, продолжая расспрашивать, пока машина несется по дороге.

— Порвал связки в коленном суставе, — объясняет мужчина. — Процесс восстановления оказался слишком долгим, и я предпочел заняться тренерской деятельностью, чем гробить свое здоровье дальше. К тому же, плавание — не единственный мой интерес.

— И чем же еще вы увлекаетесь?

— Скоро узнаешь, Скворцова. А пока — скажи-ка мне лучше, что сподвигло тебя поступать в академию Министерства Чрезвычайных Ситуаций? Это окончательное решение? Может быть, есть другие варианты?

— Никаких вариантов, — я качаю головой. — Вас что, моя мать подговорила со мной об этом побеседовать?!

— Твоя мать? Да боже упаси! — он усмехается. — Я с ней не общаюсь. Просто действительно интересно. Мне кажется, это смело и благородно.

— То есть, вы не осуждаете?! — удивляюсь я. — Мол, не для девчонок это, иди лучше в учителя или воспитатели?

— Девчонки зачастую куда круче нас, парней. Так что дерзай. Только будь осторожна и береги себя.

— Надеюсь, меня этому научат, — я улыбаюсь и чувствую, что меня наконец немного отпускает. Я больше не чувствую страха, с которым села в этот автомобиль полчаса назад. — Долго нам еще ехать?

— Скоро будем на месте.

Через несколько минут мы и вравду сбрасываем скорость и сворачиваем в какие-то дворы. Это глубокая городская окраина, спальный район Москвы. И не только спальный — но и спящий, времени почти девять вечера, во дворе никого, только окна многоэтажек светятся желтым светом.

— Приехали, — сообщает Олег Борисович.

— К вам домой? — хмурюсь я, отчетливо понимая, что тут явно нет какой-либо организации, будь то тренировочная база или хотя бы ночной бар.

— Я же говорил — нет, — мой тренер закатывает глаза. — Идем.

Я выбираюсь из автомобиля следом за ним, и мы шагаем к жилому подъезду, на котором установлено два домофона. Один — стандартный, для квартир, а вот второй… Между тем, мужчина нажимает именно на него, и через несколько секунд раздается искаженный механикой женский голос:

— Пароль?

— Чего, блин?! — шиплю я ошарашенно.

— Двадцать четыре пятьдесят пять тринадцать, — невозмутимо отвечает Олег Борисович, и ко мне, кажется, возвращается мой страх.

— Что происходит?! — спрашиваю я.

— Мы пришли на мою вторую работу, — говорит мужчина, открывает пиликающую дверь и приглашает меня войти первой.

Я несмело переступаю порог.

Мы оказываемся в небольшом помещении: настолько небольшом, что тут с трудом помещаемся мы с Олегом Борисовичем и еще какой-то бугай — видимо, охранник. С охранником мой тренер здоровается за руку:

— Здорово, Серега.

— Привет, бро. Что за фифу ты с собой привел? Больно испуганно глазами стреляет, явно в первый раз пришла.

— Пришла куда?! — спрашиваю я нервно, готовая вот-вот выскочить обратно на улицу.

— В секретный и при этом самый известный элитный секс-клуб Москвы, детка, — фыркает мужчина, и я перевожу взгляд на Олега Борисовича:

— Какого черта?!

— Ты же хотела посмотреть, где я работаю.

— И кем… кем же ты тут работаешь?! — я задыхаюсь.

— Мастером БДСМ, — отвечает он строго и сухо, и я сразу, без дополнительных вопросов, понимаю, что он не шутит. Так и есть. Это правда.

— Ого, — выдавливаю я ошарашенно.

— И я прекрасно знаю, чего ты хотела с того самого момента, как я начал тебя тренировать. Ты хотела со мной потрахаться. Я долго это игнорировал, терпел, потому что не привык спать со своими подопечными, да и сейчас не планирую… И если ты увидишь, чем я тут занимаюсь, думаю, ты и сама расхочешь. Так что — добро пожаловать, Скворцова.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Я тут… я в безопасности? — лепечу я испуганно.

— Вполне, — он кивает. — Тут полно охраны, — тут он обращается к своему товарищу: — Серега, дай ей зеленый стикер.

— Есть, сэр, — охранник копается в каком-то шкафчике и лепит мне прямо на платье круглую наклейку зеленого цвета.

— Что это? — спрашиваю я растерянно.

— Это гарантия того, что никто не попытается тебя выебать, — невозмутимо объясняет Олег Борисович. — Идем дальше, — он распахивает следующую дверь, и мы попадаем в еще одно помещение, уже побольше, похожее на ресепшн в какой-нибудь гостинице. За стойкой сидит девушка. Мой спутник здоровается с ней: — Привет, Кира! — и толкает уже третью дверь, ведущую в сам клуб.

— Ничего себе! — охаю я.

— Держись поближе ко мне! — только и успевает сказать мужчина, как нас обступают полуобнаженные фигуры, танцующие в неоновом дыму, в нос ударяют запахи алкоголя, табака и человеческого пота, а в уши — громкая музыка и отдаленные стоны и крики.

Если особенно не присматриваться и не задумываться, то на первый взгляд самый известный элитный секс-клуб Москвы — по словам охранника, — похож на самый обыкновенный, стандартный ночной клуб. Все точно так же затянуто табачным дымом и алкогольными испарениями, бьет рваными битами танцевальная музыка, люди двигаются в неоновом свете.

Но есть одно очень важное отличие, которое сразу бросается в глаза: несмотря на полумрак, здесь отчетливо видны скрывающие лицо маски и разноцветные стикеры, которыми снабжены абсолютно все посетители закрытой вечеринки. С масками все ясно: анонимность в подобных местах ценится превыше всего. Мне тоже выдают маску на входе. А вот с наклейками уже намного сложнее, я не понимаю их смысла. Стикеры окрашены всего в четыре цвета: зеленый, желтый, оранжевый и красный. Рассчитывая узнать ответ на интересующий меня вопрос, я в пару шагов догоняю Олега Борисовича, который идет немного впереди, и дергаю его сзади за рукав:

— Что означают эти цветные наклейки?

— Уровень твоей готовности к взаимодействию с другими членами клуба, — спокойно объясняет мужчина, притормаживая и позволяя мне идти вровень с ним. — Зеленый — значит, что ты пришла только понаблюдать со стороны и не готова ни с кем напрямую контактировать. К тебе не должны подходить с неприличными предложениями и тем более не должны прикасаться. Желтый — значит, что ты чувствуешь себя более раскованно, готова общаться и не против поцелуев, объятий и легких ласк…

— Какой ужас, —