Сыграй со мной в запретную игру - Элли Лартер

Просто плетусь растерянно в раздевалку и чувствую, как подрагивают коленки, а в голове бешено пульсирует по кругу одна и та же липкая навязчивая мысль: если Олег Борисович и вправду засунет в меня пальцы и измажется моей кровью — он не только не облегчит мою боль, но еще и заставит меня провалиться сквозь землю от стыда…

Я все понимаю, конечно: менструация — естественный процесс для половозрелого женского организма, и в этом нет ничего постыдного и гадкого, но я выросла на ванильно-романтично-идеальных картинках из голливудских сериалов, и там никакой крови во время секса никогда не было. Даже в самый первый раз. А у меня в первый раз она была, и Денис был не в восторге, когда вытащил из моей вагины член, измазанный красной слизью.

— Фу, — сказал он.

— Прости, — покраснела я.

— Не знал, что ты девственница.

— Тебе это неприятно?

— Да нет, просто… кровь… я испачкался…

Он вытер член простыней и ушел в ванную комнату, а я осталась лежать в постели, совершенно обнаженная и совершенно разбитая.

Через несколько дней мы занимались сексом снова, а потом еще и еще, но это «фу» так и стояло у меня в ушах каждый раз, когда Денис ко мне прикасался… Самовлюбленный мудак, я же сказала. Хотел, чтобы все было чисто и идеально. Может, поэтому я так залипла теперь на Олега Борисовича? Он взрослый мужчина, он точно не стал бы морщиться при виде крови.

Так чего я боюсь, собственно?

Он же сам предложил. Он прекрасно все осознает.

Так что будь что будет.

Через пять минут Олег Борисович и вправду появляется в женской раздевалке. Кроме нас, тут никого нет: конец вечерней смены, все уже давно отзанимались, приняли душ и разошлись по домам. Последние минут двадцать бассейн был исключительно в нашем распоряжении.

Я чувствую себя немного неловко, но поднимаюсь навстречу тренеру:

— Олег Борисович…

— Все так же больно? — перебивает он, глядя на меня сверху вниз и словно сканируя своим пристальным взглядом.

— Да, — я поджимаю губы, а он неожиданно делает шаг навстречу и опускает большую теплую ладонь на мой живот, прямо поверх влажной ткани плавательного купальника.

— Почему ты не приняла душ? — спрашивает мужчина.

— Я… не знаю, — отвечаю рассеянно, отчетливо ощущая его пальцы на своем теле. — Вы ничего об этом не сказали. Я просто ждала вас.

— Прими душ, надень трусики и футболку и возвращайся.

Сначала мне кажется, что он войдет в мою душевую кабинку, как только я разденусь и включу воду. Что это такой особенный прием, как в фильмах, знаете: войти неслышно, обнять сзади, поцеловать в шею…

Но этого не происходит.

Я спокойно принимаю душ, возвращаю на место менструальную чашу, вытираюсь, натягиваю на влажное тело трусики и футболку, сквозь которую просвечивают соски, и возвращаюсь к Олегу Борисовичу. Он за эти десять минут тоже переоделся — сменил мокрую футболку на сухую, натянул другие шорты, — и освободил место на длинной широкой деревянной лавке в раздевалке.

— Ложись, — велит он и уточняет: — На спину.

— Что вы собираетесь со мной делать? — спрашиваю я, затаив дыхание.

Он смотрит на меня пристально и, как мне кажется, откровенно пожирает взглядом, особенно зону груди, просвечивающую через ткань, а потом вдруг насмешливо хмыкает:

— Массаж, вообще-то. А ты о чем подумала?

— Я… ни о чем, — я морщусь и опускаю глаза.

— Ага, — снова усмешка.

Вот блять!

Теперь мне реально становится стыдно.

Чтобы не показывать этого, я быстро и послушно укладываюсь на деревянную скамью и впиваюсь глазами в потолок, чтобы не видеть Олега Борисовича. Мужчина встает на колени возле лавки, а потом я снова чувствую его большие теплые ладони на своем животе, только теперь уже не через ткань, а прямо на обнаженной коже. Он решительно задирает мою футболку, и я нервно сглатываю, не зная, чего ожидать дальше.

Но в первые минуты не происходит ничего странного, и я понемногу успокаиваюсь и расслабляюсь, тем более что массаж начинает действовать. Олег Борисович поглаживает мой живот по кругу, едва касаясь пальцами резинки трусиков, осторожно надавливает на какие-то точки, просит дышать глубже и ровнее. Я делаю то, что он велит, но вместе с облегчением постепенно начинаю чувствовать и нарастающее возбуждение.

Вот черт!

Только этого мне еще не хватало!

В попытке сбежать, я подаю голос:

— Думаю, достаточно.

— Ты уверена? — хмыкает мужчина, не останавливаясь и скользя пальцами по ткани моего нижнего белья.

— Да, Олег Борисович, мне пора домой. Мне стало легче, спасибо.

— Хорошо, как скажешь, — мой тренер кивает, а потом, словно невзначай, на мгновение ныряет пальцами между моих ног и одним мазком касается клитора. Я невольно сжимаю бедра от мгновенно захлестывающего запретно-приятного ощущения, а Олег Борисович уже поднимается на ноги, словно ничего и не было, и говорит: — Надеюсь, на следующей тренировке ты будешь чувствовать себя лучше, Скворцова.

— Я тоже надеюсь, — лепечу я, вскакивая с лавки и начиная поспешно одеваться.

Домой я возвращаюсь в настолько растрепанных чувствах, что это сразу замечает мама. Я всего лишь захожу на кухню налить себе стакан молока, всего лишь открываю холодильник, а она уже откладывает в сторону нож, которым резала на деревянной дощечке пахучую рыбу, упирается кулаками в бока и смотрит на меня то ли с волнением, то ли с подозрением:

— Все в порядке, Женечка? — и ясен хрен, что вариант «да, мам» тут не прокатит. Но я все равно вымучиваю из себя улыбку:

— Месячные, все болит, а в остальном — просто отлично.

— Почему не отменила сегодняшнюю тренировку в бассейне? — мама хмурится. С одной стороны, она очень гордится моими спортивными успехами, с другой — совершенно не хочет, чтобы я поступала в академию Министерства Чрезвычайных Ситуаций. Какая нормальная мать благословит своего ребенка на смертельно опасную работу спасателем?

— Не хотелось разочаровывать Олега Борисовича, — хмыкаю я,