Клад под проценты - Наталья Михайловна Артюшевская

я понимала, что это фальшь. Но и в голову прийти не могло, что это были задумки его жены и ее риелтора. И его, наверное, тоже. А дочки в роли подсобниц. План был выстроен четко. Он делает вид, что влюбляется в меня, влюбляет меня в себя. Регистрируемся. А там и квартира и дача. Шесть квартир они так сделали. Если бы не случай, я бы и не догадалась. К догадке привела моя внезапно и впервые проявившаяся подлость. Зашла тайком в его переписку. Глазам своим не поверила. Оказывается, его дети меня наняли за деньги, чтобы за ним ухаживать. Хотя мне никто не платил. И не пошла бы я на это. Мне своей пенсии хватает, да дети помогают, чтобы за деньги за кем-то ухаживать.

Он родительскую квартиру сдавал. Нам хватало и на фитнес, и на театры. Но и не это ведь тогда главным было. Приехали однажды все дочки и позвали его в наше дачное кафе. Тогда долго его не было. А как вернулся, звонок от старшей. Оказывается, ей, невестке зама министра транспорта, негде жить оказалось. Он и решил подарить ей квартиру своих родителей. Все продумано было. Все по сценарию. Все актеры. Надо было отнять у него родительскую квартиру, где он прописан. К жене он не пойдет. Значит, моя недвижимость – его недвижимость. А его недвижимость – достояние его детей. Как много им тогда хотелось! Только молчать я долго не могла. Помню, сказала ему тогда: «Живи здесь. Почти всю пенсию с тебя удерживают на алименты младшей дочери. Квартиру ты даришь. Но нам хватит. Только с инструкторами в тренажерном зале придется расстаться. По театрам ходить тоже не будем. Мы и без этого проживем».

Только сейчас понимаю, что там семейная схема была, в которой все приняли участие. Был он с ними тогда или нет? Неизвестно. Но знаю – точно не со мной. Ушел молча. Даже вещи, которые мы ему покупали, не взял. От него остался любимый мною запах. Запах подушек, в которые я плакала. А потом побрызгала их теми духами, которые мне когда-то подарил мой покойный муж. Брызгала, чтобы спать легче было. Чтобы ничего не напоминало о неудаче.

Это потом я узнала, что его, инвалида, так и не сберегли. Что он умер от очередного инсульта. Что жену его, вместе с риелтором посадили за мошенничество. Что дочка его старшая не была женой сына зама министра транспорта. Она до сих пор элитная проститутка. А младшая его дочка, которую я предлагала забрать к нам, пошла по стопам своей старшей сестры и матери. Все в прошлом. Когда я это узнаю, я помолюсь за твой упокой. А пока я чувствую твой запах, лед за грудиной и еду к своей подруге в Пятигорск.

Через семь с небольшим часов мы подкатили к дому Анны. У каждого человека есть душа и тело. Тогда они у меня были поврозь. Рядом, но поврозь. А поэтому тело мое прыгало от счастья, увидев в калитке встречающую меня Анну.

– Слушай, я так рада! Сейчас девчонок наших позову. Надьку помнишь? У нее тоже муж умер, ей уже за семьдесят. С детьми живет. Ольга тоже вдова. Но надежды не теряет, она в постоянном поиске. Не прочь и замуж выйти. Есть, наверное, хочешь?

– Еще бы! Я последний раз в Москве ела, и то свеклу вареную. Наливай борща!

Пока подруги собирались, я уплела две тарелки горячего, вкусного борща из домашней утки.

Было уже около девяти вечера, когда с шумом на большую веранду, ввалилась толпа девчат, которым было кому за шестьдесят, а кому и за семьдесят. Но ни мне, ни всем остальным торопиться было уже некуда. Медленно пили коньяк, пели вполголоса.

Я, уставшая после дороги, незаметно удалилась в отведенную для меня спальню. Не долго мне пришлось слушать голоса с кухни. Девчата рады были, что собрались вместе, давно забыв по какому поводу состоялась эта встреча. Я спала как убитая.

Утром Анна напекла блинов и терпеливо ждала, когда я проснусь. А я проснулась рано и ждала, когда после бурной ночи выспится подруга.

– Доброе утро, дорогая! Как спалось? А я вот тебя жду, когда проснешься. Садись завтракать, сейчас девчата подойдут. Как спалось?

– Спала как убитая, даже не слышала, как ты встала. Почему с утра-то – застолье? Знаешь, а Ольга такая стервозная стала, заносчивая…

– Она такой и была. Просто ты не замечала. Женщина без каприза – как духи без запаха. А, вот и девчата! А ты куда собираешься?

– Да поеду по городу погуляю, женихов вам поищу, а то я пить с вами устала.

– Ты посмотри, погода какая! Машук в тумане. Дождь моросит.

– Ничего. Доеду до Цветника, зайду в «Дружбу», где мы с тобой по вечерам пропадали. Может, ребят наших встречу.

– Какие ребята? Они уже старики давно! Девочка нашлась…Думаешь, мы состарились, а они все мальчики?

– Ладно, не обижайтесь, девчата. К обеду приеду.

– Давай, не задерживайся, а то вчера сбежала от нас. Мы тебе сегодня будем душу в тело в твое вселять! А то, гляди, душа у нее замерзла… Отогреем, правда, девчата?

Погода и в Пятигорске не радовала. Был страшный туман. Только утром еще светило солнце, и великий Бештау радовал глаз своим могуществом сверкающих вершин, как через час погода изменилась. Начинал дуть холодный ветер, дождь рассеивал свои капли через мелкое сито.

Устроившись у окна трамвая, приятно было прокатиться по городу, в котором не была более тридцати лет. «Мы стареем, а города молодеют…», – с радостью и печалью одновременно заметила я новостройки. За окном также сеял дождь. Я не стала выходить из трамвая, решив на нем же сделать кольцо, и выйти у Цветника на обратном пути.

– Дамочка, здесь конечная остановка. Обратно хотите? Но Вам все равно придется выйти из трамвая и перейти на остановку, где производится посадка, – вежливо объяснила мне кондуктор.

Пришлось выйти. Рядом был рынок. Запах пирожков пленил. Купила пирожок. Трамвай ушел. Целый час, под дождем ждала другого.

Оплатив за проезд кондуктору, устроилась на ледяном пластмассовом сиденье. Немного поерзав на нем, пытаясь согреться, закуталась. Мой вид, наверное, напоминал старую бедную и голодную старушку в блокадном Ленинграде. Зато кондуктор, сидя на своем месте, смотрелась величественной королевой, вышедшей из парилки. Правда, ее сумка с билетами и мелочью, да обшарпанное пальто, возвращали ее в настоящее.

Как я ни старалась ёрзать на пластиковом кресле, мне так и не удалось согреть самое мягкое место моего еле