Боги Гринвича - Норб Воннегут

– Гарольд, ты просто картинка, – хихикнула она; необидно, но с провокационными, соблазнительными нотками.

Молодая медсестра изучала свое отражение в напольном зеркале Ван Неста. В двадцать семь красота Рейчел Виттье была в самом цвету. Спортивное телосложение, кровь с молоком, метр восемьдесят – она могла вскружить голову кому угодно. Совершенство по любым меркам, кроме собственных. На долю секунды она нахмурилась на отражение.

Ван Нест не обратил внимания на нахмуренный лоб Рейчел, даже если заметил морщинки. По правде говоря, он не обращал внимания и на свою белую рубашку, красный галстук и твидовый костюм, лежащие вперемежку с одеждой Рейчел. Несклонный к беспорядку, сегодня он не беспокоился даже о брогах, валявшихся где-то в прихожей, все еще в галошах. Он купался в облаке золотистых волос, нижнего белья и самых сладких духов, которые только встречались ему за долгие годы.

Рейчел наклонилась и поцеловала пациента. Первое прикосновение было нежным. Женщина медленно, игриво подогревала растущее желание мужчины. С каждым касанием губ она становилась все горячее. Приласкала его уши. Погладила брови и уткнулась носом ему в подбородок.

Ван Нест позабыл про сорок с лишним лет разницы. Старик больше не беспокоился о своей внешности. Он тонул в этом мгновении, молодея с каждой секундой. Он наслаждался богиней, восседавшей на вершине.

– Я умер и вознесен на Небо, – сказал он.

– Гарольд, не торопи меня.

События развивались стремительно – такси, приглашение и бутылка любимого бордо Ван Неста. На их губах все еще чувствовался терпкий вкус вина. Он помнил, как все началось.

Гарольд: «Не присоединитесь ли ко мне за ужином?»

Рейчел: «Только спиртное».

Гарольд: «У меня заказан столик в «Иль Риччо»».

Рейчел: «А ваша квартира не подойдет?»

Гарольд: «Вы любите вино?»

Рейчел: «Только если вам удастся меня впечатлить».

Гарольд: «Что вы думаете о «Шамболь-Мюзиньи Лез Аморёз» 1996 года от Жоржа Румье?» Он сомневался, что какая-либо женщина сможет устоять против первоклассного бордо с виноградников, носящих название «любовники».

Рейчел: «Вам удалось».

Бутылка опустела, одежда сброшена. Рейчел приподнялась и села прямо на его мягкий живот, согнув ноги и разведя их в стороны. Ван Нест, лежа на спине, наслаждался зрелищем. Ее соски под черным бельем напряглись, над тонким кружевом проглядывали розовые ареолы. Старик не мог поверить в такую удачу. Это как будто снова стать молодым.

Его спальня пустовала уже три года, изрядный срок даже в таком возрасте. Некоторые понимали «шестьдесят девять» как сексуальную позицию. Но не Гарольд Ван Нест. Для него шестьдесят девять – возраст, когда он последний раз был с женщиной. По крайней мере, насколько он помнил. Последнее время память выделывала с ним разные штуки.

Но уж нынешний вечер – точно не заблуждение. Есть только славное здесь и сейчас, с кружевными подвязками и черными чулками. На нем верхом сидит женщина, которая по возрасту сгодится ему во внучки. Она медсестра и знает толк во всяких зонах, особенно эрогенных. Ван Нест уже выяснил это, но не представлял, что будет дальше. Неопределенность возбуждала его. Чем дольше старик любовался ее грудью, тем больше фантазировал и тем сильнее ему требовался ингалятор. Парни из Гарвардского клуба в жизни ему не поверят.

Рейчел ласкала его живот, надавливая так, что он начал вздрагивать. Она разминала его грудь, сначала слева, потом справа, прокладывая путь к узким плечам. Ван Нест никогда не был Адонисом. Но сейчас, под мягкими прикосновениями ее сильных рук, он ощущал себя Суперменом.

– Слишком сильно? – спросила Рейчел, нежная и заботливая медсестра, массажист, ждущий отклика.

– Я на седьмом небе, – выдохнул он.

– Не торопи меня, – снова произнесла она.

– Почему ты это повторяешь?

– Тебя ждет сюрприз.

Она игриво ущипнула его между бедер и спросила:

– Ты мне доверяешь?

– С каждой минутой все сильнее и сильнее.

Вопрос показался Ван Несту странным, но он все равно поддержал игру.

– Гарольд, закрой глаза.

– А?

– Ты меня слышал.

– Ладно, – подчинился он.

– И не подглядывай.

Под головой лежала подушка, набитая гусиным пухом. Женщина растирала ему грудь. Ван Нест был счастлив. Он не смел подглядывать. В семьдесят два не рискуют верным шансом, и сейчас точно не стоит испытывать судьбу. Он расслабился, поддался послевкусию вина и горячим шуточкам Рейчел. И пусть на его стариковскую наготу смотрит женщина в два раза его младше. Ну и что? Долой все сомнения.

Рейчел двигалась с неуловимым изяществом «черной вдовы». Матрас приподнялся и снова просел под ее весом. Два щелчка слева, два щелчка справа, четыре сзади – она проделала все почти одновременно.

– Теперь, Гарольд, можешь открыть глаза.

Сексуальный, непристойный тембр голоса воспламенил его чресла. Ее шепот и мурлыкание походили на звуковой секс. Ван Нест открыл глаза и увидел свой ингалятор. Как черепаха, выглядывающая из-под панциря, с кадыком, едва заметным под складками кожи, он вытянул шею и оценил ситуацию.

От этой картины у него пересохло в горле. Он был пристегнут наручниками к изголовью железной рамы кровати. Старик потянулся к решетке. Наручники на лодыжках держались крепко. Он распластался на кровати, заключенный в чувственную сеть Рейчел, но в голове билось только одно слово: извращение.

Впервые за все семьдесят два года своей жизни Ван Нест был связан. Как мерзко. Как прекрасно. Странно. Он не знал, что сказать, но решил выйти из положения наилучшим образом.

– Эй, Рейчел, я сотру запястья.

– Не волнуйся, наручники мягкие, – пояснила она, занимаясь его бедрами. – Я знаю, что делаю.

Ван Нест был согласен на все сто, пока Рейчел не оборвала массаж и не зашуршала пакетом.

– Что там?

– Девушка никогда не бывает слишком осторожной, – ответила она и показала презерватив, уже вытащенный из упаковки.

– Да ты шутишь. Я пятьдесят лет не надевал такую штуку.

– Это как кататься на велосипеде, – мурлыкнула она, разворачивая резинку.

– Тебе придется сделать это самой, – сопротивлялся Ван Нест.

– Я взяла твой размер, – ответила она, не обращая внимания на его протесты. – Самый большой.

– Меня еще никогда в этом не обвиняли.

– Доверься мне. Я знаю, о чем говорю.

Рейчел коснулась кончика его носа указательным пальцем – жест вышел чем-то средним между озорством и провокацией.

– Эй, что у тебя с рукой? – спросил он, заметив припухший белый шрам.

Шрам походил на последствия какого-то несчастного случая в детстве, приметный вздувшийся ожог.

Рейчел резко отпрянула и помрачнела. Она ненавидела, когда люди интересовались этим маленьким подарком от папочки; опасность, о которой не предупреждают на пачках сигарет.

Ван Нест заметил, как ее передернуло, и немедля отступил:

– Но я все еще не соображу, что ты делаешь.

Его замешательство – подлинное или дань вежливости – длилось недолго. Полуголая Рейчел стремительно скользнула по его животу к груди.

– Ты готов?

– К твоим услугам.

Она на секунду расслабилась и всем весом придавила его астматические легкие. Потом начала крутиться из стороны в сторону, работая задницей, как скалкой, и выдавливая остатки воздуха.

– Поднимись, – хрипло выдохнул он. – Мне нечем дышать.

Рейчел двигалась, как молния: шквал поворотов и изгибов. Несколькими рывками она натянула презерватив на лысину старика, потом на уши, нос и, наконец, рот. Полностью перекрыв астматику воздух.

Он не мог ни вздохнуть, ни понять, почему его удача так быстро сошла на нет. Руки связаны, ноги тоже, легким не хватает кислорода. И он не может сорвать резинку. Старик с трудом различал свой ингалятор сквозь девять сотых миллиметра темно-красного «Трояна».

– Презервативы, Гарольд, способны растягиваться в восемь раз, – пояснила Рейчел, равнодушно разглядывая свои ногти, пока старик корчился на кровати.

Ужас Ван Неста быстро сменился полноценным приступом астмы. Бронхи сузились. Спазмы, дарованные Природой, и резина, сделанная человеком, перекрыли легким кислород. Приступ развивался быстро. Суженные дыхательные пути заполняла слизь. А мягкие наручники, не оставляющие следов, игрушка для развлечений, не давали освободиться.

– Просто расслабься, сладенький. Так будет легче, – заметила она с прорезавшимся гнусавым техасским акцентом.

Рейчел ждала, когда Ван Нест прекратит барахтаться. Она проверила макияж, глядя в складное зеркальце, и поправила прическу. Потом полюбовалась своими полными губами. Док хорошо поработал.

Стрелка часов, стоящих на тумбочке, отсчитывала секунды и минуты, равнодушная к бесполезным усилиям Ван Неста. Много времени не потребовалось. Он отошел, и Рейчел стянула презерватив. На всякий случай проверила пульс, но все было в порядке. Он умер, без вопросов.