Нежное прикосновение - Шарлин Рэддон

— Если вы хотите чем-нибудь наполнить свой желудок, то вам для этого придется потрудиться, — сказал Най, сам не понимая, почему он злится на нее. Какое ему дело до того, вынесет она эту трудную дорогу или нет? — Я нанялся к вам проводником, а не слугой. Для начала вы должны научиться ухаживать за собственной лошадью.

— Однако животное уже мирно щиплет травку, да и ручей находится прямо возле нее. Что же ей еще нужно? — спросила женщина тихо, словно оправдываясь.

Най подошел к мешку с провизией, который был приторочен у седла его лошади.

— Чего же мне еще ожидать после того, как я целый день тащился за идиоткой, которая впервые в своей жизни села на лошадь?

Она выпрямилась, как струна, и резко ответила ему:

— Может быть, я, как вы, мистер Най, совершенно справедливо заметили, и новичок в этом деле, но я не идиотка.

— В таком случае, думаю, вы и сами все прекрасно понимаете.

Его слова повергли ее в такое изумление, что она замерла на месте как вкопанная и смотрела на него во все глаза, пока он занимался костром. Потом она повернулась и подошла к своей лошади. Он обратил внимание на то, что она старалась держаться от нее на безопасном расстоянии, и громко прыснул.

— Ну, животное, — ласково обратилась она к лошади, — и чего же ты хочешь? Чтобы с тебя сняли седло? Без него тебе будет лучше, не так ли?

Подперев рукой подбородок, она принялась внимательно разглядывать седло. Он подумал, что она, наверное, пытается вспомнить, как Шон О’Кейзи закреплял это седло. Най как раз набирал в чайник воду из ручья и увидел, что она смотрит на него. Однако он сделал вид, что не заметил этого. Она должна сама научиться седлать свою лошадь, и он не собирался ей в этом помогать.

— Хорошо, — прошептала она, осторожно приближаясь к лошади. — Я только хочу сделать так, чтобы тебе было удобно, поэтому веди себя прилично и не пытайся укусить меня.

Она сняла с лошади корзину, саквояж и постельные принадлежности, а потом положила все это на чистое и ровное место возле костра. Потом она начала развязывать подпругу, все время настороженно поглядывая на голову животного, чтобы успеть отскочить на безопасное расстояние, если оно вдруг решит проявить враждебность. Ей наконец удалось развязать подпругу, и теперь она пыталась снять седло с лошади, однако обнаружила, что оно было довольно тяжелым, и ей не удастся сделать это. Она отчаянно старалась приподнять его, но потом, очевидно поняв, что это бесполезно, просто столкнула седло на землю, отпрыгнув от лошади.

— Думаю, что таким способом тоже можно расседлать лошадь, — произнес Най, даже не пытаясь скрыть своего пренебрежения. — Этот кусок кожи не представляет собой никакой ценности, однако будет нелегко найти новое седло, поэтому советую вам относиться к нему бережнее.

Вынув изо рта изжеванную зубочистку, он швырнул ее в огонь.

— Вы взяли с собой одежду для верховой езды?

— Я считаю, что вам не должно быть никакого дела до моего гардероба, — резко ответила она.

Он пожал плечами и повернулся к ней спиной, продолжая заниматься приготовлением обеда. Эта женщина была довольно храброй и мужественной, этого у нее нельзя было отнять. Однако этого ей будет явно не достаточно для того, чтобы завершить начатое дело.

Их меню было довольно бесхитростным. Они пили густой кофе (причем он был таким густым, что его почти можно было есть ложкой), ели жареный бекон с хлебом, макая хлеб в жир, оставшийся после жарки бекона. Най думал, что вдова пожалуется на усталость и откажется от обеда, однако она с большим аппетитом принялась за еду, отвлекаясь только для того, чтобы бросить своему коту кусочек получше.

Сидя по другую сторону костра, Най наблюдал за тем, как она ела и одновременно пыталась прикрывать свое лицо вуалью. Это еще больше распалило его любопытство. Эта глупая женщина даже не сняла перчатки. Покончив с едой, она начала играть со своим котом, бросая ему завязанный в узел кусочек сыромятной кожи. Кот осторожно подкрадывался к игрушке и набрасывался на нее, как будто это была живая мышь. Потом он с гордостью приносил свою добычу хозяйке. Она что-то ласково говорила коту и гладила его, пока он не замурлыкал так громко, что его услышал даже Най, находившийся в нескольких метрах от животного.

Най от досады даже покачал головой. Эта женщина была самой обычной старой девой, которой не о ком было заботиться, кроме этого хитрющего кота. Он выгибал свою лоснящуюся спинку, чтобы она могла ее погладить, и терся головой о ее ногу. Интересно все же, что скрывается под этим огромным плащом и нелепой вуалью? Как же все-таки выглядит эта женщина? Ему было известно только то, что у нее стройная фигура. Ткань, из которой было сшито ее платье, явно хорошего качества, а сама она, похоже, женщина образованная. Ее голос звучит молодо и задорно, однако держится она чопорно и жеманничает, словно глубокая старуха. С каждым часом ему все больше хотелось увидеть ее лицо и разгадать ее тайну.

От кого она убегала? Может быть, от жестокого и безжалостного мужа? Или, возможно, она скрывалась от правосудия? Или пыталась убежать от своего далеко не безупречного прошлого, надеясь забыть о нем? Он наверняка знал только одно — она жила в Сент-Луисе или в его окрестностях. Это почти ничем не могло ему помочь, но все же хоть что-то ему уже было известно.

Наступил вечер, и стало прохладно. Вдова еще плотнее закуталась в свой плащ. Она зевнула, при этом грациозно подняв затянутую в перчатку руку и прикрыв ею рот, а потом спросила у него, когда он собирается ставить палатку.

— Какую палатку? — удивился он.

— Вы же не думаете, что я проведу ночь, лежа на земле просто под открытым небом?

— Я думаю, что леди вроде вас обычно спят на кровати. Я же привык спать на свежем воздухе. Кстати, это очень полезно.

Она выпрямилась и посмотрела на него.

— Я — женщина, сэр, а не какой-то примитивный мужлан, не понимающий, что значит иметь собственный дом. Ведь сейчас еще весна. Посмотрите на небо. Сегодня вполне может пойти дождь.

Най поднял голову и посмотрел на розоватые облака, затянувшие небо.

— Хорошо. Я смастерю вам укрытие, когда мы остановимся на ночлег. А сейчас нужно помыть посуду. Мы поделим между собой обязанности таким образом — я буду готовить, а вы мыть посуду, а потом поменяемся.

Она едва сдерживала охватившую ее ярость.

— Я так понимаю, мистер Най, — сказала она, — что ту плату, которую вы получили за свои услуги, вы считаете недостаточной для того, чтобы выполнять абсолютно всю работу?

— О-о, мне заплатили довольно много. За все услуги, которые я должен оказывать, — сказал он, скрестив ноги и криво усмехнувшись. — Вот что я вам скажу. Вы можете пять минут подремать, пока я помою посуду. Утром же вы будете сами готовить завтрак и мыть посуду.

— Что это значит — пять минут подремать?

— Умные люди никогда не останавливаются на ночлег там, где они готовили пищу. Это может привлечь к нам весьма нежелательных гостей.

— Гостей? — спросила она и испуганно посмотрела в сторону леса.

— Я имел в виду волков, — пояснил он, опустив глаза, чтобы она не заметила горевшие в них лукавые огоньки.

Вдова, словно ужаленная, вскочила на ноги и засунула кота в корзину. Потом схватила всю жестяную посуду и быстро побежала к ручью. Следуя указаниям Ная, она сначала тщательно вымыла все с песком, потом стряхнула с этой кухонной утвари воду и отнесла Наю, который все это упаковал в мешок. Буквально через несколько минут они уже оседлали своих лошадей и направились в сторону дороги.

«Теперь она уже, по крайней мере, знает, как это нужно делать», — отметил он про себя, наблюдая за тем, как грациозно она сидит в своем нелепом дамском седле — она ехала впереди него. Однако он знал, что от «настоящих леди» не стоит ожидать ничего хорошего.

Коламбусу Наю приходилось иметь дело с белыми женщинами из высшего общества, однако никто из них никогда не любил его. О-о, они были очень красивыми и проявляли невиданную щедрость в том случае, если мужчина был готов стать их добровольным рабом! Он же не хотел быть просто игрушкой для утех богатой женщины. Он хотел, чтобы к нему относились с уважением, однако вскоре понял, что желает невозможного.

В припортовых кварталах, в среде доступных женщин, воров и прочей бедноты, влачившей жалкое существование, человека обычно уважали за богатство или за физическую силу, внушавшую окружающим страх. Най не смог решить, что хуже — сутенеры и разбойники или богатые женщины, разъезжавшие по улицам города в экипажах в поисках мужчин, которые заставят их чувствовать себя смелыми, безрассудными и грешными.

В семнадцать лет он невероятно гордился вниманием, которое оказывали ему такие женщины. Это продолжалось до тех пор, пока однажды ночью ему не пришлось вернуться в спальню жены одного корабельного магната. Он забыл там свой нож. Войдя в дом, он услышал, как она рассказывала своей горничной о том, какое это удовольствие — спать с обыкновенным уличным бандитом, «несмотря на всю его грубость и тупость». Рассуждая подобным образом, она энергично терла свое тело мочалкой — «чтобы смыть с себя его мерзкий запах».