Орден - Михаил Васильев

Как-то, проходя через прежний двор, Сортир остановился рядом со старухами, сидящими у подъезда. Долго хвастался своими связями и безнаказанностью. Тем, что не боится никаких судов и никаких ментов. Старухи слушали, кивали, состроив умильные улыбки.

А однажды Льву позвонил один человек, когда-то работавший в их театре осветителем. При этом не сильно, не особо знакомый. Лев его еле знал, раньше в театре они едва здоровались. Сейчас тот, имя которого и не запомнилось, вдруг очень заинтересовался жизнью Льва. Ни с того ни с сего принялся приглашать Льва к себе. Обещал поставить бутылку в честь такой радостной встречи. А то и две.

Лев почему-то согласился и пошел в эти такие странные гости. Неохотно, сильно недовольный собой. Непонятно, зачем ему все это понадобилось.

Во дворе чужого дома у мусорных баков возились бомжи, парочка. Бомж нашел ботинки для фигурного катания и сейчас лениво возился с ними, пытался отковырять лезвия. Бомжиха, не торопясь, собирала валяющиеся кругом бумажные червонцы. Сейчас бомжи, хозяева помоек, внезапно разбогатели и их вдруг разглядели. Те стали как-то заметнее, значительнее.

Об этом Лев думал, когда поднимался по лестнице в подъезде. Тут возле окна тоже сидел бомж. Необычный, почему-то трезвый, и одет он был чисто, хоть и небогато. Во что-то полувоенное, маскировочное, как часто одевались многие в последнее время.

Чувствовал он себя в этом подъезде уверенно, по-хозяйски, перед ним стоял скромный, но приличный для бомжа обед. Подоконник был сервирован плотно. Лев успел разглядеть тарелку бутербродов с колбасой. Стакан с утопленным там пакетиком чая. Дымящуюся на краю другого стакана сигарету.

Бомж в полувоенном проводил прошедшего по лестнице мимо Льва неприязненным, даже злым взглядом. И вслед смотрел внимательно. Лев заметил за ним что-то, прислоненное к стене. Длинное, зачехленное, показавшееся чем-то знакомым.

Удивительно, но безымянного знакомого, этого осветителя дома не оказалось. Тот, так неистово звавший к себе в гости, как оказалось, отсутствовал. Лев звонил, долго, но бессмысленно. Он ничего не понимал. Совсем разозлился на себя и пошел вниз.

Увидел, что давнишний бомж, сидевший у окна, вдруг вскочил с места и прилип к стеклу, рассматривая что-то внизу. Изо рта у него торчал бутерброд. А вот выхватил из чехла, ну, конечно же, снайперскую винтовку.

Снайпер рванул раму, еще раз, еще. Та трещала, но, крепко забитая гвоздями, устояла. Перекушенный бутерброд упал на пол. Ударил в стекло прикладом. Вниз полетели и зазвенели далеко внизу осколки.

Остановившийся Лев смотрел с верхней лестничной площадки.

«Сейчас выстрелит в меня на всякий случай. Хотя бы со злости».

Но псевдобомж бросил винтовку и стремительно побежал вниз. И Лев постоял, и тоже побежал. Надо же последить, по его обычаю. В последнее время он только бегает и следит. Остановился на втором этаже у раскрытого окна.

Снайпер-псевдобомж стоял последи двора среди стеклянных осколков и оглядывался. Потом заметил Льва и вдруг крикнул с украинским акцентом:

– Эй! Где тут вокзал?

Тот показал пальцем. Снайпер развернулся и стремительно побежал, словно за ним собирались гнаться.

Лев посмотрел по сторонам. Возле длинного ряда гаражей у проезда между домами неожиданно увидел Сортира. Тот открывал дверь одного гаража.

«Ну да, – вспомнил Лев. – Сортир ведь живет в этом дворе».

Своими удивительными глазами Лев умудрился рассмотреть, что физиономия Сортира искажена злобой. Совсем перекошена даже для него.

«Чего он опять задумал?»

По дорожке вдоль гаражей от помойки медленно брела давняя пара бомжей. Они волокли сумки с добычей. А вот у бомжихи, кажется, зазвенел телефон. Она медленно вынула его из кармана весьма потрепанных спортивных штанов с лампасами. Телефон неожиданно оказался маленьким, дорогим. И Лев даже разглядел, как на пальцах бомжихи блеснули золотые перстни.

Бомж остановился у открытых ворот Сортирова гаража. Поставил грязную сумку на асфальт. Медленно, как это принято у бомжей, стал возиться в ней. И так неожиданно достал маленький гранатомет «Шмель». Достал и выстрелил в открытую калитку ворот.

Внутри гаража глухо грохнуло. Вылетели осколки кирпича из задней стены. Теперь с обеих сторон гаража шел густой черный дым. А вот появился огонь. Бомж постоял перед развороченными воротами и бросил ствол гранатомета в разгорающееся пламя. Подошла баба, шаркая сумками по асфальту и кинула их туда же. Пара, не торопясь, побрела дальше.

«Вот и не стало Сортира», – заторможено подумал Лев, глядя на полыхающий гараж.

В детском саду напротив дети прилипли к ограде. Смотрели, разинув рты. Воспитательницы, будто курицы в курятнике, бегали и собирали детский выводок. Загоняли тех в здание.

Вечером в этом детском саду какой-то отец спросил мимоходом сына, почему это здесь пахнет шашлыком.

– В садике говорят, что это чурка в гараже сгорел, – радостно объяснил тот.

– Ну и хрен с ним, – равнодушно заметил отец.

Пройдет совсем недолгий срок, и о существовании Сортира на земле все навсегда забудут.

Полузнакомый осветитель, как ни удивительно, позвонил еще раз. Про странное приглашение к себе и не вспомнил. Сейчас он предложил что-то диковинное: ехать с ним в какое-то сельское поселение. Ему вдруг предложили там интересное занятие. Короткую, сильно оплачиваемую работу, больше похожую на интересную прогулку. Некий благородный физтруд на свежем воздухе.

В каком-то не то колхозе, не то рыбоводческом хозяйстве спускали воду в прудах, и понадобились люди в бригаду, чтоб сетями достать выращенную рыбу. За три – пять дней этой трудовой прогулки обещали двадцать тысяч рублей.

Лев сразу понял, что ничего из этого не выйдет. Безымянный знакомец опять болтает какую-то ерунду. Эта фантастическая деревня и эта фантастическая работа – какая-то авантюра странного знакомого, о которой он скоро забудет. Поэтому Лев сразу же на все согласился, чтобы быстрее отвязаться.

На прощание звонивший обещал, что за Львом заедет служебный транспорт. Лев согласился и на это.

Удивительно, но этот транспорт однажды действительно вдруг взял и приехал, рано-рано утром. За ним одним и даже оказалось, что это приличная легковая машина. Изобильная деревня, куда они поехали, оказывается, называлась Гороховое.

Постепенно проснувшись, Лев пытался расспросить о рыбном хозяйстве, куда он внезапно отправился. Что за странное сельское поселение, островок благоденствия среди океана разорения? Шофер почему-то молчал, вместо ответов иногда неопределенно хмыкал. А потом вдруг сказал:

– Красные леса начались. Значит, Гороховое уже близко.

Лев увидел заросли рябины. Теперь они тянулись и тянулись вдоль дороги.

– Это тебе не дикая ягода, – заговорил, наконец, шофер. – Это специальные сорта. Титан, Ликерная называются, Сахарная Петрова и другие толковые есть. У нас в Гороховом из него вино делали, хорошее. Реализовывали через рестораны, пивные и прочее. Только плохо пьют у нас вино, не любят, – Шофер помолчал. – По правде говоря, сейчас мы водку делаем и продаем. Ее народ лучше понимает. Сыры изготовляем, а основное – это рыба. Пруды цепочкой через нашу землю идут. В это самое время рыбу вынимаем. Дела делаются. Попробуешь в деревне пива нашего!

Особенно охотно шофер рассказывал о пиве. Очень его хвалил, с удовольствием вспоминал. Оказалось, что его варят специально найденные в окрестных деревнях лучшие пивовары. Простые частники в своих крестьянских дворах. Их обеспечивают сырьем, а потом забирают у них пиво, готовую продукцию.

– А главное у нас – рыба, угорь, – увлекшись, рассказывал шофер. – Выращиваем в прудах, коптим. От копченого угря – основной доход. В Гороховом большущие тайные коптильные цеха и склады.

– Почему тайные? – спросил Лев.

Шофер сразу же опять замолчал, так и промолчал весь остаток дороги. Наконец, появилась деревня. Деревянные ворота у ее края, на них некая непонятная надпись. Лев успел разглядеть какие-то латинские буквы. Они въехали в деревню. По ней катился таджик на велосипеде.

Сбоку пошли дома, Лев не сразу заметил, что все они одинаковые, одного непонятного проекта. Какие-то двухэтажные, с широкими балконами, почти тропические. Понять это сразу было сложно: хозяева как могли переделали жилье по собственному вкусу. Обнаружилось, что во дворах еще когда-то существовали бассейны, в основном теперь уничтоженные. Где-то на их месте стоял сарай, где-то оранжерея или гараж. В одном пустом явном заброшенном бассейне лениво ходили куры.

Дальше на углу строилось двухэтажное здание, наверху, не торопясь, возились рабочие. Тоже таджики, обнаженные по пояс, дочерна загорелые, даже сероватые от загара. А вот Лев увидел пруд. Его, будто декорации, огораживали, висящие на кольях, сети. Дальше на берегу стояли весы и большие баки на сваях. У воды сидел кто-то с удочкой, босой и с сигарой.