Между двух войн - Денис Чекалов

– Дай угадаю… Его остановил военный патруль и конфисковал все, что имеет хоть какую-то ценность?

– Они срезали даже паруса.

– Узнаю короля Гельминта… Купцу повезло, что они не спилили ему и мачты. Но чего же хочет твой друг? Вернуть деньги?

– Деньги его не волнуют. То есть волнуют, конечно, но он привык к подобным потерям. Налоги, разбойники…

– А между ними есть разница?

– Нет, наверное – для того, у кого кошелек отбирают. Но купца огорчило не это. Офицер с патрульного корабля забрал фамильные драгоценности. Они не такие уж и ценные, но дороги как память.

– Что ж ты не пошла к этому сборщику налогов пересчитать ему зубы свинцовым прутом?

– Я это сделала. Знаешь, после подсчета зубов оказалось гораздо меньше, чем до. Но он уже успел отослать драгоценности королю, и теперь они в казне.

– Слава богу… Приехали. И ты хочешь, чтобы я залез в королевскую казну?

– Ты единственный из всех, кого я знаю, кто на это способен.

Я улыбнулся:

– Приятно слышать комплименты перед сном. Что же, Френки, спасибо за увлекательную историю, но мне пора отдыхать.

– Так ты поедешь со мной в Берберу? Я удивился.

– Конечно нет. Только сумасшедший полезет в казну короля Гельминта. Но дело даже не в этом. Я бы отказался и семечки у старушки на рынке красть, если об этом попросишь ты. От тебя одни неприятности, Френки. Ты их просто притягиваешь. А мне это ни к чему.

– Но ты же сказал, что готов выслушать?

– Это правда. Люблю слушать о чужих бедах. Это меня радует.

Глаза Франсуаз сузились. Девушка надула щеки – что вряд ли сама заметила – и произнесла:

– Майкл. Я хорошо заплачу.

– Заплатишь? Не смеши меня. Я эльф-аристократ. У меня денег столько, что я могу купить всю эту равнину. И здесь я по одной причине – хочу забыть о тревогах. В их число входишь и ты, конфетка.

Девушка втянула губы – женщины обычно так делают, когда получают полную отшивку.

Пару секунд она сидела, раздумывая, потом придвинулась ко мне.

– Может, я смогу тебя переубедить? – спросила она.

Ее горячие пальцы легли на ворот моей рубашки, пробежались по ряду пуговиц и остановились там, куда воспитанные девицы не должны даже смотреть.

– Френки! – ужаснулся я. – Неужели ты говоришь о сексе?

Девушка окрысилась.

– Прошлые двадцать семь раз, – сказала она, убирая руку, – когда мы с тобой этим занимались, ты не строил такой ханжеской физиономии.

– Двадцать семь раз? Неужели ты считала? Френки, не могу поверить… И дело не в ханжестве – мы, эльфы, скорее лицемеры, чем фарисеи. Но шоколадка… Ты только посмотри на себя.

Голос девушки вполне мог бы резать металл:

– А что со мной?

– Френки. Ты прошла по равнине добрый десяток миль. От тебя пахнет потом, пылью, луговыми растениями и еще гном знает чем. Как ты могла подумать…

Френки окрысилась вдвое; теперь любой крысоглав охотно принял бы ее как свою.

– Значит, я грязная? Майки, а ты сам что, на ковре-самолете сюда прилетел? Только-только из эльфийских купален?

Я достал из-за пояса маленький пузырек, наполненный голубоватой жидкостью.

– Эликсир для путешествий, – сообщил я. – Достаточно капли в день, на ладонь. В течение суток ты будешь чистым, как после ванны. То же касается и одежды. Вот, посмотри мой платок.

Я протянул девушке кусок легкой ткани, который повязываю на шею. Изящные пальцы пробежались по тонкому шелку.

– Словно из прачечной, – с омерзением произнесла Франсуаз. – Майкл, дай-ка посмотреть пузырек.

– Действует только на эльфов, – быстро солгал я, пряча бутылочку. – А теперь прости. Мне пора подкрепиться. Если хочешь отведать прелестей любви – сначала помойся.

Некоторые могут подумать, что я был слишком груб с девушкой, но видят Небеса, только так я мог от нее отделаться. Впрочем, будущее показало – мне следовало проявить больше твердости.

Следовало просто забрать свою душу назад, и Фран­суаз очутилась бы там, где ей и самое место – прямо в Преисподней. Но я этого не сделал и оказался в самой гуще событий, от которых любому эльфу надо держаться в стороне.

3

И именно в этот момент раздался крик. Я не успел и кусочка поднести ко рту, как Франсуаз была уже на ногах.

– Видимо, кого-то едят, – флегматично пояснил я. – Недалеко отсюда – вон за тем холмом. Не одного меня мучает голод.

Франсуаз вскочила, приготовясь бежать, словно то, что там могло происходить, каким-то боком ее касалось.

– Да ладно, – произнес я. – Их уже переварить успеют, пока ты добежишь. Какое нам дело. Я задумался:

– Впрочем, может, после них останется что-то ценное? Надо потом проверить. В любом случае, еще рано туда идти. Франсуаз! Не глупи.

Но девушки уже и след простыл – есть такие люди, которых хлебом не корми, только дай ввязаться в неприятности.

Строго говоря, добрые дела не по моей части. Если же они еще и связаны с риском, тогда вообще в следующую дверь. Но мягкое сердце всегда ведет к размягчению мозгов. Это единственная причина, по которой я встал и потащился за Франсуаз.

Съедят ведь девицу ни за что ни про что, а я потом мучайся угрызениями совести.

Франсуаз я догнал почти сразу – с моей профессией надо уметь бегать. Правда, обычно я бегаю от опасности, а не прямо ей в восемь лап.

Дракон в самом деле выдался крупный – словно небольшой холмик. Черный такой, стоит, шевелит ногами и челюсти открывает.

Футах в пятнадцати от него парнишка лет десяти, оборванец оборванцем, да визжит так, словно ему за это платят. И что самое интересное – ни дракон, ни карапуз не двигаются с места, словно ждут кого-то.

Нас они ждали – кого же еще.

Стоило Франсуаз появиться из-за поворота, с ее огромной зубочисткой – а толку от меча против дракона столько же, сколько и от меня, то есть ноль – как парочка пришла в движение.

Маленький поскребыш залепетал что-то, да как пустится наутек. Дракон развернулся и тоже ринулся – но не за карапузом, конечно, а прямо на нас.

Люблю я попадать в ловушки, ой как люблю.

Дракон огромный, никогда не поверишь, что эта тварь может так стремительно двигаться. Пока сам не увидишь. Правда, потом уже нет времени восхищаться этим чудом природы.

Меч Франсуаз со свистом вылетел из ножен, прочертив молнию перед зубами чудовища. Я искренне пожалел, что вокруг нет десятка фермеров – тогда я смог бы принимать ставки. Увы, девушки всегда все делают невовремя.

Я вынул из правого кармана маленький шар и помял его в руках. Можете называть меня фетишистом, но мне нравятся такие маленькие игрушки.