Спасителей не выбирают - Дарья Кузнецова

– Хочу одну вещь проверить, – расплывчато отозвался Присс. – Он надежен?

– Безусловно. Я не экономил, – отмахнулся Хаггар, но все-таки пояснил подробнее: – Моя личная разработка. Сканеры его не видят, блокаторы не ловят, при обыске он отводит глаза. Даже если тебя закуют в хладное железо, еще несколько часов будет исправно работать.

– Незримый тебя разорви, думай, что говоришь! – возмутился гость. – Еще накликаешь! А все-таки зачем ты понадобился матери, да еще в таком парадном виде?

– Предполагаю, меня познакомят с невестой, – невозмутимо пожал плечами Верас-младший.

– И ты так спокойно об этом говоришь? – поперхнулся блондин.

– А зачем нервничать и дергаться? – Хозяин дома бросил на гостя насмешливый взгляд. – Это неизбежно. Долг перед родом – законный наследник. Ты, кстати, готовься – если я угадал, твой отец тоже скоро озаботится этим вопросом.

– Тьфу, вот не было печали, – скривился Варон. – Только этого мне не хватало для полного счастья!

– Друг мой, когда жена мешала спокойно жить? – пренебрежительно фыркнул теневой маг. – Сделал ей ребенка – и отправил в какое-нибудь поместье, дышать свежим воздухом. Еще можно толковую светлую с опытом целителя приставить для контроля, чтобы уж точно не было никаких осложнений. Сомневаюсь, что хранитель Присс настолько жесток, что подберет тебе совсем уж глупую курицу или уродину, то же самое могу сказать и о своем отце.

– Тоже верно, – нехотя согласился гость. – Но все равно, жени-и-иться…

– Невеста? – вдруг послышался от неприметной внутренней двери негромкий женский голос.

Хаггар слегка поморщился, предчувствуя некрасивую сцену, а Варон смутился – быть свидетелем этой сцены ему очень не хотелось.

На пороге комнаты неподвижным изваянием или скорее тенью замерла молодая женщина, и стояла она там незамеченной, судя по всему, уже несколько минут. Зеленое платье строгого силуэта подчеркивало великолепную фигуру – тонкая талия, высокая полная грудь – и молочного оттенка нежную кожу. Черные блестящие волосы волной спадали на плечо, и тонкая ладонь медленно и уже машинально проводила по ним мягкой щеткой.

– Только не начинай, – проворчал хозяин дома, не глядя в сторону женщины. – Не могла же ты всерьез рассчитывать занять это место?

В глубоких и чистых синих глазах, если бы кто-то из мужчин заглянул в них, можно было бы прочитать однозначный ответ – да, она действительно рассчитывала именно на такой итог. Действительно наивно поверила, что Хаггар Верас-младший не такое чудовище, как говорят о нем некоторые. Понадеялась, что сумеет изменить его, приручить, в конце концов, привязать к себе. Тронуть душу… Не может же у него ее не быть, в самом деле!

Увы, оказалось – может.

Полные, яркие без всякой косметики губы искривились от боли в горькой усмешке. Но Нирана Артус сумела справиться с собой и не закусить губу до крови.

– А ребенок? Или ты сейчас, как в дурной пьесе, заявишь, что не знаешь, от кого я его нагуляла? – Женщина могла бы собой гордиться: голос не дрогнул. Могла бы, если бы у нее оставались сейчас на это силы, но все они уходили на попытки сохранить остатки гордости, чтобы не дать глазам наполниться слезами.

– Нирана, я теневой маг, уж подобную мелочь я вполне способен понять, – с легким укором отозвался Хаггар, поочередно прикладывая к полузастегнутой рубашке на своих плечах три галстука и прикидывая, какой лучше. – А что – ребенок? Ублюдок с непонятной наследственностью мне не нужен.

– Но это твой… – проговорила она и запнулась – язык не повернулся назвать ни в чем не повинное дитя этим словом. Несмотря на холод в груди, несмотря на обиду, жгущую душу, в которой в эту минуту медленно и мучительно рождалась ненависть; из растоптанной первой настоящей любви, закаляясь в боли первого предательства, – холодная, удивительно острая и чистая первая настоящая ненависть.

– Дарю. – Мужчина слегка поморщился. – Никто не мешает тебе вытравить плод, с этим справится любой толковый целитель. Кроме того, на твое имя в Центральном банке открыт хороший счет. С таким приданым и при твоей внешности не составит труда успешно выйти замуж, отсутствие девичьей чести и наличие внебрачного ребенка мало кого остановит.

До зуда в пальцах, до кома в горле ей захотелось зарычать, завыть, швырнуть в эту надменную сволочь расческу, а следом – самое смертоносное заклинание из имеющихся в арсенале. Но Нирана медленно прикрыла глаза, глубоко и судорожно вздохнула и проговорила:

– Пусть будет так.

После чего развернулась и вышла в соседнюю комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь. Она не будет закатывать истерику, не будет швыряться – ни расческами, ни чарами, ни деньгами. Первое глупо, второе – бесполезно, Верас все равно сильнее. А третье… третье глупо вдвойне. Деньги еще пригодятся.

Нирана пока еще не знала как, но точно знала, что отомстит. На мгновение мелькнула заманчивая мысль вернуть его, заставить умолять вернуться, но женщина поспешила ее отогнать: не то. Слишком глупо, слишком по-бабьи цепляться за этого человека и повторно верить тому, кто однажды воткнул нож в сердце.

Когда женщина, уже одетая и выглядящая совершенно пристойно, навсегда покинула этот дом, плана действий у нее по-прежнему не было, зато появилась ясная цель: в полном смысле уничтожить этого человека. Увидеть, как он потеряет все, лишится своего лоска и надменного спокойствия, окажется втоптан в грязь.

Как может посредственная волшебница без особенных связей и влияния навредить владетелю, самому сильному магу современности, она пока не представляла, но… даже боги не вечны, а Хаггар Верас – всего лишь человек.

А в комнате за закрытой дверью некоторое время после ухода женщины висела тишина. По-прежнему из артефактной шкатулки лилась музыка, по-прежнему из открытого окна доносились звуки улицы, но тишину – настороженную, тревожную, вопросительную, наполненную невысказанными упреками и непролитыми слезами, – все это не нарушало.

– Хар, она это серьезно сказала? – борясь с непривычным неприятным ощущением неловкости, тихо спросил гость. – Про ребенка.

– Увы, – с тяжелым вздохом отозвался тот. – Да знаю, сглупил, конечно. Она меня подловила в неподходящий момент, целенаправленно… Но это бесспорно не оправдание, сам виноват. Ничего, моя ошибка – я и исправлю.

– Каким образом? – нахмурился блондин.

– Маг я или не маг? – холодно усмехнулся Хаггар. – Не смотри на меня так, ничего незаконного. Во всяком случае, такого, что закон способен отследить.

Еще некоторое время, пока определившийся наконец с нарядом маг одевался, мужчины молчали, и вновь первым заговорил гость, решив сменить тему:

– Как тебе последние новости?

– Какие? Прости, ты же знаешь, я не читаю газет и почти не участвую в светской жизни, слишком много работы. А отдыхать предпочитаю иным образом.

– Политические, – коротко ответил Варон. – В стране неспокойно. Король помиловал торговца, который убил державого Арака Окара. Помнишь, громкий скандал был с изнасилованием дочери того простолюдина?

– Ну, Окар получил по заслугам. – Хаггар пожал плечами. – Между нами, он действительно был редчайшая мразь.

– Я не жалею и не оправдываю его, но… Хар, это называется прецедент. Думаешь, в умах людей отложится тот факт, что Окара настигло возмездие? Нет, друг мой, это прозвучит совсем иначе. Простолюдин убил аристократа – и король подобное поощрил.

– Не говори глупостей, – отмахнулся маг и пренебрежительно фыркнул. – Думаешь, после этого чернь массово пойдет убивать своих хозяев?

– Это только один штрих. Постоянно всплывают какие-то агрессивно настроенные группы людей. Опять же король грезит прежними веками – абсолютной монархией. Я нюхом чую, что-то будет!

– Нюхом ты чуешь завтрак, через четверть часа будут подавать, – рассмеялся Хаггар. Смех его звучал неприятно, при хрипловатом низком голосе он получался резкий и каркающий, зловещий, что лишь усугубляло сходство мужчины со страшными темными магами из сказок. – Успокойся, Ван, тебе везде мерещатся заговоры. Инакомыслящие и дураки были всегда и никогда не вымрут, а король… Кишка у него тонка пойти против сложившейся ситуации, не тот человек. Он привык жить в тепле, уюте, спокойствии и сытости и делать порой широкие красивые жесты вроде вот этого помилования. Страна давно уже держится на плечах владетелей, а у него хребет переломится от такой нагрузки.

Память напоминала догнивающую мусорную кучу. Обрывки и обломки прошлого смешивались, слеплялись, спаивались в безобразную однородную массу, пахнущую тленом и вызывающую отвращение. Хотелось закрыть глаза и уйти, отвернуться и больше никогда ко всему этому не прикасаться.

Но Он упрямо рылся в отбросах, пытаясь отыскать… не жемчужину, нет. Что-то относительно целое, поддающееся опознанию, связное и годное к применению. Что-то, что можно взять в руку и однозначно определить его природу. Что-то реальное. Что-то достаточно прочное, способное служить опорой или хотя бы подпоркой. Не отдельные взгляды, слова, образы и мгновения, а целые фрагменты жизни, пригодные для создания фундамента… чего? Пока неясно. Чего-то, способного выжить вне времени и пространства, сильного и незыблемого, как само Ничто.