Песни падающих звёзд - Рин Эшоу

уже не было — свои обещания нужно сдерживать. На меня надеялись.

Анька выпорхнула из комнаты, цокая по полу каблучками. На ней было блестящее синее платье, обрамлённое по краям бахромой, которое ей очень шло, а в руках подруга держала лаковую сумку с длинным ремешком.

Заметив мой взгляд, Анька покружилась по комнате:

— Ну как?

— Во! — Я поднял вверх большой палец, искоса поглядывая на часы. Время поджимало. От Аньки это не укрылось.

Спешно накинув зимнее пальто, она помахала матери на прощанье, и мы вышли из квартиры. На лестничной клетке, оглянувшись по сторонам, Анька поднялась на носочки и чмокнула меня в щёку. Я замер.

— Чего ты? — Девочка повела плечом. — Не ожидал?

— Не ожидал, — кивнул я. — Тут такое дело…

— Ну? Что за дело, ради которого мы так спешим?

Я вызвал лифт и, стараясь держаться ровно, пояснил:

— Мама попросила зайти в соседний подъезд к её подруге, тёть Лизе, и прикинуться Дедом Морозом. Дочку поздравить. Это всего на пять минут, — быстро добавил я, наблюдая за реакцией одноклассницы. — Послушаю стишок и вручу куклу. Ты даже заметить моего отсутствия не успеешь!

Аня подняла брови:

— Где ты видел Деда Мороза без Снегурочки? Нет уж, вместе пойдём. Ещё

забудешь чего, знаю я тебя!

Я, наконец-то, выдохнул.

У двери тёти Лизы, вытащив из рюкзака длинный, почти в пол, матерчатый кафтан, найденный мамой где-то на антресолях, я накинул его поверх куртки и откашлялся, готовясь к речи.

Анька дёрнула меня за руку:

— Дедушка, ты кое-что потерял.

— А?

Она достала из рюкзака искусственную белую бороду и покачала головой:

— Эх, говорила же, что забудешь что-нибудь! Куда ты без меня!

— Никуда, — согласился я и, нацепив бороду, позвонил в дверь.

Маленькая Вика, увидев нас на пороге, прижала ладони к разгорячённому лицу. Тётя Лиза, замерев за спиной дочери, махнула в приветствии и украдкой указала на вешалку. Я пригляделся. Розовая прямоугольная коробка, спрятанная среди шапок, несомненно, принадлежала кукле.

Анька тоже увидела это и, подмигнув мне, взяла Вику за руку:

— Ну-ка, милая, показывай, как живёшь-поживаешь!

Они пошли вперёд и я, изловчившись, достал коробку с подарком, а затем двинулся следом. До сеанса оставалось полтора часа.

* * *

Мы вбежали в кинотеатр красные и запыхавшиеся. Борода моя сбилась набок, произрастая теперь под ухом, а кафтан оказался заляпан шоколадом. Анька же выглядела по-прежнему замечательно. Даже растрепавшиеся косы, выбивающиеся из-под капюшона, не портили вид.

Я с трудом отвёл взгляд от одноклассницы и протянул два билета кассиру:

— У нас сеанс на двадцать часов…

— Простите, молодые люди. — Крупная женщина в бордовом пиджаке развела руками. — Вы опоздали, фильм давно начался. Я не могу вас впустить.

— Ну пожалуйста, мы сегодня весь вечер вселяли в детей веру в чудеса! — Я облокотился на стойку и кончиком бороды вытер вспотевший лоб. — Дайте возможность и нам поверить!

— Увы, но нет, — твёрдо ответила женщина и схватила трубку зазвонившего телефона. — Кинотеатр «Победа», слушаю вас.

Сердце у меня ухнуло вниз, и я исподлобья глянул на одноклассницу. Она молча застегнула пальто и, взяв меня под руку, потянула к выходу. Хотя я бы предпочёл провалиться сквозь землю.

Снежинки, искрясь в свете фонаря, походили на миллион маленьких звёзд, и с падением каждой из них на землю я загадывал желание снова и снова.

Анька покосилась на меня:

— Чего притих?

— Потому что подвёл тебя, — помедлив, признался я. — Обещал свидание, а мы весь вечер притворялись Дедом Морозом и Снегурочкой, бегая из одной квартиры в другую.

— Почему же притворялись? — подруга посмотрела на меня. — Мы ими и были. По крайней мере, для всех этих детей. Сегодня мы сотворили настоящее чудо!

— Жаль, что чудеса только для маленьких, — буркнул я. — Потому что вряд ли ты ещё раз пойдёшь с Дедом Морозом на свидание.

— Костя, какой же ты дурак, — покачала головой Анька и, дёрнув меня за рукав, заставила остановиться, а после снова поцеловала в щёку.

Второй раз за день.

Хозяйки скрытых миров

На чердаке было тепло и сухо. Полупрозрачные ниточки паутины оплетали углы помещения, словно укутывая его в белёсый ажур. Пауков Надя не боялась, как и насекомых. А здесь их оказалось предостаточно: то тут, то там сновали усатые тараканы, похожие на засохшие от старости изюмины, торопливо скрываясь от взора девочки; блохи — маленькие и вертлявые, всё норовили пробраться под ткань хлопковых колготок и вдоволь напиться крови; а на деревянной раме покоились хрупкие коконы-куколки мотыльков, дожидающиеся своего часа.

Надя села на пол и, по-турецки скрестив ноги, ласково провела кончиком пальца по маленькому, ещё не оперившемуся крылышку птенца, с любовью приговаривая:

— Махонький, до чего же махонький!

Большеглазый птенец требовательно раскрыл серый клюв и запищал. Его братья, точно такие же голые и беззащитные, вторили ему. Надя ловко подхватила ползущую по оконному стеклу зелёную гусеницу, и сунула в первый же раскрытый клюв. Остальные голубята раскричались ещё громче, и Надя хихикнула. Птенцы забавляли её.

В дверь чердака забарабанили. Надя, задумавшись на секунду, недовольно отмахнулась, и повернулась обратно к птенцам:

— Скоро вернётся ваша мама и доделает гнёздышко. И покормит заодно. Вот, ещё одну гусеничку — и хватит! — Она двумя пальцами сжала извивающееся туловище гусеницы и положила в гнездо. — Вы же мои хорошие!

Натужно скрипнули старые ржавые петли, и дверь распахнулась. В помещение вихрем ворвались ароматы еды, готовящейся в квартирах: где-то варили борщ, жарили картошку, пекли пироги… Должно быть, последние — с шестого этажа. Так могла пахнуть только выпечка бабушки Дины. И только в один день.

Надя разом вскочила на ноги и, сжав кулачки, рассерженно крикнула:

— Я не разрешала входить!

В дверном проёме показалась худенькая девочка, укрытая с головой большой вязанной шалью чёрного цвета. Сложив руки на груди, девочка подметила:

— А я и не вхожу. Видишь, — кивком головы она указала на порог, — не переступила. Бабушка Дина давно зовёт тебя, а ты не слышишь, вот и попросила меня забежать. Время чаепития.

— Я не хочу чаю, — упрямо отозвалась Надя, стараясь скрыть урчание желудка. — Поля, уходи. У меня птенцы одни!

— Никуда не денутся твои птенцы, — насмешливо фыркнула Поля. — Даже улететь пока — и то не смогут.

— Посмотрела бы я, как ты заговорила, если б это были котята!

— Котята бы тем более не улетели, — хихикнула девочка в шали и поманила Надю согнутым указательным пальцем. — Ну пойдём, Надька, бабушка обещала сегодня показать фотоальбом! Тот самый, помнишь, в белой обложке и с розами! Мы же