В нужное время в нужном месте - Андрей Богданов

…Все в дыму… Не видать ничо. Ни Марата, ни Цезаря… Только вопит кто-то.

Стадо помойное стоит. Ожидает финала. Дымок потихоньку рассеивается…

Оп-паньки! Вместо двух фигур – одна. Цезарь опаленный валяется, ревет, правое плечо разворочено, в обугленных ошметках мяса сиротливо белеет кость. Там-сям по телу струйки крови… Финка и маратов самопал рядышком – бок о бок отдыхают. А самого Марата нет. Мгновение назад был, и – фьють…

Цезаря – в больницу. Ко мне в палату. Ему всю руку дробью перемололо. Грудь зацепило, лицо. Ушко оторвало. Все-таки перестарался Марат с зарядом.

Но глаза у Цезаря остались целы.

Ампутировали Цезарю клешню. Под корень. Нечего там лечить было.

… А ближайшей ночью… А ближайшей ночью к нам в палату пожалует Марат.

Я почувствую близость Шерифа за несколько минут до того, как бесшумно ойкнет дверь. Марат сразу подступит к Цезарю. Тот после ампутации еще в анестетической нирване, ничего не чует. Шериф с улыбкой посмотрит сквозь полумрак на меня, потом – на Цезаря. Я наберу в легкие воздух, чтобы…

– Молчи, – скажет Марат.

Он склонится над головой Цезарем. Я знаю, у Марата в руках что-то очень-очень острое.

Цезарь во сне будет легонько, как малый ребенок, постанывать…

Он лишается права пользоваться глазами…

…Закончив, Шериф положит в пакет что-то очень-очень острое.

А утром…

Утром Цезарь выйдет из нирваны и будет оглушительно искать глаза, трясясь и ощупывая единственной рукой те места, откуда он раньше смотрел.

Утром придет тот самый следователь, что вел дело изнасилованной воспитательницы и спросит меня, что я видел и слышал. Я отвечу: „Ничего“.

Следователь молча кивнет.

Ни против меня, ни против Марата дела никто возбуждать не станет.

А Цезаря… Цезаря командируют в Спецшколу для беспросветно искалеченных детей, к Соломону Фон-Ли.

Да. А той ночью, когда уже все было исполнено, перед тем, как скрыться за испуганной дверью, Шериф подошел ко мне и шепнул: „Не волнуйся, Бонифаций, я тебя не забуду…“

Он и в самом деле никогда меня не забывал. После Помойки помог устроиться сначала в вечернюю школу, потом в университет, потом на работу… И все легко так, без давления, мол, ты мне чем-то обязан. Нет. Ни намека, ни полунамека.

Это, согласитесь, делает Марату честь.

…Он был действительно искренне счастлив, когда мы поженились с Вероникой – дочерью Капитолины Карловны. Он нас, кстати, и познакомил. „Вот, считай, и породнились…“ – сказал он на свадьбе. И заплакал… Я тогда впервые видел, как он плачет. Оказалось – ничего сверхъестественного, как все – слезами. Вытирает тыльной стороной ладони.

В супруги Марат взял себе лучшую подругу моей жены – Герду Филатову. Очень милая барышня, все при ней. Родили они двух чудесных девочек-близняшек, Ольгу и Инну. Марат как-то упоминал, что они с Гердой знакомы еще с детства, но в подробности почему-то не посвящал, да я и не настаивал.

Отец Герды – господин Филатов, один из богатейших людей Руси, возглавляет крутую финансово-промышленную группу. Души в Марате не чает, на работу к себе постоянно зовет. Но Марат неизменно отказывается, произнося свою коронную фразу: „Я Шериф, и никем другим быть не желаю!“.

Я знаю, что мы с Шерифом друзья. Практически братья. Может, так. Только я Капитолине Карловне никогда черепов не дарил, а он уже, наверное, десятка два притаранил. Вот и вчера. Еще один…

3

…А радости-то сколько было! Летала по квартире моя теща с новой игрушкой-черепушкой, как дитя. До тех пор, пока Шериф не ушел. Супруга маманю в миг на место поставила – хватит!!! Ты не одна в семье живешь! И – вообще!!! Надоело.

Капитолина Карловна оскорбилась, губки набычила, пошла к себе. Дверью хлопнула… В такие моменты мне становится неуютно. Потому что знаю – через час теща оттает и начнет симпатию к семейству проявлять, блинчики печь, анекдоты похабные рассказывать.

Как апогей – целует нас всех, по головкам гладит.

Ненавижу, когда она меня по башке гладит.

…Аккуратно стоят в тещиной комнатке на полочках 483 лакированных черепа…

…На хрупких гранях бытия мы балансируем печально…

А вообще, старушку я люблю. Не только потому, что она – бывший психиатр. (Хотя, нет, бывших психиатров не бывает. Это не лечится.) Она на пенсии. Но работу не бросает, консультации ведет до сих пор. Капитолина Карловна – не хухры-мухры, а доктор наук. Корифей. Тридцать восемь лет в нашей Академии – это срок. Когда бабульку заносит – становится по-настоящему интересно жить. Лучшие часы. Есть с кем по душам поговорить. Понимаем друг друга с полуслова. Жена берет дочуру и уходит на пару дней в тундру.

В остальное время мы – нормальная семья. Наверное.

4

Главный принцип психиатров Руси Капитолина Карловна обычно формулирует так: „Всякий святой – ненормальный, нормальный святым быть не может“. Я с этим, в общем-то, согласен.

Вот, к примеру, классический святой, не раз описанный в специальной литературе… В лесах обитает, кузнечиков хрумкает. С медведями да бурундуками бегло калякает, в интервалах – усердно Богу молится. И ничего ему не надо. Счастлив.

Но вы представьте, что занимается всем этим не какой-то левый мужик, а ваш отец, брат или просто хороший знакомый (или знакомая). Что будете делать? Само собой – в больницу звонить: сбрендил, помогите! Спасайте, вяжите!!!

А теперь – другие грани человеческого бытия.

Злобный буржуин. Зажиточное существо. Конкурентов истребляет. Денег полные сундуки. Котеночку хвостик оторвет – не поморщится: бытие определяет сознание. И плевать глубоко ему на все ваши печали… Служба такая. Но! Кому придет в голову его сумасшедшим объявить?! Вам? Мне? Да ни в жизнь. Он – стопроцентно нормальный тип. Никто и никогда „психическую“ ему вызывать не будет…

Или, скажем, убийца-профессионал. Ему деньгу башляют, а он людишек мочит. Соблюдая технику безопасности и обязательства перед нанимателями. Нервы крепкие, рука твердая. Какой из него псих? Напротив – это весьма уравновешенный тип.

В общем, наша психиатрия не такая, как на Земле.

Мудрые эскулапы со взором безумным и грубая сани-тарня с волосатыми лапами на Руси не водятся. Ни лобото-мии, ни электрошокотерапии, ни тем паче трудотерапии в программе нет. А безобидных придурков на Руси отпускают на волю – солнышку радоваться, на людей смотреть, себя показывать.

Наши психиатры упорно ищут диковинных людей, пытаются искру Божью в них разглядеть, сберечь ее. Получается, честно говоря, не очень. За четыреста лет существования Психиатрической академии почти ничего толкового не получилось. Но ученые не теряют надежды. Изо всех сил стараются пользу принести.