Камень - Борис Вячеславович Конофальский

а в очередной раз молча полез в карман и достал оттуда сигарету. И на это уже отреагировал его непосредственный руководитель, начальник Отдела Исполнения Наказаний комиссар Бушмелёв; он выхватил из пальцев Горохова сигарету.

- Хватит уже… Хватит… Чадишь, как старый теплоход на реке, без перерыва, тебя просят не курить, так ты ещё больше дымишь. Как назло. Правильно тебе Вавилов говорит: какого хрена ты их бесишь? Чего дожидаешься, ещё одну комиссию хочешь? Нет бы взять и сказать просто: так, мол, и так дело было, а с вами я больше не пойду, потому что здоровье уже подорвал в этом пекле, – а ты им всё шуточки свои шутишь… Перед этими тощими бабами ихними. Вот нужны они тебе были?

И самое неприятное в этом всём было то, что оба начальника отчасти были правы. Но они не были в курсе последнего разговора, что имел уполномоченный с консулом Северной Конфедерации, который изящно дал понять Горохову, что его желание перевезти семью на север неосуществимо.

- Ладно, - наконец произнёс уполномоченный, - хватит вам меня отчитывать, – он забрал обратно сигарету у Бушмелёва. – Просто надоели они мне. Лживые они… Сволочи…

- Не дали пропуск на север, - резюмировал Вавилов, - и это после того, как ты привёз им пробирку. Обидно, наверное? - ему не нужен был ответ уполномоченного, он молча протянул Горохову руку для рукопожатия. И тот её пожал. А когда он ушёл, Бушмелёв проводил его взглядом, а потом приблизился к своему подчинённому, как будто боялся, что его услышат, и заговорил:

- Чего они там выспрашивали всё время про смерть Кораблёвой?

- Думаю, это способ давления на меня у них такой, – сразу нашёлся, что ответить, уполномоченный. – Дескать, всё неясно: вас было четверо, мотоцикл был один. Нужно ещё выяснить, почему это ты с Роговым приехал, а не Кораблёва с Винникером.

- М-м…, - многозначительно произнёс комиссар. И вдруг спросил: – А и вправду, почему это ты приехал с Роговым, а не с Кораблёвой?

Горохов покосился на начальника и ответил уверенно:

- Как говорят наши пациенты: так карта легла.

- Карта, значит? – многозначительно переспросил Бушмелёв.

- Угу, карта, - подтвердил уполномоченный. Больше он ничего говорить о том деле не хотел. Даже с теми, кому всегда доверял.

- Ну, карта так карта, - закончил разговор начальник и встал. – Ты, Андрей, это… зайди к Поживанову, он два дня тебя спрашивал.

- Зайду, – пообещал Горохов.

***

В Отделе Дознания всегда тихо, кабинеты обычно пусты, а в коридорах прохладно. Большинство сотрудников отдела в здании бывают редко. Они такие же бродяги, как и уполномоченные, – или ещё большие бродяги. Уполномоченные выходят и идут в степь исполнять приговор Трибунала. Уходят, исполняют, возвращаются. Следователи и дознаватели возвращаются в Трибунал только написать рапорты и выписать постановления. Делают это и снова уходят в степь. Чаще всего они изображают из себя старателей – то ещё занятие, учитывая количество бандитов, казаков и даргов в степи. В общем, в отделе Поживанова почти всегда тихо, только в приёмной был молодой человек, имени которого уполномоченный не знал. Парень сразу встал и произнёс:

- Товарищ Горохов, здравствуйте, комиссар ждёт вас.

Сам Сергей Сергеевич восседал в своём необыкновенном кресле, и на сей раз был он не в дорогом костюме, а в какой-то модной то ли кофте, то ли олимпийке, в общем, в одежде с «горлом», в одежде, которую можно носить только в том случае, если ты никуда не отходишь от кондиционера. Горохов слыхал от Натальи, что сейчас моден цвет «заката». Кажется, кофта комиссара была именно этого цвета. Причёска, обстановка в кабинете… Всё было первого класса. И завершала композицию дорогая выпивка в стеклянном холодильнике. Нет, начальник Отдела Дознания совсем не походил на всех остальных комиссаров Трибунала.

- Садись, - коротко предложил Поживанов уполномоченному, указав на стул перед своим большим столом.

Они молча пожали друг другу руки, и Горохов уселся туда, куда было предложено, а комиссар, увидав в его руках сигарету, тут же подвинул ему пепельницу: кури, если хочешь. Но уполномоченный закуривать не стал.

- Что-то лица на тебе нет, - ехидно заметил Поживанов. - Что, Андрюша, уездили тебя северные красотки?

- Просто одолели, - подтвердил Горохов, покачав головой. Он, честно говоря, думал, что комиссар предложит ему чего-нибудь успокаивающего из своего холодильника, но тот не торопился этого делать и продолжал:

- Думаю, что это не последняя комиссия, что приезжает по твою душу. Впрочем, их можно понять, погибла целая группа отборных людей. А ещё ты привёз им что-то очень нужное.

- Да, они хотят, чтобы я ещё раз туда съездил, - сказал Горохов. – Готовы ещё людей гробить, чтобы только добыть того вещества.

- О, - комиссар удивился. – Значит, и впрямь ты что-то ценное добыл, – и тут же спросил, многозначительно поглядев на Горохова: – А что это было-то? Или у тебя подписка о неразглашении?

Наверное, Горохову не нужно было рассказывать об этом, но ведь и вправду подписку о неразглашении за время всех этих разборов и комиссий с него так никто и не взял. Дело вели северяне, а не Трибунал. А они, как выяснилось, совсем не так опытны в подобных мелочах. К тому же Горохов рассчитывал получить кое-какую информацию от Поживанова и посему не стал играть с ним в тайны и ответил вполне развёрнуто:

- Прозрачное, как вода, вещество. Но более густое. Капля в пару граммов. Может передвигаться по пробирке вне зависимости от её наклона. Мне показалось, что вещество ищет место, где больше солнечного света, и передвигается туда, но сам понимаешь, это только мои предположения.

- Ну понятно, - произнёс Сергей Сергеевич без особого интереса, - короче, какая-то муть для Института.

- Да, - согласился уполномоченный.

- Ладно, - перевёл тему комиссар, - помнишь, ты меня просил про Алевтину из Серова разузнать?

- Я уж думал, ты забыл, - сказал Горохов.

И тогда Поживанов посмотрел на него с укором и ответил очень серьёзно:

- О просьбах таких людей, как ты, Андрей, я никогда не забываю.

- Это чем же мы, «такие люди», отличаемся от «не таких»? – с усмешкой спросил Горохов. Он всю серьёзность фразы