Любовь – это боль - Светлана Черемухина

Она попробовала сфокусировать внимание на цветочном магазине, потом на девушке за столиком напротив, упорно предпочитавшей стрейч вопреки особенностям фигуры, затем перенесла этот самый фокус на носки своих сапожек, но ничто не могло избавить от ощущения чужого взгляда.

В целом, это не был взгляд наглеца или распутника, раздевающего глазами, и изучающим он тоже не показался. Ни восхищения, ни удивления. Ну конечно, откуда же им взяться-то на пустом месте! Нет, этот странный человек смотрел на нее так, будто уже все про нее знает и все понимает и уже получил подтверждение своим предположениям. Света набралась наглости и, наконец, встретилась с ним глазами. Коричневые пуговицы в молоке. Мужчина не отвел взгляда, и Свете стало не по себе. Надо сказать ему, что он наглец. Но тут незнакомец соблаговолил заговорить, предварив это удрученным и многозначительным покачиванием головы.

– Вам никто не говорил, что в вашем лице есть некая одухотворенность?

К этому Света не была готова, и естественно, растерялась. Конечно, всегда приятно услышать такое в свой адрес, но… в чем подвох? Она же чувствует, что что-то не так!

О-ду-хот-во-рен-ность… Света меланхолично выводила пальцем непонятные письмена на запотевшем стекле. Это лучше, чем талант кокетства, это не обольстительность женщины, только это и умеющей. Это что-то совсем другое. И это именно то, что могло польстить ей. Пусть кто-то флиртует, играет чужими чувствами, завлекает в сети и завоевывает легкомысленных мужчин. Света из другого материала, и именно такой комплимент может быть уместен в ее случае. Вдалеке край неба на короткий миг осветился и потух. Ага, гроза все-таки будет!

… Света сидела и любовалась собой в лучах только что прозвучавшего комплимента. Но она поторопилась с выводами – это был вовсе не комплимент. Оказалось – это ее приговор.

– Да, именно одухотворенность, – мужчина кивнул сам себе, утверждая сказанное, – только, кому это надо… – и замолчал.

Эта-то выразительная пауза и поразила девушку. Это уже не комплимент, хотя и не оскорбление.

…Теперь небо сверкало сразу в нескольких местах. Послышался далекий рык. Всполохи походили на праздничный салют – природа торжествовала.

Это правда, горькая правда. Наверное, Света обладает тем, что никому не нужно. Это не модно, не стильно, это не котируется на рынке современных отношений. Это дорого не продать. «Фирма «Кумпиш», продашь – не купишь, а если купишь, то не продашь». Непонятная шуточка из детства. Уже в детстве Света шутила над тем, от чего так горько ей будет в двадцать семь лет. Она жила, росла и не догадывалась, как будет страдать, провожая год за годом своей жизни. Провожая в никуда, живя ни для кого… «Неужели все мои качества останутся невостребованными? Все мужчины – мотыльки, им не под силу тяжести и они боятся суровой зимы. А я – зима, и мужчины меня боятся…»

– Это моя проблема, – только и смогла проговорить Света, отворачиваясь от сочувствующего взгляда мужчины.

Она в смятении торопилась домой, быстро шагая по пустеющим улицам, под сводами Тройных Арок, где каждый шаг отдавался тройным эхом, но сейчас мало что слышала, кроме биения своего сердца. Даже не заметила, как пронеслась по Кипарисовой аллее, не обращая внимания на свое любимое дерево, мимо мрачного строения из черного камня с угрюмыми зарешеченными окнами – здания Городской тюрьмы, за высокими стенами которой также бушуют страсти и разыгрываются личные трагедии местного разлива. Ветер гонял опавшие листья и обрывки газет.

… «Пуговицы», – вывела Света на оконном стекле.

Трое мужчин, ежась от холода, потирали озябшие руки. Два огонька сигарет горели во тьме. Ветер тихо завывал в ветвях голых деревьев, шуршал опавшей листвой, забирался под одежду.

– Марк, дай мне прикурить, – попросил самый молодой, подняв воротник куртки. – А то не хорошо как-то получается: вы курите, а я должен на вас смотреть.

– Еще чего! Ты мне пачку должен, уже вторую неделю, забыл?

– Я курить хочу, Марк. Да отдам я тебе эту пачку, просто забываю про нее все время.

– Забываешь? А презервативы каждый день покупать не забываешь? – двое старших загоготали в темноте, молодой смутился.

– Грак, куда ты все деньги просаживаешь, а? – спросил третий, смачно затягиваясь. – Ну, кроме аптечных резинок?

– А не твое дело, Бокс, – обиделся парень. – Не ты мне деньги даешь, и не тебе мои чеки проверять.

– Ага, а сигареты я тебе должен давать, – вставил Марк.

– Блин, вот засада-то, а! – тихо вскричал обиженный Грак, взмахнув руками.

– Ладно, бери, дарю, я сегодня добрый, – Бокс протянул парню пачку и дал прикурить от своей сигареты.

– Черт, дождь будет, – Марк поднял голову.

Чернильные тучи в ночном небе собирались как раз над рощицей, где расположились три человека. Невдалеке высилось здание фабрики, трехэтажная громада с пустыми глазницами оконных проемов. Ветер трепал листы жести, заплатами висящие на некоторых из них, и доносил до людей их жалобный скрежет. Корявый остов машины во дворе составлял законченный натюрморт одиночества и запустения, памятник человеческой расхлябанности и безалаберности.

– Ну чем там с мужиком-то дело закончилось, – вспомнил Марк про недорассказанный анекдот.

– Да ниче, все нормально, все были живы и счастливы.

В это время тьма перед ними рассеялась, выпустив из своих клубов три черные фигуры. Их силуэты неожиданно проявились на фиолетовом фоне, расцвеченные бледным туманом.

– Бэнг! Бэнг! Вы убиты! – длинноволосый мужчина направил указательный палец на Марка, изобразив пистолет. Его глаза блестели в темноте, и блеск этот мог вселить ужас в любого, кто хоть немного знал Брата.

Наступила глубокая тишина, слышался только скрип и скрежет полуоторванного металла, отданного на волю безжалостного ветра. На лице мужчины застыла усмешка, больше похожая на оскал.

– Арс, прости, мы отвлеклись, – пробормотал Марк.

– Я не шучу, – перебил его мужчина, – таких не жалко и пристрелить, – холодный ветер трепал длинные волосы, полы длинного плаща хлестали по ногам. Два его спутника мрачно молчали.

– Арс, все под контролем, никто в здание не входил и не выходил, мы следили, – Грак дрожащей рукой пригладил разметавшуюся челку.

– Серьезно? – мужчина поднял брови. – Тогда убиты не только вы, но и мы. – Он оглянулся на своих спутников. – А это гораздо печальнее, не так ли? И своей жизнью вы обязаны боссу, потому что это он предложил нагрянуть с контрольной проверкой и все как следует тут осмотреть.

– Как!? – вскричали все трое. – Вы были там? Когда?

– Вы даже не заметили. Конечно, такая увлекательная беседа, в столь изысканном обществе, в таком живописном месте, – мужчина с презрением смотрел на всех по очереди, наслаждаясь их смятением, стыдом и позором.

Он шагал взад-вперед, чтобы не стоять на пронзительном ветру.

– Только не надо злорадствовать, мы не служили в горячих точках, нас не брали наемными офицерами на неизвестные войны, – процедил Марк.

Только он один мог наскрести отваги, чтобы ответить Брату. Другие трепетали, осознавая, как сильно прокололись, и заслужили серьезное наказание.

– Да, твоей выучки и способностей хватит только чтобы по статическим мишеням палить.

– Арс, не задевай меня, – процедил Марк.

– Если бы мы понадеялись на вас, через пять минут после приезда Инока с его отморозками мы бы уже висели на этих ветвях, фрагментами, и мозги тихо капали бы на землю, – прошипел мужчина, вплотную приблизившись к Марку. – Ты был поставлен здесь не для того, чтобы анекдоты травить, и своего племянничка выгуливать, ты обеспечиваешь защиту не только нам, но и собственной заднице.

– А что произошло-то? Что случилось-то? – Грак проговорил это удивленно-дружелюбным тоном, показывая недоумение по поводу необоснованного бешенства начальства.

За эту вольность длинноволосый мужчина наградил его долгим тяжелым взглядом, заставив умолкнуть и опустить глаза.

– Случилось, и произошло. – Арс пригладил волосы, убирая их со лба. – Вы нас всех чуть на тот свет не отправили к чертовой матери! Я бы не доверил вам и манекены охранять!

– Мы взяли камикадзе, – вступил в разговор второй из подошедших Братьев.

– Не гони, Бертуччо! – Бокс вытаращил глаза.

– А кто же он, как не камикадзе. Инок не так глуп, он вполне мог предположить, что мы проверим это место, подготовимся к встрече основательно, поэтому предполагал, что мы наткнемся на его людей. И все же он решил попробовать: чем черт не шутит, вдруг ему удастся провернуть этот финт и остаться при своем интересе.

– И что же? – Марк понял, что они окончательно погибли.

– Кривошей предложил мне проверить здание, – снова вступил в разговор разгневанный Арс. – Мне, Брату, не смотря на то, что в засаде были оставлены три человека и три ствола!