Рак золотой молодежи - Даниил Яковлевич Павлов

– Все, парни, закругляйтесь, мы приехали, – на всю парковку крикнул Илья из машины.

– С чего это ради, здесь что, написано, что это место ваше? Сколько захотим столько и будем здесь сидеть!

– Парни, мы серьезно, всегда же так было. Сегодня воскресенье, а воскресенье наш день, вы сидели вчера. Если вы снова не хотите получить люлей – идите подобру-поздорову, – своим уверенным голосом сказал, выходя из машины, Паша. Он из их компании, самый адекватный, всегда считал, что лучше договориться, нежели сразу лезть в драку, да он и не был сторонником этих драк, – «но за друзей нужно стоять горой, ведь они твои друзья и не важно, какие», – всегда говорил он. А Илья был полной его противоположностью: всегда хотел острых ощущений, поэтому всегда был задирой.

– Стоп, угомонитесь все. Пацаны, нам конфликты не нужны, вы сколько здесь еще будете? – вмешался в уже наколенную ситуацию Саша.

– Максимум-час, – сказал один из парней, который был ближе всех к машине.

– Нормально, нам как раз надо съездить кое-куда, но, когда мы вернемся, вас быть уже не должно здесь, – с уже налившимися кровью глазами сказал Саша, садясь в машину.

– Что это сейчас было? Сегодня наш день, да мы могли и навалять им! – закричал Илья.

– Ты себя видел, боец?! Нас трое, а их четверо, да и не хочу, чтобы Аня видела. Совсем страх потеряли, нашу территорию занимают. Сейчас делаем так: – едем до меня, я беру биту и тебе кастет. Паша, ты будешь?

– Куда я денусь, – с небольшим отчаянием сказал Паша.

– Отлично, значит бита, кастет и травматику, но только чтобы припугнуть, понял?!

– Я не дурак.

Через час и одну минуту они вернулись на парковку, где увидели раза в три больше парней.

– Пацаны, насколько я помню мы договаривались об отсрочке на час, а прошло уже больше. Да и друзья, я смотрю, ваши подошли, – спокойным голосом сказал Саша.

– Нее, все нормально, это вы задержались здесь, пора бы вам понять, что такое получить «люлей». А то как трое на двух так вы мастера, а так… – он провел своей рукой показывая стоящих сзади него человек десять.

– Мы духом сильные, – закричал Илья. – Ну, давай по одному, на всех хватит! – в этот момент он надел кастет на руку и поцеловал его. – Аня, ты снимаешь?!

– Конечно, как я могу пропустить такую возможность?

– Из машины только не вылезай и закройся там, – сказал Саша.

– Вы трепаться будете или начнем?!

– Никто ничего начинать не будет, – сказал Паша.

– А это что за цыпленок заговорил? – тут раздался громкий, басовый смех всех парней.

– Цыпленок, говоришь, – в этот момент Паша достал пистолет и сделал два выстрела в воздух, чем напугал своих обидчиков, которые мгновенно все легли на бетонный пол.

– Что началось-то, пацаны? Мы же шутим, просто по-дружески, мы сейчас уйдем, договаривались же, – сказал, недавно уверенный в себе, парень.

– То-то же, с этого момента это место наше каждый день, а иначе… – сказал Илья, подойдя и ударив по лицу одного из парней.

– Ну что, пацаны, мы выиграли войну с этими отбросами, так давайте же отпразднуем это, – сказал Саша, у которого в руке уже была бутылка.

Их праздник длился ровно до того момента, пока не приехал наряд полиции на вызов о стрельбе, а приехал он довольно быстро. Сколько же было криков в отделении полиции о том, что их скоро всех уволят, посадят, они пожалеют об этом, лучше сейчас отпустить.

Через час после этого приехал отец Саши и выкупил из-под стражи всю компанию. Выйдя на улицу, он дал денег на такси Ане, Паше и Илье. После чего, уже в машине, последовал подзатыльник тяжелой рукой отца по голове его любимого сына.

– Дурак… Балбес… У меня слов нет. Как ты вообще додумался до этого? Даже не пытайся как-то оправдываться, что это сделал кто-то другой, но не ты. Я видел запись с камеры на парковке: там четко видно, что всей шайкой руководишь ты. Я не знаю, что с тобой делать. Сейчас я позвоню деду и узнаю, остались ли у него связи, чтобы отправить тебя в военную академию.

– Ты этого не сделаешь!

– Ты не оставляешь мне другого выхода. Я не хочу, чтобы мой сын вырос бандитом или наркоманом.

– Вот именно, что ты не хочешь. Спросил ли ты меня, чего хочу я? Все мое детство ты был на работе. Я не помню, чтобы ты вообще играл со мной. Я вижу тебя только по вечерам, когда у тебя нет сил ни на что.

– Я это делаю, чтобы обеспечить тебя тем, что ты сам хочешь. Одеваю тебя в брендовую одежду, вожу по курортам, у тебя самая лучшая школа, что тебе еще нужно для счастья?

– Раньше я просто хотел, чтобы ты поиграл со мной, чтобы ты уделял хоть немного внимания моей жизни, но ты приучил меня к своим деньгам, попытался ими откупиться. Вот теперь пожинай плоды, мне стало все равно, ты мне безразличен, – при этих словах у Саши на глазах выступили слезы. – Всегда делаешь то, что сам считаешь нужным, ты даже не спросил меня, хочу ли я быть инженером, ты просто отдал меня в инженерную школу, но если бы ты видел мои детские рисунки, то ты бы понял, что я люблю рисовать и всегда хотел стать художником, всегда.

– Но…

– Да замолчи ты! Лучше подумай над тем, что я тебе только что сказал, я давно копил эти эмоции, чувства, и вот я их выпустил.

Вся дорога домой прошла в полной тишине. Но по приезду отец все же начал звонить полковнику. А Саша с легкой душой и уставшим телом, лег спать.

Неприятная новость

Проснувшись, Саша почувствовал какой-то ком в горле и позыв к рвоте. Он дошел до ванной и кашлянул большим сгустком крови, после чего у него началась рвота. Сначала он подумал, что это от плохого алкоголя или уже банальное похмелье. Но это продолжалось на протяжении часа, его кашель усилился, и он начал чувствовать, как надрываются его легкие во время кашля. Будет мягко сказано, что Саша испугался, он просто опешил от увиденного и, что ему не свойственно, пошел говорить родителям. Он настолько был обеспокоен своим состоянием, что не заметил своей бледно-зеленой кожи. Алене Сергеевне сразу сделалось дурно от увиденного, и она сама чуть не упала в обморок, но Евгений Аркадьевич не стал терять ни секунды. Жене он приказал собирать вещи, сыну одеваться, а сам начал звонить