Крымский излом - Михайловский Александр

Не успел мой старинный знакомый утвердительно кивнуть, как руководитель группы вскричал петушиным голосом:

– Ира! Что ты делаешь, это же опасно!

– А в Сирии было бы не опасно? – прищурилась журналистка. – Они же там такие же фашисты, им точно так же плевать на неприкосновенность прессы, разве только мазаны они другим цветом.

– Но работать на Сталина – это невозможно! Господин контр-адмирал, как вы можете после всего, что было, даже подумать о сотрудничестве с этим режимом…

Я тихонько шепнул на ухо Андрею:

– Общечеловек, что ли?

– Ага, – так же тихо ответил тот, – прислали в последний момент на нашу голову из министерства обороны.

– У кого режим, а у кого страна! – громко отпарировала Ирочка, задрав нос и топнув ногой. – Либераст недорезанный!

– Ах ты… сучка путинская! – ощерился тот в ответ.

– Тихо! Молчать! – рявкнул Ларионов, и тут же наступила гробовая тишина. – Значит, так, товарищ Тамбовцев, ваш первый материал я жду к завтрашнему утру. После налаживания канала связи будем передавать его в Москву. Вас, Ирина Олеговна и Андрей Владимирович, благодарю за содействие, – адмирал черкнул пару слов на листке из блокнота. – Соберите все, что вам надо для командировки на берег, найдите майора Юдина и передайте эту бумагу, он вам поможет и поставит на довольствие. Думаю, борт на «Калининград» еще не ушел. Да, вот еще: конечно, никакого телеканала «Звезда» еще не существует, вы – корреспонденты газеты «Красная звезда», выполняете особое задание редакции. Понятно?

Взяв у адмирала листок из блокнота, Ирочка очаровательно улыбнулась:

– Спасибо за доверие, товарищ контр-адмирал, ну мы… разрешите идти?

– Идите! И вы, товарищ Тамбовцев, тоже.

– А я? – пробормотал оставшийся в одиночестве руководитель съемочной группы.

Вместо ответа адмирал нажал на столе какую-то кнопку – и в дверях материализовался адъютант.

– Витя, вызови сюда кого-нибудь из людей Самарцева, пусть упрячет господина Лосева на гауптвахту. По российскому УК его деяние ненаказуемо, а по местному – статья пятьдесят восемь дробь один, тянет от пяти до пятнадцати. Ну, а в военное время… А посему при первой возможности мы и передадим его местным властям. Нам тут предатели не нужны.

И адъютант Витя, с погонами старшего лейтенанта, вывел из адмиральского салона некогда вальяжного, а теперь скукожившегося и потерянного господина.

Пробираясь к каюте, которую мне выделили на «Кузнецове», я наткнулся на подполковника Ильина. Тот был с красными от усталости глазами, но возбужден и даже весел.

– Васильич, где ты ходишь?! Тебя Антонова ищет, с ног сбилась! Идем! – Он потащил меня куда-то вглубь «Кузнецова» – туда, где чужие обычно не ходят.

В помещении, отведенном разведчикам, было шумно, накурено, вентилятор едва успевал разгонять клубы дыма. От такого неожиданного амбре я сначала даже закашлялся. Полковник Антонова в брючном костюме и рубашке защитного цвета с закатанными рукавами дымила сигаретой как заправский ковбой.

– Нина Викторовна, привел! – выдохнул Коля, втянув меня внутрь.

– Александр Васильевич, – воскликнула моя старая знакомая, – вы нам во как нужны! Я знаю, вы в серьез занимались историей этой войны, а для нас сейчас любая информация бесценна. Короче, капитан Тамбовцев, наши спецы нащупали каналы связи, по которым общается с Москвой местное командование в Севастополе, и «сломали» их шифры. Каналов несколько, и некоторое время мы не могли разобраться, кто есть кто. Но теперь более-менее поняли по содержанию сообщений. Есть каналы связи командования Приморской армии и севастопольского оборонительного района с Генштабом и Ставкой. Эти все время ноют про тяжелое положение, и все время просят денег, то есть подкреплений. Есть канал связи разведупра армии с ГРУ. Эти на связь выходят редко и только по делу. Управление НКВД по Севастополю имеет прямую связь с нашей родной конторой. Ну и связь с командованием Кавказского фронта… Ужас, столько начальников. А еще ведь и связь флотская! Как вы считаете, что мы должны предложить адмиралу, с кем в первую очередь связаться, и что сообщить?

В это время в углу ожил громкоговоритель системы общего оповещения, – Всем сверить часы, точное местное время, восемнадцать часов тридцать две минуты, повторяю, восемнадцать часов тридцать две минуты.

Как только громкоговоритель прокаркал точное время, все присутствующие начали подводить свои часы. С минуту стояла тишина. Обнаружилось, что к сожалению, на компьютерах невозможно выставить такую дату – сорок второй год: минимум тысяча девятьсот восьмидесятый, максимум две тысячи девяносто девятый. Не рассчитывали системные программисты в Штатах на наш случай.

– Так, Нина Викторовна, что вы там говорили про вскрытые каналы связи? – спросил Александр Васильевич застывший в позе Роденовского «мыслителя» перед картой Крыма, на которую была нанесена обстановка на сегодняшний день. – Наша контора, ГРУ, местные военные начальники – все это отпадает в силу причин временного характера… Слишком много времени уйдет на перепроверку, да и полномочия у них крайне невелики. Вы же знаете, что история – мое хобби, и должен сказать, что фамилии Октябрьский и Козлов до сих пор вызывают у меня стойкий приступ тошноты. С этими товарищами каши не сваришь и «большую музыку» не сыграешь. Необходимо выходить на самый верх.

– Вы имеете в виду – на САМОГО? – полковник Антонова ткнула пальцем вверх.

– На Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Советского Союза Иосифа Виссарионовича Сталина. – Александр Васильевич хитро прищурился. – Вы, уважаемая Нина Викторовна, сядьте и подсчитайте боевой потенциал нашего соединения, и при этом не забудьте всю ту стреляющую обновку, что спрятана в трюме «Колхиды». А как подсчитаете, то сами поймете, что место нашего соединения – в прямом подчинении у Ставки.

– Вы действительно так думаете, Александр Васильевич? – Я обернулся на голос; в дверях стоял контр-адмирал Ларионов.

– Так точно, товарищ контр-адмирал, – ответил мой бывший коллега. – Только Верховный, и только Ставка! Тем более что на местных начальников надежды нет… Еще те кадры. Николай, – повернулся он ко мне, – вы сегодняшнее расположение немецких частей на карту уже нанесли, или это за вас Пушкин делать будет? Я вам Залесского зачем давал?

– Нанесли, товарищ капитан, – по старой привычке машинально ответил я, разворачивая к нему ноутбук. В какой-то момент мне показалось, что этих двадцати лет словно и не было, и капитан Александр Тамбовцев снова мой начальник. – Как вы и сказали, мы начали с авиации…

– О! Шикарно! – Александр Васильевич вгляделся в экран. – Товарищ полковник, посмотрите… – подозвал он командира авиакрыла «Адмирала Кузнецова». – Вот радиус действия Ваших «сушек»… – Александр Васильевич наложил на карту круг с центром в Евпатории и радиусом в тысячу километров, куда попала вся группа армий «Юг», а также часть группы армий «Центр». – Сколько вылетов ваши парни успеют сделать за ночь?

– Если ни есть, ни спать – то три… – полковник Хмелев помял подбородок. – В крайнем случае четыре… Вы предлагаете устроить «птенцам Геринга» 22 июня, только наоборот? – В его глазах появилось понимание, сменившееся азартом. – Ну-ка, дайте-ка… – он сел за ноутбук и стал набрасывать примерный график полетов.

– Товарищ контр-адмирал, по три вылета каждой машиной можно гарантировать точно. Из расчета три тройки «сушек» и две пары МиГов. Одну «сушку» с самым опытным пилотом использовать для ведения воздушной разведки в обозначенном радиусе…

– Сергей Петрович… – Контр-адмирал Ларионов склонился над плечом полковника Хмелева, – оставьте в графике два окна. Одно, примерно часовое – для сборки и выпуска в воздух Ми-28, другое, в районе двух часов ночи, примерно на двадцать минут – для запуска Ка-52. Не забывайте, группе полковника Бережного этой ночью работать и по Евпатории и по штабу Манштейна. – Он повернулся к Тамбовцеву. – Александр Васильевич, а не перейти ли вам в мой штаб, в оперативный отдел? У вас неплохо получается…