Огненная душа - Кира Гроом

Нахмурившись, я сложила руки на груди, ожидая объяснений. Тиан, что-то шепнув незнакомке, наконец, повернулся ко мне. Скривившись, будто проглотив муху, он глубоко вздохнул и медленно поднялся по ступеням, останавливаясь передо мной.

– Добрый день, Рина, – не очень-то радостно поздоровался он. – Что здесь происходит?

– Я решила, что мы должны достойно встретить тебя после долгого отсутствия, – отозвалась я, не понимая недовольство мужа.

– Ясно. Мы можем поговорить? Наедине, – добавил мужчина с нажимом, окидывая выразительным взглядом собравшихся слуг, жадно вслушивающихся в каждое оброненное слово.

Вздернув подбородок, я нехотя протянула холеную ручку с ухоженными ноготками супругу.

– Помогите леди, – тем временем распорядился Тиан, обращаясь к слугам, – подготовьте для неё и ребенка гостевые покои в южном крыле поместья. Подайте легкий ужин, леди голодна и вымотана.

Я недовольно скривилась, не понимая, что происходит. В своих письмах муж не упоминал никакой гостьи. Особенно настораживала нарочитая вежливость и та дистанция, которую удерживал Тиан, когда мы проходили по широким коридорам поместья к маленькой гостиной – уютной комнатке с небольшим диванчиком, парой глубоких мягких кресел и камином.

И как же я должна это понимать?

Оказавшись наедине, вдалеке от любопытных глаз, я резко вырвалась из рук Тиана, прошла к окну и, развернувшись к мужу лицом, посмотрела на него, не скрывая совей злости; сложила руки на груди, показывая всем своим видом, как оскорбительно его поведение! И, конечно, ждала объяснений, чуть приподняв тонкую бровь.

– Быть может, присядешь? – спросил он великосветским тоном.

– Благодарю, но я, пожалуй, постою, – едко отозвалась я, начиная барабанить пальцами по сложенной руке.

– А я присяду, – выдохнул Тиан как-то мрачно.

Несколько минут мы молчали. Я все больше распалялась, не понимая, в чем дело, а муж сидел в напряженной позе и смотрел на сцепленные в замок руки, плотно сжав губы. Начинать разговор первой и задавать наводящие вопросы мне и в голову не пришло – зачем же упрощать задачу супругу? Это он хотел поговорить со мной. Вот пусть и говорит.

Разумеется, бесконечно продолжаться эта немая сцена не могла. Наконец, Тиан взял себя в руки, тяжело вздохнул, посмотрел на меня и неестественно улыбнулся:

– Ты сегодня прекрасно выглядишь.

– Я знаю, – язвительно хмыкнув, ответила мужу.

Мы снова ненадолго замолчали.

– О, богиня, как это тяжело… – простонал Тиан, откидываясь на спинку удобного кресла и массируя виски. – Рина, я же дипломат! Я двадцать лет работаю дипломатом, Рина. И я не могу найти подходящих слов. – Мужчина невесело усмехнулся, разведя руками. – С тобой я всегда теряю свое знаменитое обаяние, а в голове царствует хаос…

Я продолжала молчать, глядя на мужа со злостью и не понимая, к чему он говорил мне это?

– Ты ведь уже обо всем догадалась. Да? – печально усмехнулся мужчина.

Признавать свою недогадливость я не желала, а потому молча ждала дальнейших объяснений. Они не заставили себя долго ждать:

– Леди, что прибыла со мной, – это моя супруга, Рина. Жена. Леди Дарлеслис тер Парр.

Дернувшись, как от хлесткой пощечины, я шумно выдохнула. В моей груди стремительно разливалась ненависть к этому уставшему, некогда благородному, лорду, втаптывающему наш прекрасный брак в кучу вонючей грязи. Как он смел такое говорить? Какая, к троллям, жена?!

– Мне нечего сказать в свое оправдание, Рина, – Тиан не поднимал взгляда, но выглядел решительно. – Да и не нужно тебе моих оправданий. Я же знаю тебя. Рин, ты же все понимаешь. В какую дыру катился наш брак? – Мужчина поднял на меня усталый взгляд. – Мы виделись несколько месяцев в год, и даже в эти короткие встречи умудрялись разнести половину дома, выясняя отношения. Порой мы ненавидели друг друга так сильно, что готовы были просто убить… Рина, так не должно быть. Это не любовь…

Я не сводила полного ненависти взгляда с человека, которого всего несколько минут назад любила всем своим сердцем. Сейчас же я почти физически ощущала, какие глубокие душевные раны он наносил мне, проговаривая каждое слово. Мне было неожиданно тяжело держать свои чувства в узде, хранить на лице нейтральное выражение и не давать волю глупым слезам. А Тиан, тем временем, продолжал свои излияния:

– А дети, Рина? Я просил, я умолял тебя подарить мне ребенка! Но ты всегда находила причину, чтобы отказаться. Семь лет находила! Хотя прекрасно знала, как важно для меня родить и воспитать достойного наследника.

Ах, ну разумеется, все дело в этих треклятых детях!

Подобные темы мерзавец поднимал при любом удобном случае. Так вышло, что у его родителей появилось четыре дочери и всего один сын. Конечно, вся ответственность по обеспечению четы тер Парр достойным наследником ложилась на плечи Тиана. Но ведь это отнюдь не значило, что этим вопросом необходимо заняться немедленно! В конце концов, ему всего пятьдесят! Пятьдесят при продолжительности жизни до пятисот-шестисот лет. Неужели нельзя было немного подождать?

Я возмущенно фыркнула.

– Ты говорила, что еще молода, что не хочешь обременять себя, – продолжал негодяй, – но ведь это такие глупости! Тебе нужно было просто родить ребенка! Мы вместе подыскали бы ему няню, гувернантку, кормилицу, воспитателей и учителей… Но ты не соглашалась даже на это!

Разумеется, я не соглашалась! Десять месяцев ходить с огромным пузом, отказавшись от приемов и балов, сидеть на жесткой диете, не позволяя себе сладкого или вина, в конечном счете пройти через невыносимые муки, чтобы ребенок появился на свет, и ради чего?! Чтобы оставшиеся полтысячелетия жизни носить клеймо ужасной матери? В том, что я стала бы ужасной, у меня не возникало никаких сомнений – материнских чувств во мне не было заложено совершенно, и я сильно сомневалась, что они бы зародились со временем.

Какого бы было ребенку? Да, он бы оказался окружен вниманием и заботой со стороны прислуги, но разве это смогло бы окупить абсолютную нелюбовь его родной матери? К чему мучить и себя, и его?

– Даже сейчас, посмотри! Опять этот взгляд… – с сожалением вздохнул Тиан, неправильно толкуя мой взгляд. – Но для меня это важно, Рина. Важно, как ничто в этом мире.

На несколько минут мерзавец замолчал. Я тоже плотно сжала губы, сохраняя достоинство, хотя желание высказать бурлящее внутри негодование просто-таки жгло язык.

– Мои дипломатические миссии длились по несколько месяцев, – разрушая хрупкую тишину, проговорил мужчина, глядя на меня с сожалением, – а ты ведь горячая, Рина. В тебе такой огонь… я понимаю это и не виню тебя. Это нормально, что ты находила утешение в чужих объятиях…

– Что?! – взвизгнула я, разом теряя остатки своего самообладания.

– Послушай, мы с тобой взрослые люди, – устало сморщился мерзавец. – Давай обсудим все спокойно.

– Спокойно?! – взорвалась я. – Ты хочешь поговорить спокойно?! Негодяй! Как ты смеешь подозревать меня в подобном? Как вообще поворачивается твой гнилой язык?

Дав волю чувствам, я уже не могла остановиться и, скривившись от злобы, громко кричала на негодяя, выплескивая на него все, что кипело у меня внутри. Руки сами собой нащупали небольшую фамильную вазу из горного хрусталя…

– Не… – попытался остановить меня Тиан, вскидывая руку, но было слишком поздно…

Прекрасное произведение давно почивших мастеров уже летело в лицо мерзавца. Мужчина вскочил, уворачиваясь от снаряда. Ваза, пролетев мимо, ударилась о стену и с жалобным звоном осыпалась на пол мелкими осколками.

– Ах, это я нашла утешение? – угрожающе сощурившись, наступала я на неблаговерного супруга. – Вообще-то это ты приволок в наш дом какую-то курицу! Ты!!! Нашел крестьянку, готовую рожать тебе сопливеньких, вечно орущих засранцев, а всю вину скидываешь на меня?!

В подлеца полетел тяжелый серебряный канделябр на пять свечей, графин с персиковым соком и большой стакан.

– А может она не одна такая, а? – бушевала я, разнося такую уютную некогда гостиную. – Может у тебя в каждой стране жена? Или в городе?! Кобелина!

Увесистый горшок с геранью попал точно в цель, запачкав влажной землей грудь негодяя, отчего тот резко выдохнул сквозь зубы.

– Пятнадцать месяцев! – орала я. – Больше года! Я, наивная девчонка, думала, что ты обговариваешь соглашения с правительством Винии! А ты обговаривал брачный договор с какой-то селянкой!

Я содрала со стены картину, запуская ей в мужа.

– Тебе же нужны достойные наследники, да?! У нас же не любовь… мы же ненавидим друг друга! – Из глаз едва не брызнули горькие слезы. – Восемь лет ненавидели…

В ход пошла небольшая статуэтка, попав мерзавцу прямо в глаз, объемная диванная подушка, полная чернильница, к моей радости раскрасившая лицо и грудь Тиана яркими синими подтеками.

– Негодяй! Ненавижу тебя! Ненавижу!