Нынче в порфире… - Стиг Трентер

— Не хочешь еще разок скатать на Блокхусудден? Самое интересное начнется как минимум через час.— Он сделал эффектную паузу и продолжил: — С военно-морской верфи только что выслали туда водолазов.

— Господи, ты-то откуда знаешь?

Он улыбнулся.

— Позвонили, навели справки. Портовая полиция, руководствуясь указаниями патрульных, поставила буй.

— Ладно, согласен,— перебил я.— Ты что, дашь машину?

— Хочешь, возьми автобус,— ответил Аллан Андерссон.

Я медленно поднялся в свою холостяцкую квартиру, сварил крепкого кофе, надел теплый шерстяной джемпер. С чашкой кофе в руке уселся в самое мягкое кресло и стал просматривать газеты, большими глотками прихлебывая кофе. Пройдет не меньше получаса, пока водолазное судно обогнет Юргорден и бросит якорь в Исбладсвикене. Время есть…

Проснулся я как подброшенный пружиной. Кофейная чашка лежала разбитая на полу, кофейник постигла та же участь, когда я вскочил с кресла. В панике я глядел на часы.

Полтретьего!

Ей-богу, я еще никогда не мчался по лестницам с такой прытью, и по Мальмторгсгатан, мне кажется, никто еще с такой скоростью не бегал.

Перед министерством иностранных дел мне удалось поймать свободное такси. С каким-то сиплым рыком я ввалился в машину, и меньше чем через десять минут мы затормозили на месте событий.

Я поспешил вниз по косогору. Открывшаяся глазу картина наполнила меня глубоким удовлетворением, прямо гора с плеч свалилась.

Метрах в ста от берега стоял, дымя трубой, черный буксир. На корме несколько человек в синих робах, двое из них, склонясь над узким деревянным шкафчиком, накручивали какую-то рукоятку.

От сердца окончательно отлегло. Водолаз поиски не закончил. Стало быть, я не опоздал.

Я зашагал вдоль береговой дуги на юг и незаметно для себя вышел к мосткам, образовывавшим подобие волнореза. Чайка, которая задумчиво восседала на дальнем краю перил, с недовольным криком полетела прочь.

Теперь я находился метрах в пятидесяти от буксира и явственно слышал ровный шум воздушного насоса. Один из мужчин был в наушниках, с микрофоном на груди. В руке он держал линь, переброшенный через планширь и исчезавший в глубине. Явно так называемый водолазный начальник, руководит работами и отвечает за жизнь и здоровье водолаза.

На мой оклик двое парней обернулись и молча выслушали мое громогласное представление. Я спросил, нашли они что-нибудь или нет.

— Пока не нашли,— ответил один.

— Похоже, нет там ни шиша,— мрачно заметил второй.

У борта буксира покачивался буй. Видимо, тот самый, поставленный портовой полицией. Они подтвердили мою догадку.

— Но, по-моему, свет был ближе к берегу,— крикнул я.

Пессимист жестом показал на воду.

— Он там обследует дно широкими кругами, так что это особой роли не играет.

Здесь, на краю волнореза, стояла деревянная лавочка, я сел и стал ждать. За эти несколько часов Исбладсвикен совершенно изменился. Исчезла тьма и с нею — покров мистики. Буря миновала. Над Лидингё, точно багряный апельсин, вставало солнце, заливая воду и зелень теплым блеском. Воздух полнился щебетом птиц, утренний ветерок приносил запахи цветов. Среди камней на берегу бродила старая взъерошенная ворона, из узкого пролива, выходящего в Аскрикефьерден, наплывал с Ваксхольма туман. Морская ласточка на узких крыльях прорезала воздух и стрелой нырнула в опаловую воду, которая только сейчас подернулась рябью от легкого бриза.

Я услышал, как где-то неподалеку затормозил автомобиль, а через несколько секунд на мостки, отходившие от каменной набережной на другой стороне бухточки, высыпала немногочисленная компания. Молодежь, наверняка явились сюда прямо с затянувшейся вечеринки.

Водолаз меж тем поднялся на поверхность. Проворные руки отвинтили «окошко» на большущем шлеме, помогли ему одолеть несколько ступенек трапа, подвешенного к борту. Водолазный начальник нагнулся к своему подопечному, который, похоже, хотел что-то ему сказать. С минуту они беседовали, потом начальник кивнул и показал рукой в бухту.

Прозвучала команда, и буксир подошел метров на двадцать ближе к берегу. Тяжелый и несуразный, водолаз, будто одноглазое морское божество, стоял на своем прочном трапе, а вокруг его желтого костюма бурлила вода. Когда потравили тросы и судно замерло без движения, «окошко» задраили, опять зашипел воздушный насос, и водолаз с плеском исчез в глубине.

Я сделал с волнореза серию снимков и теперь менял кассету. Едва я с этим покончил, как до моих ушей донеслось удивленное восклицание. Я взглянул на воду: в бухте плавала молодая девушка. Голой рукой она махала приятелям на мостках.

— Там на дне что-то странное,— крикнула она.— Я нырнула и наткнулась на эту штуку… я…

— Какая она на ощупь, фрекен? — послышался низкий голос с водолазного судна. Один из матросов перешел на нос.

— Большая такая, твердая,— ответила она.

— Глубоко?

— Метра три-четыре, наверное.

— Вы можете подержаться немного на этом месте?

— Попробую,— крикнула девушка.— Только холодно очень, должна вам сказать.

На воду спустили ялик, который быстро направился к замерзшей наяде. На носу стоял человек с буйком в руках.

— Вы что, клад ищете? — поинтересовалась у него пловчиха, когда ялик добрался до нее.

Он ответил односложно, выбросил буй и промерил лотом глубину.

— Я вам больше не нужна? — жалобно спросила девушка.— А то, чего доброго, судороги начнутся.

Ее отпустили. Под саркастические возгласы приятелей она поплыла к берегу.

Водолаза тем временем успели поднять, а буксир, к моему удивлению, вошел в бухточку и стал на якорь у буйка, в каких-то пятнадцати метрах от берега. С фотоаппаратом на изготовку я покинул волнорез и поспешил вдоль воды обратно. Успел даже щелкнуть несколько отличных кадров, прежде чем водолаз погрузился на дно.

Люди на судне не говорили ни слова, насос шипел и фыркал, возле борта исправно булькали пузыри. Утреннее солнце искрилось на до блеска надраенной медяшке.

Наконец водолаз в потоках воды поднялся на поверхность, скинул свинцовые калоши и шлем, выбрался на палубу. Команда столпилась вокруг неуклюжей фигуры.

— Ну что? — крикнул я.

Водолазный начальник обернулся.

— Там автомобиль.

Я изумленно уставился на него.

— Но свечение было гораздо дальше.

— Передние колеса приподняты,— пояснил он.— И когда фары горели, свет падал несколько дальше.

— Вот оно что,— пробормотал я.

— А в машине есть кто-нибудь? — спросил один из молодых ребят.

Водолазный начальник кивнул.

— За рулем мужчина. Мертвый.

МЕРТВЕЦ

— Для пожарных это труда не составит,— громко сказал водолазный начальник.

— Может быть,— недоуменно отозвался я. Но тотчас сообразил, что он говорит не со мной. Оглянулся и увидел чуть выше на косогоре двух полицейских.

— Там глубоко? — спросил один из них, рослый, с красным, обветренным лицом.

— Да метра четыре, не больше,— ответил водолазный начальник.— Закрепить трос мы, разумеется, поможем.

— Значит, пока здесь останетесь?

Человек на буксире кивнул, и краснолицый вместе с коллегой вернулся к дороге. А немного погодя я услыхал удаляющийся шум мотора.

Я закурил и начал искать на берегу следы колес. И всего через несколько метров заметил на крупном песке явственные отпечатки автопокрышек. Проследить их по откосу до самого шоссе оказалось несложно. Потерпевший аварию автомобиль съехал с дороги прямо за пышной черемухой, смял несколько малорослых кустов шиповника и по диагонали скатился к воде. Проскочив между двумя березами, он пересек узкую полосу песка и ушел в глубину.

Я опять спустился на пляж. Воду чистой не назовешь — кругом щепки и обгоревшая сигаретная бумага,— но если учесть, что совсем рядом Стокгольм, то она была на редкость прозрачная. Каменистое дно понижалось довольно круто. Я тщетно пытался разглядеть в свинцово-бурой тьме контуры автомобиля.

Через некоторое время я вернулся к дороге и постоял на том месте, где брал начало след, ведущий в воду. Как же у судьбы порой все рассчитано, думал я. Сантиметров двадцать — тридцать левее — и машина уперлась бы в толстую березу, метром правее — и она бы застряла на мелководье.

Мои размышления прервал рокот мотора. Нет, это были не пожарные, а обыкновенное такси. Оно промчалось мимо и остановилось метрах в ста от меня, там, где шоссе делало резкий поворот. Пассажиры — мужчина и женщина — вышли, мужчина расплатился с шофером и отпустил машину. Секунду-другую вновь прибывшие удивленно смотрели в сторону буксира — они явно углядели его сквозь зелень,— потом рассеянно скользнули взглядом по мне и неспешной походкой исчезли в тенистой, утопающей среди зарослей усадьбе.