Страна за горизонтом - Леонид Спивак

красный цвет, и ярко-желтый, и мягкий коричневый. Нет, здесь все пылало, как на закате, и этот удивительный пожар вокруг Нью-Йорка, этот индейский лесной праздник продолжался весь октябрь».

Первой большой остановкой в пути был промышленный Скенектеди (Schenectady) в середине штата Нью-Йорк. Илья Ильф напишет жене в Москву: «…Скенектеди, прежде область могикан, а теперь город, где помещаются заводы “Дженерал Электрик”, заводы самой передовой американской техники. Скенектеди – это родина электричества. Здесь его, в общем, выдумали, здесь работал Эдисон, здесь работают мировые ученые».

Парадоксальным образом Скенектеди отмечен американской и русской литературой. Достаточно сказать, что его с нежностью упоминал в «Других берегах» охотник за бабочками Владимир Набоков: «Там у меня летает один из любимейших моих крестников, мой голубой samuelis».

В 1950 году «среди пустоши, поросшей соснами, среди абсолютно изумительных зарослей люпина» Набоков поймал и описал новый подвид чешуекрылых. В течение нескольких лет, движимый неуемным интересом ученого-энтомолога, он возвращался в «место под соснами» – так дословно переводится индейское название Скенектеди – «в общество бабочек и кормовых их растений».

Авторов будущей «Одноэтажной Америки» привели сюда рукотворные чудеса. «Позади поля, на крыше шестиэтажного здания медленно накалялся и медленно угасал вензель “G.E.” – “Дженерал Электрик Компани”. Вензель был похож на императорский. Но никогда императоры не обладали таким могуществом, как эти электрические джентльмены, завоевавшие Азию, Африку, утвердившие свой герб над Старым и Новым Светом. Ибо почти все в мире, имеющее отношение к электричеству, в конце концов имеет отношение к “Дженерал Электрик”».

Мистер Адамс, пользуясь своими связями, устроил писателям визит в штаб-квартиру корпорации. Об этом написана отдельная глава книги – ироничная, подробная, рассказывающая не только об удивительной бытовой технике, но и американской рекламе, продаже товаров в кредит и многом другом. Ильф коротко написал жене: «Целый день мы смотрели электрические чудеса… Здесь надо было бы побыть хоть неделю».

У истоков «империи электричества» стояли великие американские экспериментаторы. Запускавший с риском для жизни воздушного змея в грозовое небо Бенджамин Франклин заложил основы теории электричества. Физик Джозеф Генри, использовавший старые шелковые платья жены в качестве изолятора, сумел создать крупнейшие для XIX века электромагниты. А молодой задиристый мечтатель Томас Эдисон заявил: «Мы сделаем электричество настолько дешевым, что только богатые будут жечь свечи».

Застройка конца XIX века в Скенектеди

В одном из очерков Марка Твена в 1904 году описан невиданный аппарат «телеэлектроскоп», благодаря которому из Лондона можно наблюдать Пекин. На главной улице Скенектеди Ильф и Петров могли видеть бывший водевильный театр «Проктор», в котором в 1930 году состоялась первая в мире публичная телевизионная трансляция («Электрический глаз»). Здесь же через год открылась первая «постоянно работающая телевизионная станция» с неудобоваримым названием «Дабльютуикссидаблью» (W2XCW). Впрочем, в 1939 году газета «Нью-Йорк Таймс» авторитетно заявляла, что телевидение никогда не станет серьезным конкурентом для радио, поскольку «люди должны сидеть и смотреть на экран, а у средней американской семьи на это нет времени».

За год до поездки в Америку Ильф и Петров озаглавили один из своих газетных фельетонов «Техника на грани фантастики» – и бойкая фраза на несколько десятилетий вошла в советский лексикон. В заокеанском Скенектеди для самих писателей многое выглядело фантазиями о будущем: «Тут были и электрическая бритва, и пылесос последней конструкции, и стиральная машина, и особый гладильный пресс, заменивший собой электрический утюг, этот анахронизм двадцатого века».

Здесь нужно сделать экскурс во времени. В СССР в 1935 году домашние «электрические морозильные шкафы» были только у членов Политбюро и немногих избранных, а посудомоечные машины и прочие бытовые диковинки не могли даже привидеться простому советскому человеку. Неподдельный, почти детский восторг перед стиральным агрегатом сегодня трудно вообразить, но великолепно описан у Набокова. Профессор-эмигрант Пнин «скармливает» блестящей сливочной эмалью машине «все, что попадалось под руку: свой носовой платок, кухонные полотенца… все это единственно ради счастья следить сквозь иллюминатор за тем, что походило на бесконечную чехарду заболевших вертячкой дельфинов».

Для советского читателя многое требовало объяснения. В конечном итоге, достижения американской цивилизации избавляли домохозяек от «кухонного рабства» и ежедневных бытовых затруднений. Концепция «освобожденной женщины» была очень популярна в Советском Союзе. И здесь в «Одноэтажной Америке» находится место вынужденному журналистскому лукавству, уступке времени и идеологии: «…социальное устройство не дает американцу заработать денег на покупку этих предметов».

Скенектеди, основанный голландскими поселенцами на индейской реке Мохок, не менее известен старинным Юнион-колледжем, в штате Нью-Йорк уступающим по возрасту только Колумбийскому университету. Архитектурный план колледжа разработал известный французский зодчий-классицист Жозеф-Жак Раме, что было первым подобным опытом в США. Соавтором архитектора выступал президент колледжа, просветитель и изобретатель Э. Нотт, которому принадлежит абсолютный американский рекорд: он возглавлял свою alma mater в течение 62 лет.

Выпускники сего почтенного учебного заведения оставили след на многих страницах американской летописи: от великих инженеров до 21-го президента США Честера Артура. Студентом Юниона короткое время был Джордж Вестингауз, гениальный изобретатель, запомнившийся долгой «войной патентов» с Эдисоном, иногда называемой «войной постоянного и переменного тока». Маг и волшебник электричества Томас Алва Эдисон затратил уйму времени и средств – от опытов на собаках до усовершенствования казни на электрическом стуле – в тщетной попытке опровергнуть промышленные достоинства переменного тока. Крест на усилиях Эдисона поставил его сотрудник, а затем блестящий соперник Никола Тесла.

Спустя много лет в Скенектеди отправился начинающий литератор Курт Воннегут. Об этом городе он написал свой первый бестселлер «Механическое пианино». И, как вспоминал позднее Воннегут, был немедленно причислен к писателям-фантастам, ибо «для критиков, которые никогда там не бывали, это казалось фантазиями о будущем».

Литераторы и политики, исследователи и нобелевские лауреаты – таков исторический багаж «большого маленького города», как окрестили его московские визитеры. Труженик Скенектеди производил для всего мира просторные холодильники («мечта молодоженов», по Ильфу и Петрову) и мощные локомотивы, которые покупал Советский Союз, кухонные миксеры («электрические машинки для сбивания яиц») и гигантские турбины для строившихся в СССР электростанций. «Бытовой» прогресс в США опережал самые смелые фантазии – в этом создатели «Одноэтажной Америки» убеждают нас почти в каждой «городской» главе. Трудно даже вообразить, как отнеслись бы соавторы к столь необходимым в наши дни домашним автоматическим диспенсерам кошачьего корма.

Близ штаб-квартиры «Дженерал Электрик» писатели встретили пожилого усатого украинца, торгующего еще не известным в СССР попкорном. Покинувший «лет тридцать тому назад» маленькую деревушку в Волынской губернии, безымянный продавец кукурузных хлопьев жалуется на иммигрантскую судьбу и гротескно смешивает три языка («Так и жизнь прошла, як один дэй»). Историк американской литературы Н. А. Анастасьев нашел скрытые аллюзии: «Все, или по крайней мере многое, сходится: и сроки, и путь жизни, так что, совсем не исключено, Илье Ильфу и Евгению