Прозрение - Антон Хохлов

пять, да и то летом. С заморозками подобные личности перекочевывали в подъезды, квартиры и другие помещения. Существ (людьми называть их я уже не мог) было несколько десятков: они толпились небольшими кучками по всему двору, словно выжидая… меня… Того, кто так беспардонно заперся от них железной дверью подъезда, так и не увидев их «картины». «Бред это, бред» – сказал я себе под нос, заставив Олю вздрогнуть и обернуться. Толпились они, правда, в противоположной части двора, что, собственно, и спасло меня от участи оказаться среди них. Привлекало их туда что-то? Или мне просто безумно повезло? Мои раздумья прервал далёкий женский крик, переходящий на визг, словно ответивший на мой мысленный вопрос: «А что случилось бы со мной, если бы я не смог спастись?». Когда я обернулся, я лишь краем глаза увидел Олю, открывавшую телефон. Секунды растянулись в часы, когда я твёрдой рукой выхватил телефон, который птицей вылетел из моей руки, сразу разбившись о стену. Не мудрено, что вскоре началась истерика. За минуту я оказался и психом, и шизофреником, и тварью и многими другими неприглядными типами людей.

Ругала меня она ровно до того момента, пока в стену не раздался стук. Потом в дверь. Потом – адский рёв, чем-то напоминающий смесь крика от боли и плача, разрезал воздух раскалённым мечом. Я посмотрел в окно. Все эти твари, стоящие там… Они все смотрели в нашу сторону… В наше окно… В наши души. Своими чёрными, словно нефть, глазами, которые чётко выделялись на фоне побелевших лиц и были видны даже отсюда, с шестого этажа. Смотрели не отрываясь. А мы смотрели на них, казалось, с такими же бледными лицами.

«Вот и всё». В дверь били с неимоверной силой, неустанно, но она героически держалась на петлях. Мы затаились на кухне, где, как казалось, было больше путей отступления. Я схватил нож, а Оля стала судорожно собирать вещи в рюкзак, стоявший в коридоре с самого дня заезда. Я тоже подключился к сборам. В рюкзак полетели консервы, вода, всякие инструменты и многое другое.

Тем временем с потолка начала падать штукатурка, намекая на небезопасность нашего убежища. Нам всегда говорили: «Ваш дом – ваша крепость!». Но, как только в мире произошло нечто такое, после чего людям действительно понадобилась крепость – крепость оказалась картонной. Хотя, кто и когда мог ожидать такого исхода? В дверь продолжали молотить, но, ка нам показалось, немного слабее. Возможно, так лишь казалось из-за крепко закрытой двери в кухню. Отовсюду доносились вопли и клокотания. То, что по завершении штурма нужно будет срочно убегать, было очевидно. Они просто так не отстанут. Было видно: это не бездумные зомби. Это самые настоящие разумные и способные к общению твари. Ими всеми словно кто-то управлял… Супероружие? Возможно. Мистика? Я уже ничему не удивлюсь. В этот момент из электрического счетчика раздался характерный щелчок. К счастью, от использования электрического света мы отказались ещё раньше, дабы предотвратить появление лишней заинтересованности в нашей квартире. Хотя, кого я обманываю… Эта заинтересованность лилась через край уже около двух часов к ряду! Но в дверь бились все тише и тише. Видимо, решили сохранять силы. Или ушли за подмогой. Но, примерно к полуночи всё затихло.

Два рюкзака, один из которых, отцовский, был предназначен для походов, стояли собранные в коридоре. Я рискнул выглянуть в окно, боясь нового рейда на жилище, но во дворе было пусто. Уставшие глаза, еще способные что-то разглядеть только из-за неимоверного содержания в крови адреналина, постоянно выхватывали в темноте, как казалось, следящие за окном тени, оказывавшиеся по итогу то веткой, то пнём, то машиной. Спать было нельзя. Раз твари так бесследно ретировались, то этим необходимо было воспользоваться. Я был бы не против выпить кофе, но, к сожалению, ни электричества, ни газа для его приготовления не было. Воды так же не было, как и связи для звонка. Хотя, я пытался уже дозвониться хоть куда-то. Ничего путного я добиться не смог: из двадцати звонков в полицию телефон взяли только раз. И прокричали «ДА НЕ ЗНАЕМ МЫ, ЧТО ЭТО ЗА ЧЕРТОВЩИНА, НЕ ЗНАЕМ!». Решено было уходить…

***

Дверь с пугающе громким щелчком отворилась. Я вышел первым, фонариком осветив бежевые чуть блестящие стены. Стояла гнетущая, до смерти пугающая тишина. Максимально аккуратно Оля, вышедшая за мной, закрыла дверь, на которой с ужасом мы обнаружили следы ногтей (когтей?) и разводы непонятной чёрной жидкости. Мы медленным шагом пошли вниз. Фонарь хорошо прорезал тьму, в которую мы и направились. Каждый шаг отдавался оглушительным хлопком, заставляя сердце на мгновение замирать. Каждые несколько секунд мы останавливались, прислушиваясь к тишине: эхо шагов постепенно затихало, и наши уши тщетно пытались уловить хоть какой-то еле заметный шорох. Так мы добрались до второго этажа и опять застыли. Эхо, казалось, нарочно медленно затихало, оставляя нас в полной тишине. Сверху послышалась дробь быстрых шагов, заставившая наши сердца бешено колотиться. Мгновение, и всё затихло. Спустя несколько секунд снова несколько шагов. Но гораздо ближе. Снова тишина. Когда новая порция шагов прозвучала примерно в трёх этажах от нас, паника окончательно взяла над нами верх, и мы, спотыкаясь и сталкиваясь друг с другом, помчались вниз. Ещё сильнее нас подстегнул ужасающий морозящий кровь рёв, схожий с тем, что призвал сотни таких существ к нашему дому. Мы добежали до подъездной двери и остановились в тамбуре между дверьми в подъезд и на улицу. Почти сразу сзади раздался удар. Внутренняя дверь приоткрылась, но недостаточно широко, чтобы можно было увидеть нашего преследователя. Я посмотрел на Олю, испуганно смотрящую на меня. Вдруг, она посмотрела куда-то вправо от меня. Я кинул туда быстрый взгляд и увидел лист, сразу скрывшийся во тьме. Я снова перевёл взгляд на Олю. Она смотрела на меня, и чуть улыбалась. Я недоверчиво прищурился и продолжил прислушиваться к звукам за дверью. Они немного утихли, будто преследователь уже не так уж и хотел превратить нас в таких же существ. Я с вырывающимся из груди от страха сердцем отворил тяжёлую железную дверь, ожидая увидеть за ней орды тварей, но… там было пусто. Во всяком случае, их не было видно, ведь двор был погружён в абсолютный мрак, не внушающийся никакого доверия. Я вышел в холодную тьму, прорывая её фонарём. Следом за мной прошла Оля и положила руку мне на плечо. Она сильно нервничала, судя по странным движениям руки, что было неудивительно. «Срочно выключить фонарь» – взрывом прогремела мысль, заставившая меня снова погрузить