И тогда я сказал - согласен ! - Александр Лаптев

-- Ничего странного, -- сказал я, -- это их обычные методы.

-- Обычные?.. -- Следователь выпрямился на стуле. -- Вы хотите сказать, что подобных случаев много?

-- Ну не так, чтобы уж очень, -- проговорил я с сомнением, -- но бывают. Я знаю несколько подобных разбирательств.

-- Очень интересно, -- оживился следователь. -- И что же, было при этом установлено, что это пришельцы подкинули уже мертвые тела и все такое?

-- Во-первых, не пришельцы, а агенты службы правопорядка -- повторяю вам; и не мертвые тела, а муляжи, понимаете? -- муляжи! Никаких тел нет, тем более, мертвых.

-- Ну ладно-ладно! -- замахал он руками. -- Пусть будут муляжи, я не об этом хотел спросить. Меня интересует -- что стало с людьми, которым подкинули такие штуки, -- этих людей оправдали?

-- Нет, не оправдали, -- ответил я с видом сожаления.

Следователь видимо обрадовался. -- Отчего же так? Если они не виновны, и трупы это вовсе не трупы, как вы говорите...

-- В том-то и беда, -- выделил я голосом последнее слово, -- что муляжи эти сделаны настолько искусно, что отличить их от настоящего тела очень трудно. Это они там ловко научились делать.

-- Так значит, вы понимаете, что вам, как бы это выразить, трудно будет доказать свою версию? -- спросил вкрадчиво следователь.

-- Да я и не собираюсь ничего и никому доказывать, -- ответил я равнодушно.

-- Не собираетесь? Это почему?

-- Да потому, что мне этого не надо. Я знаю, что вы мне все равно не поверите, а главное -- я в любой момент могу отправиться в двадцать пятый век.

На лице следователя наметилась недоверчивая улыбка. Он, вполне понятно, начал путаться в моих объяснениях, и, как это бывает со многими людьми, сразу перестал верить всему.

-- Так-так, -- произнес он, снисходительно улыбаясь, -- если я правильно понял, то вы сейчас одолжение оказываете, беседуя со мной, не так ли?

-- Ну, не совсем так, -- сказал я. -- Дело вовсе не в одолжении. Просто я хочу хотя бы попытаться доказать свою невиновность. Сами понимаете -- как бы дальше не складывались события, мне бы не хотелось, чтобы обо мне осталась в моем времени такая недобрая память. Да и вам будет меньше хлопот, потому что я еще раз повторяю: эти трупы -- вовсе не трупы. И вам не удастся их идентифицировать и, следовательно, доказать факт убийства.

-- Что значит -- не удастся доказать факт убийства? Когда у нас есть двое убитых, есть подозреваемый с пятнами крови на руках и на одежде, и есть, наконец, орудие убийства, на котором имеются отпечатки пальцев подозреваемого. И вы хотите сказать, что этих улик недостаточно?

В этот момент я отчаянно зевнул во весь рот. Беседа начала меня понемногу утомлять.

-- Недостаточно, -- проговорил я, зевая повторно. -- Чтобы предъявить мне обвинение, вы должны будете идентифицировать трупы, а этого вам сделать не удастся, потому... что я уже объяснил почему.

-- Но нам и не нужно проводить никакую идентификацию! -- воскликнул следователь. О чем вы говорите?

-- Но как же! -- воскликнул в свою очередь я. -- Вы ведь должны убедиться, что совершено убийство, то есть установить, что эти тела принадлежат реально живущим людям. Вы должны точно узнать их имена, место жительства, и вообще -- принадлежность, так сказать, к роду человеческому. А иначе...

-- Ну хорошо, -- сказал следователь и вздохнул. -- Я приму к сведению ваше заявление, но повторяю, что все факты однозначно говорят против вас. И лучше признаться во всем сейчас. Суд учтет ваше добровольное признание, а также смягчающие вину обстоятельства, которые наверняка у вас имеются. Поверьте, я хочу помочь вам. Не усложняйте свое и без того сложное положение. А иначе я ничего не смогу для вас сделать.

После таких слов мне стало ясно, что следователь не поверил ни единому моему слову и весь наш разговор был бесполезен. Не скажу, что я сильно расстроился, но все же мне стало немного обидно -- сидел человек, слушал с умным видом, понимающе кивал, а на самом деле ничего-то он не понял.

-- Ну вы хоть запротоколируйте мои показания, -- попросил я.

-- Да, конечно, -- спохватился следователь. -- Сейчас. Он схватил ручку и за пару минут покрыл каракулями стандартный бумажный лист с двух сторон. Перечитал, щурясь и близко поднося бумагу к лицу, потом сунул мне. Я глянул мельком и поставил свой автограф в правом нижнем углу.

Следователь поднялся и подошел к двери, нажал на вогнутую красную кнопку сбоку от входа. Сразу загремел замок, железная дверь распахнулась.

Выходя наружу, я приостановился.

-- Я бы попросил доставить мне из дома одежду, -- обратился я к следователю. -- У вас тут весьма прохладно. Да и неприлично мне в халате разгуливать.

-- Хорошо, я распоряжусь, -- ответил следователь.

-- И бритву пусть захватят.

-- Все ясно.

-- И мыло, и полотенце.

-- Да-да...

-- И пускай проведут исследование тел! -- крикнул я уже из коридора. - Пусть определят группу крови! Группу крови!..

Следователь кивнул, и через секунду я перестал его видеть.

Через два часа мне доставили костюм, пару рубашек, также -- зубную щетку, мыло, полотенце и бритву. Я спросил книги, и меня заверили, что книги будут тоже, -- как особо опасный преступник я пользовался немалыми льготами - положение, неизвестно почему закрепившееся у всех народов и во всех государственных машинах с незапамятных времен. Одиночная и довольно уютная камера с окошком на тюремный двор призвана была помочь пережить мне, и таким как я, неизгладимую душевную травму, полученную в результате убийства мною, или такими как я, -- других ни в чем не виноватых перед нами, убийцами, людей.

Принесли обед -- вполне приличный -- пахнущий мясом вермишелевый суп, свинскую котлета с макаронами и компот из деревянного и червивого урюка. Дома я, бывало, обедал и похуже, а потому съел все до крошки и остался почти доволен. Почти -- потому, что быть совершенно довольным, находясь в тюрьме, нельзя, не будучи при этом помешанным; последнее, кстати, мне предстояло опровергнуть в ближайшее время. Я предвидел такой ход событий и внутренне подготовился к предстоящим баталиям. (Общеизвестно, что человек, признанный невменяемым, освобождается по закону от уголовной ответственности за совершенное преступление. Но далеко не все знают, что этих людей - невменяемых преступников, -- их все равно изолируют от общества и содержат в таких условиях, что ей богу! -- лучше уж сидеть в обычной тюрьме, среди нормальных, отвечающих за свои действия преступников, или уж отправиться прямиком на тот свет; кто сомневается в моих словах, пусть попробует проверить данный постулат.)

После обеда я успел даже немного поспать -- минут двадцать. А потом за мной пришли. Я заметил, что меня сопровождают одни и те же ребята, и усмехнулся про себя -- почетный несменяемый эскорт -- одна из привилегий господ насильников и убийц.