Заберу тебя, девочка - Анна Мишина

Меня обдает холодными струями. Взвизгиваю. Обхватываю себя руками, стараясь согреться. Затем вода становится теплее и я начинаю чувствовать, как силы меня покидают. В ушах нарастает гул, а в глазах мутнеет. К горлу подкатывает удушающий ком, словно чья-то рука обхватила шею. Я хватаюсь за стену, понимая, что падаю.

— Твою ж… — раздается где-то со стороны и я теряюсь в темноте.

Сначала возвращается слух. И я слышу работающий двигатель, шум колес… я в машине и она движется. Открываю глаза, тут же зажмуриваюсь. Дневной свет или утренний, я еще не понимаю, слепит. А в глаза словно песок насыпали. Я сажусь, понимая, как болит голова. Я была укрыта теплым покрывалом. И как только почувствовала холод на плечах, укуталась в него еще больше, подбирая под себя ноги. Я нахожусь на заднем сиденье машины. За рулем мужчина. В кепке.

— Вы кто? — произношу хрипло. Со сна голос свой не узнаю.

Он молчит.

— Остановите машину, — начинаю нервничать еще больше. Паника накатывает все больше и больше.

Двигаюсь к двери и хочу дернуть за ручку, но дверь тут же блокируется.

Меня начинает знобить.

— Выспалась? — ловлю его темный взгляд в зеркале заднего вида.

— Куда вы меня везете? — оглядываюсь по сторонам, понимая, что мы не в городе, да и вообще не в населенном пункте каком-либо. По сторонам снежные поля, вдали лес.

— Туда, куда нужно, — звучит убийственный ответ.

Спокойно, Рената. Ты еще жива, а значит, у этого громилы в планах пока нет пункта прикопать твое тело где-нибудь в лесочке.

— Как я здесь оказалась? — совершенно не помню ночь.

У меня же девичник. И свадьба на днях…Господи!

Я заглядываю под покрывало, на мне все то же платье. Сглатываю.

— Ты не помнишь? — снова его пронзительный взгляд в зеркале.

— Нет, — качаю головой.

Снова обращаю внимание на его руки. Он крепко сжимает руль. Рукава кофты задраны до локтей. И то, что я вижу, определенно впечатляет. Я залипаю на жгутах вен, бугрящихся под кожей.

— Тебя, скорее всего, опоили наркотой и возбудителем, — говорит спокойно.

А я чувствую, как мои щеки начинают пылать. Шея горит.

— Возбудителем? — переспрашиваю, не веря своим ушам.

— Да, ты ластилась ко мне как кошка, — усмехается, а мне становится стыдно за то, что я могла сделать. И я совершенно этого не помню. — Пришлось остановиться в придорожном мотеле, чтобы остудить тебя, — еле заметная усмешка кривит его губы.

— Остудить? Вы что? Мы…? — мое сердце подпрыгнуло к горлу, а в висках задолбил пульс от страха, что неужели я смогла переспать с этим вот представителем мужского пола. Я же замуж выхожу… Господи! Это же должен был быть мой первый раз.

— Нет, — отрезвляет меня его голос. — Просто тебе требовался холодный душ, а потом ты отрубилась. Так что не переживай, я тебя не трогал, — посмотрев на меня в зеркало, добавляет, — почти.

— Кто вы такой? Вы понимаете, что меня будет искать отец? Вы не понимаете, с кем связались! — начинаю защищаться как могу. А больше мне и предъявить-то нечего.

Я домой хочу. В глазах собираются слезы.

Он молчит, смотря перед собой. На его лице даже мускул не дернулся от моей истерической речи.

— Ты кто такой? — вскрикнула я, но тут же поймала его взгляд в зеркале.

— Лучше закрой рот и сиди тихо, если не хочешь продолжить свое путешествие в багажнике с грязной тряпкой во рту, — прорычал он, заставив меня заткнуться и еще больше вжаться в сиденье и укутаться покрывалом. Поймав его злой взгляд, замолчала. Кем бы он ни был, по голосу он явно не шутит.

Я на протяжении нескольких часов пыталась понять, что происходит и куда я попала. Пытаюсь вспомнить, что случилось со мной после того как мы с девочками уехали в клуб. Я собираю осколки памяти ровно до момента танцев и распития коктейлей с подругами. А потом провал.

— Как я оказалась у вас? Вы меня выкрали? Что вы хотите взамен на мою свободу? Уже выдвинули требования? — из меня посыпались вопросы, мне нужно узнать, для чего я здесь. Ведь все не просто так, больше чем уверена.

— Это тебя не касается. А теперь давай помолчим, — мазнул по мне взглядом, отвернулся, продолжая управлять автомобилем.

Так, но остановиться-то мы когда-то должны. Не цистерна же с бензином у него под тачкой.

— Мне нужно в туалет, — решила прощупать почву дальнейших его действий. — И я есть хочу.

— Потерпишь, — снова этот взгляд в зеркале.

Чудно просто.

Что я могу сделать в такой ситуации? Меня украли. И везут в неизвестном направлении. У него есть оружие?

От этой мысли становится не по себе. А если он меня убьет?

Так, спокойно. Мне нужно узнать, с какой целью меня вообще похитили. Хотя я спрашивала. Все без толку.

Этот хоровод мыслей порядком вымотал. Я устала. Устала пытаться понять, что меня ждет. Он меня убьет и где-нибудь в снегу закопает?

Хотелось плакать и себя жалеть.

Куда мы едем?

Это один из трех вопросов, который крутится в моей голове. Куда? И что потом? Для чего все это?

Откидываюсь на спинку кресла, закрыв глаза. Я устала от молчания и непонимания происходящего. То и дело смотрю на мужика, сверля его затылок взглядом. Представляя, как будь что у меня потяжелее, грохнула бы его по коротко стриженной башке.

— Мне нужно в туалет, — сейчас это действительно так. Еще немного и из ушей зажурчит.

Он кидает на меня взгляд через зеркало и снова уставляется на дорогу.

Начинаю злиться. Толкаю ногой его сиденье.

— Эй ты! Ты меня слышишь? Я хочу в туалет, или ты хочешь, чтобы я сделала лужу прямо тут?

И о, чудо! Это возымело эффект. Слышу, как начинает щелкать поворотник и машина, замедляя ход, съезжает на обочину.

Мужчина выходит из машины, не глуша ее, и, быстро обойдя тачку, открывает дверь с моей стороны.

— Прошу, — позволяет выйти.

Я выхожу из машины. Ежусь. Покрывало с собой не возьмешь. А куртки нет. Делаю пару шагов по заснеженной обочине.

Мужчина стоит, наблюдая за мной, опираясь о машину.

— Далеко собралась?

Смогу ли дать деру на каблуках? Ноги переломаю? А может, и черт с ним, с ногами? Дорога здесь оживленная… глядишь, кто-нибудь и обратит на меня внимание.

Я оборачиваюсь на него, наши взгляды встречаются. Мне кажется, он меня считывает как открытую книгу. Качает головой, словно предупреждая.

— И не думай, — до меня доносится его голос. — Пожалеешь, — произносит одними