Владыка Севера - Гарри Тертлдав

И они принялись орать друг на друга. Джерин повернулся к Нании.

— Принеси ему и ей по самой большой кружке эля, какие только найдутся, — тихо сказал он.

Служанка поспешила прочь и вскоре вернулась с двумя кружками, такими полными, что эль даже переливался через край, словно бы сам собой, совершая возлияние Бейверсу. Джерин знал, что рискует. Если эль не утопит взаимную злость этой парочки, значит, пары его раззадорят ее еще пуще. Однако зачастую подобные перепалки напоминали грозовой шквал. Налетали внезапно, проходили бурно и стихали быстро.

Маева пихнула Дагрефа в бок. Тот покачнулся, но устоял на ногах. Они были примерно одного роста и телосложения, хотя он был старше ее на год. Однако Маева по всем признакам унаследовала выдающиеся физические данные своего отца. И не только физические. Джерин сомневался в своей готовности воспринять как должное женщину-воительницу, способную справиться практически с любым мужчиной. Но, так или иначе, через несколько лет миру, похоже, придется с этим столкнуться.

Клотильда сказала:

— Нет, Кор, не суй камень в рот.

Кор в тот же миг перестал совать камень в рот и запустил им в девчонку. К счастью, он промахнулся. Этот бутуз, без сомнения, пошел в мать. Четырехлетние дети в принципе не слишком-то сдерживают себя. А уж тем более от отпрыска Фанд нечего ожидать тиши да глади.

Вэн и Фанд осушили свои кружки с элем почти одновременно. Джерин замер. Что будет дальше? Когда ничего не произошло, он мысленно похвалил себя. И опять покосился на Фанд. Когда-то они с Вэном вместе пользовались ее расположением. Теперь это трудно себе и представить. После дикарки Силэтр стала для него чем-то вроде тихой гавани для претерпевшего ужасы затяжной морской бури моряка.

Лис покачал головой. То, что ему в голову пришло такое сравнение, лишний раз доказывало, что он прочел больше книг, чем кто-либо в северных землях (факт сам по себе не замечательный, а прискорбный, если глядеть дальше носа). Он никогда не видел Оринийского океана, далеко на западе подступавшего к суше, да и в море тоже ни разу не выходил.

Тени стали длиннее и начали сереть: приближались сумерки. В крестьянской деревне, в нескольких сотнях ярдов от Лисьей крепости, протяжно, резко и угрюмо протрубил рог. Это было сигналом для крепостных возвращаться с полей в свои хижины, чтобы поужинать, а также укрыться от призраков, рыскавших по ночам в поисках живых душ.

Вэн огляделся по сторонам, определяя время, затем одобрительно кивнул.

— При новом старосте они заканчивают позже, чем при Безанте Большое Пузо, — сказал он. — Тот все норовил протрубить раньше, чем надо.

— Верно, — согласился Джерин. — После того как прошлой зимой на него упало дерево, крестьяне несколько дней горевали. И не удивительно. Они ведь знали, что другой старшина заставит их больше работать.

— Ленивые мерзавцы, — сказал Вэн.

Лис пожал плечами.

— Никто особенно не любит работать. Однако приходится, чтобы не расплачиваться впоследствии. Но некоторые никак не могут это понять. Именно таким, собственно, и нужен погонщик, который сумеет выжать из них все, что можно, никого при этом особенно не сердя.

Он был рад поговорить с приятелем о делах, да и о чем угодно, лишь бы отвлечь его от очередной свары с Фанд. Однако Фанд, по всей видимости, вовсе не собиралась спускать дело на тормозах.

— А некоторые, например, — заявила она, — очень любят упрекать других в нерадивости, хотя сами делают только то, что им нравится, и палец о палец не ударят, чтобы напрячься для чьей-либо пользы.

— Я сейчас ударю, но не по пальцу, а по твоей вздорной башке, — ответил Вэн и шагнул к ней.

— Йо, не сомневаюсь, но в один прекрасный день ты проснешься рядом со мной совершенно мертвый, с изящным кинжальчиком между ребер, — парировала Фанд с мрачной серьезностью.

Вэн действительно поколачивал ее время от времени — драки были для них развлечением. Дикарка давала обидчику сдачи, а еще царапалась и кусалась. Чужеземец, конечно, не вкладывал в эти схватки и пятой части той силы, какую в нем пробуждали охота или война, а Фанд, входя в раж, лупила его чем попало и совершенно не сдерживалась, ослепленная гневом.

Вэн сказал:

— Тогда, клянусь всеми богами на всех землях, где мне когда-либо приходилось бывать, я лучше буду просыпаться рядом с кем-либо еще.

— Жаль мне бедняжку, кто бы она ни была, — тут же огрызнулась Фанд. — Ты ведь еще тот подарочек. Надеюсь, ты не привез никакой болячки? Знай, твои вечные похождения не доведут тебя до добра.

— Можно подумать, я один такой, ах ты, вероломная… грязная… — Вэн хлопнул себя ладонью по лбу, не находя нужного слова даже в ворохе языков, какие он знал.

Джерин повернулся к Тразамиру, стоявшему к нему ближе других.

— Разве любовь не прекрасна? — продекламировал вполголоса он.

— Что? — Тразамир почесал голову.

«Вот еще один северянин, в котором нет и тени иронии», — горестно подумал Лис. Он желал обрести горнюю мудрость, дабы найти слова, способные утихомирить Вэна и Фалд, однако к этому дару следовало бы присовокупить и другие божественные умения, чтобы те не затеяли все сначала, когда к ним повернутся спиной.

Из дверей замка выглянула Силэтр.

— Ужин готов, — крикнула она всем, кто был во дворе.

И все, включая Вэна и Фанд, потянулись в замок. Джерин внутренне рассмеялся. Он не мог найти слов, чтобы урезонить сварливую парочку, а Силэтр это удалось. Возможно, на нее пролилась горняя мудрость.

Это предположение вовсе не выглядело таким уж невероятным. Когда-то Силэтр была Сивиллой Байтона в Айкосе, передавая пророчества прозорливого бога тем, кто их искал. Так продолжалось до тех пор, пока землетрясение не разрушило храм, превратив его в руины и выпустив на свет чудовищ. Если бы Джерин и Вэн не увезли ее, пока она пребывала в состоянии транса, подземные существа, несомненно, разделались бы с ней.

Сивилле Байтона надлежало хранить девственность. Более того, ни один в мире мужчина не должен был касаться ее. Ей прислуживали одни евнухи и старухи. И потому Силэтр посчитала себя оскверненной, когда поняла, что спаситель нес ее на руках. Будь у нее выбор, она предпочла бы, чтобы ее оставили на съедение монстрам.

В ту пору все обстояло именно так. Теперь же, спустя одиннадцать лет, у них были трое живых детей и одна маленькая могилка. Силэтр подняла лицо к мужу, входившему в Лисий замок. Он слегка коснулся губами ее губ. Она улыбнулась и взяла его за руку. Вместе они направились к почетным местам у очага, рядом с которым высился алтарь Даяуса. На нем дымились бедренные кости оленя, убитого Вэном, Джероджем и Тармой, с кусками не срезанного с них жира.