Сборник морских баек - Николай Каланов

И тут командиру снова радио приносят: «Почему не доложили, сколько на борту 50– и 100-рублевых купюр? По возвращении корабля в базу заказанное вами количество денежной массы будет обменяно!»

И тут лейтенанты заплакали, а старый мичман из турбинного отсека надел на себя изолирующий противогаз и завещал подчиненным матросикам-турбинистам в таком виде себя и похоронить. Причем на памятнике изобразить не его портрет, а автомобиль «Москвич»… В общем, командир заказал денег по максимуму, на всякий случай.

Вернулась лодка из морей. Потянулись «автономщики» в финчасть с остатками заначек и сбережений. Не пошел только мичман, «казнивший» свою автомобильную мечту… Лишь через месяц командир письменным приказом обязал его в финчасть сходить со своим «денежным мешком». И буквально через полгода мичман купил-таки себе «Москвич»! Вот такой хэппи-энд. Секрет прост: командующий флотилией приказал всем без исключения береговым «финслужащим» восстановить мичманские деньги по любому! И целую неделю все финансисты базы складывали мозаику…

http://www.lionblog.net.ru/2007/04/27/radio_bujj.html

То были дни тотального, настоянного на истерии, противостояния двух флотов: «Великого Белого» (US Navy) и «Великого Ржавого» (ВМФ СССР).

Обычный ход вещей поменялся — склонные к нагнетанию военного психоза военные уступили место политикам. Подгоняемый Рейганом министр ВМС США Леман, которого за его безрассудность послал на фиг папа американского ядерного флота адмирал Риковер, отправлял ракетные ударные группы (КРА УРО «Лонг Бич», ЛК «Нью Джерси» и «Миссури»), только что оснащенные «Томагавками», в Японское море под Владивосток и к Петропавловску-Камчатскому, где они выполняли реальные стрельбы крылатыми ракетами в сторону Японии и Алеутских островов.

Цинизм ситуации заключался в том, что, повернув пеленг стрельбы на 180 градусов, Вы получали в качестве целей «Томагавков» любимый Джерибосток (точнее — ресторан «Челюскин» в центре Владивостока) и братский Петропавловск (еще точнее — Сопку Любви). Обидно? Хрен там, досадно!

Но за «ржавыми» в те годы не ржавело: дали оповещение об учебных пусках баллистических ракет, объявили закрытыми два квадрата — в 200 милях севернее и южнее острова Оаху (Гавайские острова) и плюнули ракетой с разделяемой БГ. Получилось очень точно и эффектно — Леман поутих, а вскоре и вовсе был отправлен в отставку на радость Риковеру. Так и вижу, как старый щуплый адмирал потирал руки!

Но на другом берегу сидел еще один старичок-морячок, который это западло не простил, и злю флотскую затаил. Звали старичка Сергей Георгиевич Горшков. Замечу, мощный был дед, авторитетный. Но годы давили, «братва» требовала подтвердить авторитет, иначе — «черная метка». И дед отважился на невыполнимое — «взять» американскую ПЛАРБ (атомную ракетную лодку) «Огайо» на выходе из базы, чем показать американам большой фак и щит, «братву» протащить через канифас-блок и харей их, харей по палубе.

И вот, получив боевое распоряжение, наш корабль выдвинулся в Аляскинский залив и далее к проливу Хуан де Фука (большому водоразделу между США и Канадой).

Пролив длиной 70 миль, окруженный цепью гор вулканического происхождения, заканчивается группой заливов, один из которых с американской стороны, носящий название Адмиралти Инлет, приютил ВМБ Бангор — базу ПЛАРБ. Отсюда «бумеры» стартуют в Тихий на боевое патрулирование, предварительно погрузившись в проливе и пройдя его в подводном положении. Если лодку, излучаемые шумы которой близки к естественному фону океана, не взять на выходе — дальше ее ищи-свищи.

Поставленная нам задача была трудноразрешимой — сродни иллюзионизму, аферизму и престидижитации. Как услышать «бумера»? Гидроакустика бесполезна, его связь на УКВ с базой и портовыми службами скрыта горами Олимпия и дальностью в 70 миль. Осталось одно — встать в створе Хуан де Фука и слушать все переговоры по международному каналу связи на «Рейде», установленном на ходовом, а там — 99 различных каналов и десятки одновременных сеансов связи коммерческих судов, портовых служб, диспетчеров Ванкувера, Сиэттла, Виктории и рыбаков!

Начали «чесать» по все каналам, пытаясь разобраться в этой мешанине и молясь флотскому богу не дать съехать умом. И бог помог! На одном из каналов вдруг прорвалось:

— Микыта, так то я тэбе бачу на плэжер крафте (прим. прогулочном катере)? Фишингуешь трохи?

— Так то я, бразер. Салмона (прим. лосося) фишингую с киндерами.

— Файно! Салмона бачишь?

— Та, не що. Стэнд бай на связи, а то мой собако шо-то развылся.

Испуганный голос Микыты через пять минут:

— Микыта коллинг Павло. Павло, що было — не поверишь! Воить мой собако и воить, на вотер бачит. Та, разумляю, факинг кобелина. Тут, бачу на вотер: биг фиш под нами проплываеть. Та ну, якой фиш — субмарина с мой апартмент билдинг! Якой не бачил во все бефор. Мериканьска то, разумляю!

Вот он! Момент истины!

Нам осталось дать команду «Фас!» (кому — догадайтесь сами) и, с теплотой думая о братьях-хохлах, отправиться восвояси… А вы говорите, великий и могучий…

http://www.sukhoi.ru/forum/archive/index.php/t-33475.html

Разместил: FilippOk

Было это на ТР «Ураган» в 1975-м. После загрузки рыбой на промысле, идем в республику Заир, чтобы часть рыбы сдать в портах Бома и Матади, расположенных на реке Конго. Ближе к вечеру становимся на рейде Бомы, как раз посредине реки — правый берег — Заир, левый — Ангола (видны хижины и плантации, колония Португалии). Не прошло и получаса, с ангольского берега подплывает лодка с местными неграми. Парень и девушка, на девушке только юбочка надета. Собирается небольшая толпа мужиков, поглазеть на полуголую…

— Что надо?

— Чоп-чоп, — на рот показывают и по груди рукой круговые движения — мыло.

Приносят рыбу из трюма — почти целую коробку ставриды и еще одну рыбину-капитан килограмм на 7–8, кто-то мыло, спускаем в лодку. Советские люди всегда солидарны с угнетенными трудящимися.

К борту подходит наша прачка, женщина средних лет:

— Ой, чево ты голая? Как не стыдно!!! Позор! А вы, мужики, чего пялитесь?

Уходит и приносит бюстгальтер размером раз в 5 больше, чем надо негритянке — бросает в лодку. Мужики ржут. А та и не понимает, для чего ей такая вещь, на голову примеряет. Прачка ей объясняет, как может, но бестолку… Поблагодарив за подарки, аборигены отплывают к своему берегу.

Стемнело… На ангольском берегу зажгли костер. Застучал барабан там-там, Праздник с танцами вокруг костра продолжался до 3 часов ночи (бум! бум! бум! бум!) На «Урагане» от такой благодарности спалось плохо.

http://korabli.qdg.ru/forum/index.php?topic=31.45

Автор: Anatoly

Вахта у трапа вечером. Стою. С берега приходят аборигены, приносят разный товар: часы штампованные, фигурки из красного дерева, бананы, ананасы. Ченч. Набежал наш советский народ, рассматривает, торгуется.

А торгаши неглупые, хотят взамен советские часы, одежду из хлопка, цветной металл. Договорились: рыбу поменяли на фрукты, ведь в те годы в провинции советской бананов и ананасов не то что не пробовали, но и видели только в кино или на картинках. Ну очень захотелось. Такие вкусные были, свежайшие ведь.

После выгрузки рыбы в Боме и Матади пошли опять догружать трюмы до полного. Вот там, в холодных трюмах, я подхватил простуду: температура, кашель и т. п. Пришел к доктору (молодой, только закончил вуз). Тот дал какие-то таблетки, пару дней надо полежать в каюте. На другой день стало лучше, только все тело покрылось какой-то красной сыпью. Иду к доку, раздеваюсь. Док смотрит на меня:

— Что это?

— Не знаю.

— Поноса нет?

— Нет.

Стал изучать толстые медкниги:

— Ты фрукты в Африке ел?

— Ел.

— Наверное, заразу какую-нибудь подцепил. Похоже на чуму.

— Что же делать?

— Да ничего, тебя в госпиталь ближайший, команду — на карантин, а пароход сожгут, пойду доложу кэпу.

Приходит:

— Кэп сказал — тревогу пока не поднимать, подождем пару дней, оставайся в санчасти, — и закрыл меня на ключ.

Еду приносил сам и близко не подходил. Ну а через полтора дня сыпь исчезла — это просто была реакция организма на таблетки, теперь я знаю, какие не надо глотать. Особенно был рад, что пароход не сожгли.

http://korabli.qdg.ru/forum/index.php?topic=31.45

Автор: Anatoly

Тетка моей мамы была в свое время довольно известным в славном городе Одессе врачом. В 41 году, когда враги подходили к городу, большинство жителей подалось в эвакуацию, справедливо полагая, что при фашистах им не поздоровится. Уходили молча. Обстановка сильно напоминала классические кадры бегства врангелевцев из Крыма в 1920 году — давка на причалах, битком забитые пароходы, паника и т. д.