Единственная - Шерон Тихтнер

Теперь я могу превращаться в любом настроении, в зависимости от необходимости, а также в любой момент включить нужный мне орган чувств. Например, если мне надо рассмотреть что–то в темноте и на большом расстоянии, я концентрируюсь и смотрю без превращения!

— Девушка! Мы приехали. Вы что оглохли? — кричал водитель.

За всеми воспоминаниями я не заметила, как мы подъехали.

Глава 2

Знакомства

Я вышла из машины. Мои вещи вытащил водитель, оставив на дороге. Меня никто не ждал, но я и не удивлялась. Это был приют «Святого Марка» для детей с ограниченными возможностями. Сюда помещали больных детей.

Здание было совершенно обычным. Кирпичная коробка с немного облупившейся краской непонятного цвета. Больше напоминало цвет детской неожиданности. Вход был вполне себе приличный. В общем, веселенькое место!

На входе меня встретил охранник, который вызвал парнишку, чтоб проводить меня к директору. Вещи он велел оставить у него. Директор должна была определить меня в комнату и, конечно же, объяснить правила. Хотя все они были одинаковы: строгий распорядок дня, никаких опозданий на занятия, никаких шатаний после отбоя, ряд наказаний за порчу имущества.

Ко мне подбежал симпатичный рыжий мальчишка лет 12 и просто махнул рукой. Я спокойно пошла за ним. Странный мальчик, не стал выяснять кто я и откуда! Но и я не стала приставать. Мы прошли несколько метров по коридору и остановились у большой деревянной двери. Он просто тихонько постучал и сделал шаг назад.

— Входите! — раздался женский голос из–за двери. Я толкнула дверь, а мальчишка тут же испарился. Так тихо меня еще нигде не встречали. Не то чтобы я ждала оваций, просто расспросы неотъемлемая часть любого переезда.

— Здравствуйте! Я Мелания Брокчерс, — вежливо представилась я.

— Росмерта Вордек! Директор этого недоразумения! — представилась женщина, сидящая возле окна за простым столом на мягком стуле. Директору на вид было около 40–43 лет. Относительно невысокая сбитая женщина с короткими каштановыми волосами. Она посмотрела на меня исподлобья своими серыми глазами. Видимо она не очень рада занимаемой должностью, и моим прибытием в том числе! Выглядела она очень уставшей, но из–за сегодняшнего дня конкретно, вообще. Я быстренько заглянула в ее сущность. Ничего интересного: трудоголик без семьи и детей. Не удивительно, что ей неприятно воспитывать чужих, когда своих детей нет. Здоровьем она тоже не блистала: прокуренные легкие, слабые сосуды и…бесплодие.

— А я думала это приют! — усмехнулась я.

— Сама все скоро поймешь. За что вас мисс Брокчерс сослали к нам? — поинтересовалась директор.

— Не ужилась! — спокойно ответила я. Все равно мое дело давно к ней пришло. Она ознакомила меня с правилами данного заведения. Ничего принципиально нового. Зато я узнала небольшой перечень местных жильцов: глухие, немые, не ходячие, больные, трудные. Оказалось, что приют разделен на две части: второй этаж — для больных, а третий — для трудных. Но занятия для всех одни, как и столовая. Миссис Вордек сообщила мне номер комнаты и пожелала удачи.

Поскольку в моем деле значилось " трудный подросток», меня поселили на третий этаж. Я прошла к охраннику, который объяснил, как пройти в комнату.

Я стала подниматься по старой лестнице с железными перилами, на которых даже не было поручней. Стены все были в глубоких трещинах и дырах, будто по ним стреляли. Кое–где были надписи не цензурного содержания. Дверь второго этажа была наполовину выломана и заперта с помощью толстой и широкой доски.

Я не успела сделать и двух шагов, как сверху раздались восторженные возгласы. Я подняла голову. На межэтажной площадке стояло три парня. Все трое огромные, под два метра ростом и столько же в плечах. Волосы всех троих были непонятного цвета, потому как свисали грязными сосульками на лица. Лица тоже не блистали: щетина, злобная ухмылка и желтые зубы. У парня посередине даже пары зубов не было.

— Привет, цыпа! Раньше я тебя не видел. Новенькая? — прокаркал парень, стоявший посередине. Скорее всего, он главный.

— Да, я новенькая. Только что приехала, — постаралась спокойно ответить я. А саму мутило от их мерзких физиономий. Точнее я почти не замечала их лиц, за отвратительной сущностью.

Вообще–то редко встречаются люди, злые от рождения. Но сейчас на меня смотрело сразу двое таких, а третий сам выбрал такой путь. Главный представлял собой смесь темно–синего и фиолетового, остальные были синие и темно–синие. Судя по всему, они пока никого не убили, но это дело времени!!! Скорее всего, они избивают более слабых ребят, но это явно не все.

Мне очень захотелось вмазать им всей своей силой. Сколько жизней они еще испортят! Но нельзя. Новые неприятности мне не к чему. Я приняла решение применять свои способности только в крайней ситуации. Сейчас можно обойтись словами. Надо срочно смываться.

— Простите, я спешу. Мне еще вещи разбирать, — я попыталась обойти их.

— Куда ты, детка? — рявкнул главный.

— Мы хотели с тобой познакомиться!

— Позже мальчики! Позже! Я сюда надолго, — проговорила я, даже не надеясь, что эти отморозки от меня отстанут. Но это сработало. Один отступил в сторону и, я прошла на этаж. Они же продолжили свой путь вниз.

Сам третий этаж выглядел еще хуже лестницы. Надписи на стенах были вроде покраски, ни одного свободного места. Разбитые лампочки и рваный линолеум дополняли картину. Обстановочка не обещала ничего хорошего. Я быстро нашла нужную мне комнату.

Внутри было чуть лучше. Комнату не ремонтировали, наверное, лет 10 минимум. Тусклые обои во многих местах прожжены сигаретами, с потолка свисает одна лампочка на проводе, одинокий старый шкаф на ладен дышит. Кровати и старый круглый стол выглядели лучше всех. Стол был завален всяким хламом, им явно не пользуются по назначению. На одной из кроватей сидела довольно странная девушка.

Светлую соломенную паклю на голове девушки волосами назвать, язык не поворачивается. Она сидела в позе лотоса и немного раскачивалась. Густо подведенные черным карандашом глаза смотрели на меня оценивающе. За таким раскрасом я даже не разглядела их цвет. Одета она была в красные длинные гольфы и огромную мужскую футболку непонятного цвета, что–то между болотным и грязно–коричневым. Больше ничего не было. Благодаря ее позе было прекрасно видно, что даже нижнего белья на девушке не было. Мне стало не по себе.

— Привет! — прохрипела она. Ее прокуренный голос прошелся мне по ушам как ножом по стеклу, — Красивая! Соболезную!