Все к лучшему! - Татьяна Константиновна Фадеева

      Все предыдущие попытки заработать были обречены на провал. Во время учебы Вита подрабатывала почтальоном, но разносить телеграммы было небезопасно. Неизвестно, кто может оказаться за очередной открывшейся дверью. Да и платили на почте копейки. Интересной была работа на Промкомбинате. Там, в просторном цеху, за большими столами сидели работницы и специальными электрическими приборчиками выжигали на гладко отшлифованных, чудесно пахнущих, деревянных досках картинки на темы местных достопримечательностей. Затем покрывали их лаком и сушили в специальных сушильных камерах. Но Промкомбинат также стал недолгим ее поприщем. А таскать за собой старый пылесос со сломанным колесиком, по длиннющему коридору, застеленному красной пыльной ковровой дорожкой, убирая один из этажей мэрии, было настолько тяжело и скучно, что даже вспоминать об этом не хотелось.

      Первый день в фильмотеке Государственного комитета по телевидению и радиовещанию, вопреки ожиданиям, принес массу разочарований. Рабочие помещения приземистого одноэтажного здания фильмотеки с толстыми кирпичными стенами не впечатляли на эффективный творческий труд. Большую их часть занимали склады с огромным количеством стеллажей от пола до потолка, на полках которых размещались стопы плоских, круглых банок с фильмами. Стеллажи стояли рядами, и были пронумерованы и обозначены буквами в соответствии с каталогом, как в библиотеке.

      В меньшей – располагались монтажные, заставленные специальными столами с подсветкой, двумя крутящимися металлическими дисками, ручкой и моторчиком.

      Здесь же находился и кабинет фильмотекарей. В фильмотеке хранили и проверяли перед телевизионным эфиром, смотанные в большие рулоны тридцати пяти миллиметровые перфорированные киноленты с художественными, мультипликационными, документальными фильмами. Их аккуратно перематывали, проверяя на просвет на наличие разрывов и потертостей. Разрывы заклеивали скотчем с помощью специального пресса, а легкие потертости реставрировали ацетоном.

      Коллектив оказался исключительно женским. Всего здесь прилежно трудилось пять сотрудниц: три монтажницы и два фильмотекаря.

      Ознакомить Виту с профессиональными обязанностями вызвалась монтажница Клавдия Васильевна. Это была дамочка лет сорока – сорока пяти, маленького роста, пухленькая, миловидная, с румяными щечками. Очень доброжелательная на первый взгляд. Широкий выпуклый зад ее так сильно «отклячивался» назад, что Вите захотелось сесть на него верхом и посмотреть, как долго можно проехать, не свалившись.

      «Жена военного и мать двоих детей», – церемонно отрекомендовалась Клавдия Васильевна.

      Как оказалось, сильно выпивавший муж ее служил в армии прапорщиком. Пожалуй, в личном плане она здесь являлась самой благополучной.

      Посвящая Виту в тайны профессионального мастерства, Клавдия Васильевна попутно по секрету сообщила все самые свежие сплетни и слухи. Она являлась здесь чем-то вроде местной живой газеты. Вездесущей и везде сующей свой нос. Обычно сплетни всеми осуждаются, но кто не без греха? Вита сплетни не любила, но сориентироваться в новой для нее обстановке, было полезно.

      Позвякивая в кармане связкой ключей, в дверях появилась заведующая фильмотекой Валя Батанова, худая, высокая, нестарая еще, крашеная блондинка, с прокуренным лицом и незажженной сигаретой в желтоватых пальцах. Курить в фильмотеке строго воспрещалось. Приходилось выходить на улицу, где Валя сильно мерзла и во множестве одежек, беспорядочно натянутых одна на другую, напоминала потрепанный кочан капусты. Весь облик заведующей выражал перманентное уныние.

      По информации, почерпнутой все у той же Клавдии Васильевны, Валя была не замужем, состояла в интимных отношениях со всеми желающими на ГТРК, была не дура выпить, а сигарету просто не выпускала из рук.

      Сегодня она привела на работу пятилетнюю дочку. Увидев ребенка, Клавдия Васильевна немедленно почувствовала себя великим педагогом, кем-то вроде Макаренко, Сухомлинского и Песталоцци вкупе.

      «Чья это такая симпатичная маленькая девочка?», – засюсюкала она.

      «А какое твое собачье дело?», – незамедлительно парировало милое дитя.

      «Бойкая она у меня», – с улыбкой прокомментировала диалог Валя.

      В помещении находилась еще одна монтажница – Надя Крошутинская. Полноватая, натуральная блондинка, с довольно симпатичным, с мелкими чертами личиком. Сидя за монтажным столом, она внимательно проверяла кинопленку. Надя приветливо улыбнулась Вите, обнаружив следы ярко-розовой помады не только на губах, но и на зубах.

      Вита уже знала, что Надя замужем никогда не была, одиноко растила дочь, обретенную в единственном весьма недолгом романе с одним из женатых сотрудников. Невзрачный мужичонка, после каждой ссоры с женой приходил к Надежде, обещая остаться навсегда. Она словно оживала, начиная светиться от счастья.

      Но пожив у Нади пару недель, он возвращался домой. В эти счастливые две недели Надежда преображалась. Надевала самые красивые наряды, записывала рецепты вкусных праздничных блюд. История периодически повторялась по заранее известному всем действующим лицам сценарию. Если же все шло не как обычно, и лысый Казанова задерживался у Нади, то жена его «женщина строгая, но справедливая» приходила за ним и уводила домой. Сопротивление было бесполезно.

      Дальше, в кабинете фильмотекарей за письменным столом что-то увлеченно читала Раиса Ивановна. Дама весьма зрелого возраста, ей наверняка уже было прилично за пятьдесят. Она небрежно взглянула на Виту и углубилась в чтение далее. Не увидела ничего интересного, наверное.

      «Пожалуй, Раиса Ивановна – самый колоритный персонаж», – отметила про себя Вита, – «Как иногда пишут в старых романах: со следами былой, знойной красоты на лице».

      Красоту, правда, сильно портили топорщившиеся на верхней губе редкие, но жесткие на вид, черные усы.

      Позже, когда Вита уже «влилась» в коллектив, Раиса Ивановна, пребывая в хорошем настроении, пускалась в воспоминания о тревожной молодости, но вдруг спохватившись, замолкала в самых интересных местах своей бурной биографии. Прошлое ее было плотно окутано флером таинственности. Она выдавала себя то за армянку, то за еврейку, то за цыганку по мере надобности. Раису Ивановну отличали умение найти во всем выгоду и пылкий темперамент. Эмоциональную выразительность речи Раисы Ивановны усиливали частые включения ненормативной лексики. Владела она ею виртуозно и использовала удивительно метко и смешно. Не ругалась матом, а говорила на языке. Жила она с горячо любимой дочерью в превосходной трехкомнатной полногабаритной квартире в центре города. Тогда такие квартиры были наперечет. Обладала прекрасной, хорошо подобранной библиотекой.

      Художественные книги тогда были в жутком дефиците. Причем, издалека советские книжные магазины казались битком набитыми книгами. Но при ближайшем рассмотрении вся эта «литература» была никому ненужным агитационным хламом. Кто покупал эту макулатуру? Тайна, покрытая мраком неизвестности. А классическая литература, фантастика, детективы, исторические романы на полках книжных магазинов не лежали, их покупали «из-под полы» втридорога.       В этой сфере торговли, как, впрочем, и в других, правил бал его величество Черный рынок. В целях снижения книжного дефицита, конечно, принимались некоторые меры. Например, книги обменивали на макулатуру. Cоветские книголюбы, конечно, не ходили в книжный магазин с пачками старых газет под мышкой и не меняли их на тома Чехова, Толстого или Пушкина. Для приёма макулатуры существовали специальные приёмные пункты. Каждый гражданин мог сдать там любое количество макулатуры и получал талончики