«Наука дедукции» Шерлока Холмса. Современный взгляд - Виктор Светлов

мастерства Холмса. «Боже правый! воскликнул полковник, смеясь. Вы хотите сказать, что ваш припадок был ловкий трюк и мы зря вам сочувствовали?

С профессиональной точки зрения это проделано великолепно! воскликнул я (Уотсон. В. С.), с изумлением глядя на Холмса, который не переставал поражать меня все новыми проявлениями своего изобретательного ума. Это искусство, которое часто может оказаться полезным, сказал он» (Рейгетские сквайры).

Еще более яркий пример актерского мастерства Холмса содержится в Знаке четырех: «Я, констатирует Уотсон, слышу шаги. Возможно, это Холмс. На лестнице послышалось тяжелое шарканье ног, сильное пыхтение и кашель, как будто шел человек, для которого дышать было непосильным трудом. Один или два раза он останавливался. Но вот наконец он подошел к нашей двери и отворил ее. Его внешность вполне соответствовала звукам, которые доносились до нас. Это был мужчина преклонных лет в одежде моряка старый бушлат был застегнут до подбородка. Спина у него была согнута, колени дрожали, а дыхание было затрудненное и болезненное, как у астматика. Он стоял, опершись на толстую дубовую палку, и его плечи тяжело поднимались, набирая в легкие непослушный воздух. На шее у него был цветной платок, лица, обрамленного длинными седыми бакенбардами, почти не было видно, только светились из-под белых мохнатых бровей темные умные глаза. В общем, он произвел на меня впечатление почтенного старого моряка, впавшего на склоне лет в бедность.

Чем можем вам служить, папаша? спросил я. Он обвел комнату медленным взглядом старика.

Мистер Шерлок Холмс дома? спросил он.

Нет. Но я его заменяю. Вы можете рассказать мне все, что хотели рассказать ему.

А я хочу видеть самого Шерлока Холмса, упрямо повторил старик.

Но я же вам говорю, что я его заменяю. Вы пришли по поводу катера Смита, конечно?

Да, я знаю, где он. Еще я знаю, где люди, которых он ищет. Знаю, где сокровища. Я все знаю!

Расскажите мне; это все равно, что рассказать Холмсу.

Нет, я должен рассказать только ему самому, твердил наш гость со стариковским упрямством и раздражительностью.

Тогда подождите его.

Не хочу ждать. Не хочу даром терять день ни ради кого. Если мистера Холмса нет, пусть себе все узнает сам. А вам я ничего не скажу, больно мне ваши физиономии не нравятся. Он поковылял к двери, но Джонс обогнал его.

Подожди, приятель, сказал он. У тебя есть важные сведения, и ты не уйдешь отсюда. Придется тебе подождать, хочешь ты или нет, нашего друга Холмса. Старик, рванулся к двери, но Этелни Джонс заслонил ее своей широкой спиной, и старик понял, что сопротивление бесполезно.

Хорошенькое обращение с гостем, сказал он, стуча палкой. Я пришел сюда, чтобы поговорить с мистером Холмсом. А вы двое набросились на меня, хотя я вас знать не знаю. Хорошенькое обращение с человеком!

Вам не сделают ничего плохого, сказал я. Садитесь сюда на диван и подождите. Холмс очень скоро вернется.

Он мрачно подошел к дивану и сел, подперев ладонями свою большую голову. Мы с Джонсом снова взяли наши сигары и продолжили разговор. Вдруг голос Холмса оборвал нас на полуслове:

Могли бы предложить сигару и мне.

Мы так и подпрыгнули в креслах. Прямо перед нами сидел Холмс и довольно улыбался.

Холмс! воскликнул я. Вы здесь? А где же старик?

Вот он, ответил Холмс, протягивая в руке копну белых волос. Вот он весь бакенбарды, парик, брови. Я знал, что мой маскарад удачен, но не предполагал, что он выдержит такое испытание.

Вот это класс! с искренним восхищением воскликнул Джонс. Из вас вышел бы отличный актер, первосортный! Вы кашляете точь-в-точь как постоялец работного дома. А за ваши дрожащие колени можно дать десять фунтов в неделю. Мне, правда, показался знакомым блеск глаз. Но уйти вы все-таки от нас не смогли» (Знак четырех).

Свидетельством неплохих организаторских способностей Холмса служит учреждение и управление им «нерегулярной полицейской частью, командой с Бэйкер-стрит». Это решение Холмс принял с целью реализации вынесенной из практики общения с государственными сыщиками идеи, что чрезмерная централизация Скотленд-Ярда тормозит расследование уголовных преступлений. «Мы считаем, что этот случай подтверждает правоту тех, кто держится мнения, что наша полиция должна быть более децентрализована. Тогда дела будут расследоваться более быстро и тщательно…

В этот миг в прихожей раздалось громкое звяканье колокольчика, вслед за ним испуганный голос нашей хозяйки, уговаривающей кого-то.

Боже мой, Холмс, сказал я, вставая, никак это действительно они (полицейские. В. С.)!

Нет, до этого еще не дошло. Это нерегулярные полицейские части, моя команда с Бейкер-стрит. Пока он говорил, на лестнице послышался быстрый топот босых ног, громкие мальчишеские голоса, и в комнату ворвалась ватага грязных, оборванных уличных мальчишек. Несмотря на шумное вторжение, было заметно все-таки, что это отряд, подчиняющийся дисциплине, так как мальчишки немедленно выстроились в ряд и нетерпеливо воззрились на нас. Один из них, повыше и постарше других, выступил вперед с видом небрежного превосходства. Нельзя было без смеха смотреть на это чучело, отнюдь не внушающее доверия.

Получил вашу телеграмму, сэр, сказал он. И привел всех…

Условия прежние, и нашедшему катер гинея. А это за день вперед. Ну, а теперь за работу! Холмс каждому вручил шиллинг, мальчишки застучали голыми пятками по лестнице и высыпали на улицу.

Эти “Аврору” из-под земли достанут, сказал Шерлок Холмс, вставая из-за стола и зажигая трубку. Они всюду пролезут, все увидят, все услышат. Я уверен, что уже к вечеру мы будем знать, где “Аврора”» (Знак четырех).

Холмсу также не чужд, несмотря на его неприязнь к женщинам, определенный романтизм и чувство прекрасного. «Мне кажется, что своей верой в божественное провидение мы обязаны цветам. Все остальное наши способности, наши желания, наша пища необходимо нам в первую очередь для существования. Но роза дана нам сверх всего. Запах и цвет розы украшают жизнь, а не являются условием ее существования. Только божественное провидение может быть источником прекрасного. Вот почему я и говорю: пока есть цветы, человек может надеяться» (Морской договор). Уотсон отметил хорошую игру Холмса на скрипке. Но Холмс не просто хорошо играл, он боготворил музыку, отстаивал вместе с Дарвиным предположение о ее более