Игра ненависти и лжи - Л. Дж. Эндрюс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я потянула себя за кончики волос.
– Кейз знал?
Губы Луки сжались.
– Да. Однако твой отец связал его язык еще в детстве, чтобы он никогда не говорил об этом, полагая, что так он лучше сможет защитить тебя. Он никогда не упоминал месмер моего отца вслух, даже со мной, хотя я часто о нем говорил. Сомневаюсь, что он мог. Мой отец вернул своего заблудшего злоносца.
– И как он объяснил его отсутствие с тех самых пор, как мы вырвались пять лет назад? – спросил Вали голосом темным и жестким.
– Я не сомневаюсь, что кое у кого мозги промыты, но для большинства злоносец никогда и не бросал Черный Дворец, его просто отправили куда-то по велению Ивара, – горько ответил Лука.
Я возмутилась:
– И люди просто в это поверили?
– Не думаю, что они сильно утруждаются деталями, – нахмурился Лука. – Покуда жуткие альверы Ивара служат им, они довольны. Такой же у него месмер или нет, никто не знает, что он – это Повелитель теней, кроме тех, кто по другую сторону закона. Для горожан он – злоносец.
– И он в это верит? – спросила я, ошеломленная и злая. У меня не получалось скрыть дрожь в голосе, и я бросила даже пытаться.
– Верит. Насколько мне известно, Кейз верит, что он лишь недавно вернулся в Клокглас. Как раз к началу атаки на Маск ав Аска. Но по правде говоря, его помутненный разум – не самая главная причина для тревоги.
– Да что может быть хуже? – дыхание стало резким и отрывистым. Голова закружилась. Я моргала, глядя в землю, не в состоянии встретиться с кем-нибудь глазами.
– В отличие от твоего Таланта, месмер Ивара оставляет старые воспоминания на месте, но запирает их во тьме. Однако некоторые альверы противостоят измененным мыслям, – Лука потер затылок. – Когда они находятся в постоянном конфликте, я… ну, я видел, как многие альверы становились лишь пустой оболочкой.
– Ивар брал на себя роль кукловода. Если они противятся, он давит на них, пока те не проваливаются еще глубже в его великий фарс, – Лука помедлил. – Чем дольше он топит их в месмере – я это не до конца понимаю, – но тем сильнее заклятье воздействует на их здоровье. Они сходят с ума. Большинство тех, кто вообще борется, умирают, потому что попросту теряют желание жить.
– А если кто и станет бороться с внушением, так это Кейз, – пробормотал Никлас, впиваясь пальцами в волосы.
– Именно, – Лука сложил руки на груди. – Он будет бороться, даже сам того не зная. Времени у нас не много, прежде чем это начнет пожирать его живьем.
Горло обожгла желчь.
– Значит… Воспоминания Кейза…
– Изменены, – перебил Лука. Он переступил с ноги на ногу и мягко улыбнулся Ханне и Эшу. – В данный момент он ничего о Кривах не знает.
На глазах Ханны выступили слезы. Девочка накрыла лицо ладонями и облокотилась на плечо Эша, ее худенькое тельце сотрясали тихие рыдания.
– Но что еще хуже, – медленно продолжил Лука, – так это ты, Малин Штром.
– А что я? – мой голос был лишь сухим шелестом.
– Кейз отказывался выдать тебя после того, как его захватили, так что мой отец рассудил, что ты много значишь для Повелителя теней. Ивар с особой тщательностью подошел к заклятью, чтобы убедиться, что твое лицо внушает лютую ненависть.
Каждое слово впивалось мне в живот как тупой, раскаленный кончик ножа. Я дрожала и едва заметила, что большая рука Хагена удерживала меня, сжимая плечо.
– Ты говоришь, что Кейз меня ненавидит?
– Боится тебя, презирает, желает убить – не могу сказать, насколько глубоко зайдет его брезгливость, пока форвирринг не закрепится.
Я не могла дышать. Я прижимала руку к груди, пока не набрала достаточно воздуха, чтобы заговорить.
– Он… он не знает меня?
– Нет, дэнниск Штром, – Лука пару мгновений заламывал руки, затем шагнул ко мне ближе. – По правде говоря, то, что он не знает тебя, дает тебе небольшое преимущество. Никто, включая Кейза, не сознает, что может делать твой месмер. Ивар полагает, что ты – воровка, а не… – Лука прочистил горло и бросил взгляд на мои пальцы. – А не наследница королевства.
Костровую яму накрыла тишина, но внутри моего черепа бушевал хаос. Мысли начинались, но конца не находили. Ненависть лихорадкой бурлила в венах. С жутким содроганием по моему телу прокатились, сталкиваясь, два желания: перестать существовать и спалить ворота Черного Дворца.
Я сделала шаг к сыну Лорда Магната.
– А могу я украсть фальшивые воспоминания?
– Думаю, да. Я всю ночь провел, читая о древних дарах все, что у меня было, и не нашел ничего, говорящего, что фальшивую память нельзя забрать точно так же, как и любую другую.
Огонек чего-то похожего на надежду затеплился в груди. Я очищу Кейза от каждой запятнанной мысли. Проблема была в том, что, если Повелитель теней хочет меня выпотрошить, то подобраться к нему достаточно близко, чтобы коснуться его губ своими, окажется непросто.
– Вы с Хагеном должны знать, что ваш отчим сделал то, что было необходимо, – продолжал Лука.
Хаген встал с бревна, в каждой морщинке на его лице была написана тревога.
– Что он сказал?
– Он сделал неизвестную женщину – тебя, Малин, – главой загадочной гильдии. Хаген спланировал нападение, после того как познакомился с одним из воров этой женщины в тюрьме.
– И какую же причину для организации такой атаки он назвал? – спросил Хаген, словно почти ожидал такого прикрытия.
– Акт мести, направленный против Йенса за то, что он так и не освободил твою северную семью. Он выставил все так, будто ты знал, что тебя продадут, так что ты и тот вор придумали нанять гильдию женщины и напасть.
Я покачала головой.
– Но…
Лука поднял руку, затыкая меня.
– А дальше – хуже и жестче. Согласно Йенсу, Хаген нанял гильдию, чтобы уничтожить не только маскарад, но и весь Дом Штромов. Начиная с единственной дочери Йенса. Этим утром доложили, что Малин Штром найдена мертвой. Ей перерезали горло на сеновале Дома Штромов. Она умерла задолго до того, как воры, нанятые ее коварным сводным братцем, напали на Маск ав Аска.
Кровь отхлынула от моего лица.
– Йенс так и сказал? Зачем ему говорить, что я умерла?
– Затем, что мой отец знает, что у него есть падчерица, так? – Лука выгнул одну бровь. – Даже если Йенс все эти годы старался сделать тебя безликой,
