Дверь. Альбом - Мэри Робертс Райнхарт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В этот вечер, однако, увидев, что она сменила свой сестринский наряд на обычную одежду, я спросила:
— Идете в кино, Сара?
— Нет, — ответила она, как всегда, лаконично.
— Не могли бы вы взять собак? Их сегодня вечером еще не выгуливали.
Казалось, она колеблется. Я заметила странное выражение на ее лице.
В этот момент Сару обнаружили собаки и принялись радостно прыгать вокруг нее.
— Возьми их, — попросила Джуди.
— Ну хорошо, — проворчала, соглашаясь, Сара. — Сколько сейчас времени?
Джуди бросила взгляд на часы и ответила ей, добавив при этом:
— И, пожалуйста, веди себя хорошо, Сара.
Сара промолчала. Она взяла собак на поводок и вышла. Было пять минут восьмого. Она вышла и больше не вернулась.
Мы с Джуди продолжали сидеть за столом, вернее, это я сидела, а она ела и время от времени отвечала на телефонные звонки. Один раз позвонил молодой человек по имени Дик, и в голосе Джуди зазвучали такие странные нотки, что у меня даже возникли некоторые подозрения. Однако на следующий звонок она отвечала довольно холодно.
— Не понимаю, почему. Она прекрасно знала, куда я еду… У меня все в порядке. Если мне захочется совершить какую-нибудь глупость, я найду для этого другое место… Нет, она вышла.
Я привожу здесь этот разговор, так как впоследствии он оказался чрезвычайно важным. Если не ошибаюсь, он произошел вскоре после ухода Сары, в пятнадцать минут восьмого или около того.
Джуди вернулась к столу, всем своим видом выражая негодование.
— Это дядя Джим, — ответила она на мой немой вопрос. — Нет, ты представляешь, мама опять натравила его на меня. Старый дурак!
Неприязнь Джуди к Джиму Блейку, которую она всячески подчеркивала, была вызвана не какими-то его личными качествами, а тем, что он действовал как представитель Кэтрин, когда Джуди была у меня.
Лично мне Джим нравился. Возможно, потому, что он всегда оказывал мне мелкие знаки внимания, которые так ценят женщины моего возраста, а Кэтрин просто обожала его.
— Он спросил Сару, и я сказала, что она вышла. Интересно, зачем это она ему понадобилась?
— Может быть, Кэтрин просила его что-нибудь ей передать?
— Вероятно, — ядовито заметила Джуди, — чтобы она за мной присматривала.
Надеюсь, я ничего не перепутала. Столь многое произошло в тот вечер, что я с трудом припоминаю этот спокойный ужин, то есть спокойный, конечно, до того момента, как Джозеф принес нам кофе.
Помню, мы говорили о Джиме, причем Джуди — с обычным для ее возраста презрением к человеку сорока с лишним лет, не занятому никаким серьезным делом. Однако Джим, надо отдать ему должное, организовал свою жизнь по-своему неплохо. Старый холостяк, он предпочитал проводить время в обществе других, и причина, как я догадывалась, а Джуди не могла понять, была здесь одна — страх одинокого человека перед одиночеством.
— Дядя Джим и его приемы! — презрительно фыркнула Джуди. — Интересно, откуда он берет на них деньги?
— У него кое-что есть благодаря его матери.
— И, вероятно, еще больше благодаря моей!
Возможно, она была права, поэтому я ничего не ответила на ее замечание, а так как для Джуди, ни в чем не испытывавшей недостатка, деньги значили очень мало, она тут же забыла о своем раздражении и снова развеселилась.
Я с трудом припоминаю, каким был Джим в те дни, как он выглядел в тот вечер, когда покидал свой дом. Высокий, державшийся по-прежнему прямо человек с седеющими волосами, аккуратно зачесанными назад, чтобы скрыть небольшую лысину, он был всегда учтив и одет с иголочки. Он был также весьма популярен. Джим никогда не позволял делу, а в его случае это были операции с недвижимостью на дилетантском уровне, стать помехой игре в гольф или партии в бридж, и в ответ на присылаемые ему многочисленные приглашения постоянно устраивал чаепития или званые обеды. У него был слуга-негр по имени Амос, который умел перевоплощаться почти мгновенно. Амос готовил обед, потом, одетый в смокинг, подавал его гостям и, наконец, уже в крагах и кожаной куртке ждал их у машины, когда, попрощавшись с Джимом, они выходили из дому. Так как для многих все негры выглядят одинаково, складывалось впечатление, что у Джима целая свита слуг.
— Мечта всех невест, — заключила язвительно Джуди, и в этот момент появился Джозеф с нашим кофе.
Это было, как заявил он в полиции, а затем и перед присяжными, в семь тридцать или семь тридцать пять.
Джуди закурила. Помню, я еще подумала, какой красивой она кажется в свете свечей и как все в доме оживает с ее приездами. Рядом, в буфетной, возился Джозеф, и откуда-то издали до меня доносились приглушенные голоса слуг.
Джуди притихла. Возбуждение, владевшие ею при приезде, улеглось, и сейчас она выглядела усталой и несколько подавленной.
Тут я подняла голову, и мой взгляд случайно упал на зеркало.
На лестнице кто-то прятался.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Казалось, он подслушивал. Мне были видны только его ноги в темных брюках, а он, конечно, даже не подозревал, что со своего места я могу его видеть. Очевидно, он слушал, слушал и прикидывал, броситься ли ему к выходу или отступить назад. Дверь, ведущая из столовой в холл, была полуоткрыта, и он знал, что если побежит, я его увижу.
Похоже, он решил не рисковать, так как, даже не развернувшись, задом, бесшумно поднялся наверх.
— Джуди, — спокойно произнесла я, — не двигайся и не повышай голоса. К нам забрался грабитель. Он там, наверху, я только что его видела в зеркале.
— Что я должна делать? Может быть, закрыть дверь в библиотеку и вызвать полицию?
— Хорошо, а я скажу Джозефу. Чтобы попасть на черную лестницу, вору надо пройти через кухню, а там его увидят слуги.
Я позвонила в колокольчик. При этом совсем не волновалась и была этим весьма горда. Те немногие драгоценности, которые я хранила дома, были на мне, а если вору приглянулся мой золотой туалетный прибор, то он мог его забирать, я не возражала — прибор был застрахован. Все же, пока ждала Джозефа, я сняла кольца и положила их в цветочную вазу на столе.
Джозеф воспринял новость спокойно. Он сказал, что Роберт все еще
