Если сможешь — забудь (СИ) - Корешкова Евгения

Не в силах стронуться с места, Сергей, расширив глаза, смотрел, как Алина уверенно подсела к компьютеру, и ее пальцы стремительно побежали по клавиатуре. А ведь она работала сейчас в совершенно незнакомой программе. К этому времени все присутствующие очнулись от оцепенения и продолжили прерванную работу, почему-то не воспринимая девушку, как постороннего человека. Будто присутствие ее здесь было делом вполне нормальным. Ей что-то показывали на экране, кто-то, отодвигая ее руку с клавиатуры, сам набирал информацию. Все разом что-то быстро и шумно говорили, а Сергей, тоже пришедший в норму, мог думать только об одном. О том, что молотом стучало в мозгу:

— Сейчас будет взрыв. Снесет с лица земли теплостанцию. Пострадает город. А это полтора миллиона человек, полтора миллиона!…

Сергей подошел поближе и тоже встал за спиной у девушки. Она перестала работать и, держа пальцы у висков, вглядывалась в выведенную на экран схему планировки теплостанции. Алина просидела так не меньше минуты, потом решительно поднялась, и Сергей окликнул ее. Девушка нашла его взглядом и улыбнулась. Только улыбка получилась успокаивающе-грустноватой, словно она извинялась за что-то.

— Сиди здесь, с ними. Хорошо? — и заторопилась, — я пойду. Мне нужно. Я попробую. Я должна попробовать…, — и, почти бегом, направилась к двери.

Сергею оставалось только стоять и смотреть с каким упорством, уже, по сути дела, обреченные люди, пытаются восстановить контроль над работой реактора. А он явно перегревался. Всех как магнитом притягивал показатель температуры воды охлаждения. Цифры с упорной стабильностью росли, давно перейдя черту дозволенного уровня. Если бы удалось хотя бы отсрочить момент катастрофы!

И никто не сумел понять, почему резко, скачком дернулись стрелки разом на всех приборах, и началось что-то невероятное. Словно вся аппаратура вышла из строя: показатели скакали, не подчиняясь управлению. Температура воды начала уверенно снижаться, освещение тускнеть и мигать, и, наконец, главный инженер, вытирая платком лысину, неуверенно выговорил:

— Я ничего не понимаю, но, по-моему, реактор встает.

Кто-то включил экраны слежения, и Сергей вместе со всеми, увидел беспощадно парящий реактор, рабочих в противогазах и на одном из экранов реакторного зала — Алину, вернее одно только ее плечо со спины и поднятую правую руку у обреза экрана. И тут погас свет. Сергей успел увидеть на гаснущем экране, что девушка начала падать, заваливаться набок.

— Аль, Алька…, — тревожным полушепотом позвал парень, словно она могла услышать его отсюда. Несколько секунд помедлил и бросился, еще сам не зная куда, к Алине.

— Стой, куда ты? — запоздало крикнули ему вслед. И уже в дверях нагнал радостный вопль инженера:

— Реактор встал! Слышите! Он встал!

Сергей долго плутал в душных паровых облаках, шлепая на бегу по лужам, почти незаметным на белом кафеле. В реакторный зал он не вбежал, а въехал на животе, споткнувшись на пороге о пожарный рукав. В последний момент он успел выбросить перед собой руки и только поэтому не разбил лицо. Торопливо вскочил, весь мокрый, и быстро огляделся. Искать Алину не пришлось. Она лежала совсем близко, ничком. И лужица, в которую она ткнулась лицом, отличалась от других ярко-розовым цветом воды. Сергей, оцепенев, какое-то время стоял над ней и шумно дышал. Опомнившись, упал на колени и схватил девушку за плечи, поворачивая к себе лицом. Голова у нее безжизненно откинулась. Дыхание у парня перехватило. Кровь! Она заливала левую щеку и подбородок, продолжая вытекать из носа и уголка рта. Сергей хрипло и неуверенно позвал, спрашивая:

— Альк? Аль, ты что? — и осторожно разжал руки, опуская ее на пол.

С торопливой яростью, помогая себе зубами, он оторвал весь низ у своей футболки и стал осторожно вытирать кровь у нее с лица. В первый момент он чуть не отдернул руку, настолько холодной, почти обжигающе ледянойоказалась ее кожа. Тем более страшным и странным это казалось здесь, во влажной жаре реакторного зала. Как оглушенный, ничего не понимая, Сергей долго стоял на коленях и вытирал кровь. Дыхания у нее не было заметно, и пульс он не сумел прощупать, хотя и не был уверен, что правильно ищет его. В ушах стоял пронзительный писк. Сообразив, наконец, что это надрывается дозиметр у нее на руке и, что нужно, как можно быстрее уходить, парень подхватил подругу на руки и понес. Откуда-то появились двое рабочих. Они что-то мычали сквозь противогазы, недвусмысленно крутили рукойу виска и отчаянно махали вдоль коридора, подталкивая в спину.

Сергей заглядывал девушке в лицо, беспрерывно повторяя ее имя. Ответом был только отчаянный писк дозиметра. На дворе, обессилев, он опустил свою ношу на сухой пятачок асфальта и, сняв с себя куртку, подложил ей под голову. Он гладил девушку по мокрым, слипшимся волосам, осторожно проводил кончиками пальцев по лицу и умолял:

— Аль, что с тобой? Ну, пожалуйста, не умирай! Не умирай! Ну, скажи, что ты жива!

И она, вдруг, несколько раз судорожно вздохнула, хватая воздух ртом. Сергей, обрадованный хоть какому-то признаку жизни, держа ее лицо в своих ладонях, начал торопливо и отчаянно целовать ее в глаза, в щеки, в губы…

— Господи, ты жива! Ну, только не умирай! Алька, не умирай! — он чуть не плакал, — Господи, что же делать? Аль, ты слышишь меня? Не умирай!

И она, в несколько судорожных выдохов, тихо, но вполне понятно произнесла:

–Все…можете…не...бояться…теперь…не…взорвется…я…его…остановила…, — и медленно, через силу, потянулась рукой к своему левому запястью. На ощупь, расстегнув запор, стала стаскивать часы через кисть и пальцы.

Сергей, не выпуская ее лица из своих ладоней, смотрел и не понимал, что же такое она делает. Девушка, наконец, открыла мутные глаза и, с трудом сосредоточив обессиленный взгляд на Сергее, прошептала, чуть разлепляя бескровные губы:

–Возьми браслет…нажми… красную кнопку…

— Сейчас, я сейчас! — странные часы, что соскользнули в его подставленную руку, оказались очень тяжелыми.

— Аль, потерпи. Сейчас кто-нибудь появится. Сейчас я тебя отнесу.

— Нет…— прервала она, вновь закрывая глаза, — неко…гда… сиди здесь…повторяй… за мной… — она с трудом выдыхала каждое слово. — Я — С-07 … вызываю… «Аргон»… поверь… такнадо… запомни… и повторяй,… пока… не отзовутся… пожалуйста. Я… С-07… вызываю «Аргон»… авария реактора… Срочно… нужна помощь… повторяй,… слышишь… и вновь замолчала, замерев.

Сергей положил ее часы, хотя язык уже не поворачивался их часами, на левую ладонь, подумал-подумал и указательным пальцем правой руки решительно утопил красную кнопочку. Дозиметр сразу смолк, а парень неуверенно начал:

— Я — С-07…, — сам себе удивляясь, как он может повторять всю эту ересь. Постепенно голос его крепчал, становился уверенным, и он бесконечно повторял — Я — С-07, вызываю «Аргон»…

Периодически странный прибор у него на ладони начинал тихонечко попискивать, но не так, как дозиметр, а более нежно, с переливом. В левом верхнем углу экранчика загоралась яркая точка, но Сергей не знал, как на это реагировать и твердил одно и тоже, то чуть не со слезами в голосе, то настойчиво и требовательно, поглядывая на безжизненное Алькино лицо, темные круги у нее под глазами. Хорошо, хоть кровь остановилась. Совсем недавно все было так хорошо и, вдруг такое…

Сколько прошло времени, он не знал. Сидел на земле мокрый, продрогший, почти засыпая от разом навалившейся усталости, такой, словно он всю ночь, как на первом курсе, разгружал вагоны. Кружилась голова, звенело в ушах и, вдобавок, начинало сильно мутить.

Сергей уже ни на что не обращал внимания, когда кто-то тронул его за плечо. Он, прервав вызов, устало произнес:

— Да пошли вы! — но все же обернулся.

И тут в горле у него окончательно пересохло, глаза расширились, а рот медленно открылся. У него за спиной стояли два человека в явно чужих,ярко-оранжевых скафандрах. И, пока Сергей, заторможенно задирая голову, разглядывал одного из них, начиная с колен, другой быстро присел возле Алины. Он достал какой-то приборчик размером с сигаретную пачку, секунд на двадцать прижал ей к шее под ухом. Глянув на прибор, он что-то сказал на незнакомом звенящем языке. Сергей оцепенело, смотрел, как у него с ладони взяли Алинины часы и погасили экранчик, а он все держал перед собой пустую раскрытую ладонь и чувствовал, что его вот-вот начнет выворачивать наизнанку.