Наша эра наступает завтра - Уна Канти

Помнили все. Помнили всё. Иногда случаются события и принимаются решения, которые делят жизнь на «до» и «после» ровным разрезом ножа. И жизни студентов как раз испытали переломный момент, настолько удивительный и непредсказуемый, что никто не решался бы даже мечтать о подобном.

Все трое чуть отошли в сторону, и Аврора с удовольствием рассказала, как они встретили день, пока Диана молча и презрительно разглядывала Веспера в его красной тоге, явно с чужого плеча, как, впрочем, и ее одежда. Кассия же махнула рукой на чудаковатую молодежь и отправилась в дом на разговор с судьей и вознаграждением.

– А я проснулся у Аппия, – поделился Веспер. – Он поэт. По его словам, мы давно дружим и всю ночь писали поздравления для какого-то парня. Тиберий сегодня идет к нему с семьей на праздник.

Поэтом Веспера назвать мало бы кто решился, если, конечно, не считать за поэзию его слезливые заметки в телефоне, нацарапанные глубокой ночью под одеялом. Но здесь, в Риме, в первом году до нашей эры Веспер оказался самым подлинным поэтом с десятком лирических произведений на руках.

– Вы знаете, что с нами случилось? – спросил он шепотом, будто боялся показаться безумцем. Жаркое солнце светило ему прямо в глаза и жгло длинные волосы, обычно спасающие от английской прохлады, но совершенно неудобные в душном Риме.

– Пока нет, – вздохнула Аврора и взглянула на Диану. – Но, похоже, кое-кто решил не узнавать, а наслаждаться подаренным моментом.

– Каким еще моментом? – фыркнул Веспер. – Наркотическим трипом? Комой? Смертью? Розыгрышем сумасшедшего миллиардера, который всё это устроил? Поверить не могу, что ты так быстро приняла реальность. Неужели…

Диана не выдержала и перебила насмешки:

– Заткнись, иначе я пожалуюсь на тебя отцу. И полетишь со своими стишками на костер. Думаешь, я забыла, что ты сделал?

– Давайте хоть тут не ссориться. Нам действительно надо быть одной командой, – Аврора никак не могла избавиться от привычной роли.

– Я ведь не хотел! Мною что-то управляло… Всё бы отдал, чтобы вернуться назад и переиграть. Я бы не просто не брал пистолет в руки, я бы даже в лес не поехал.

– Меня тошнит от тебя, – сказала Диана и хотела что-то еще добавить, но вдруг увидела пожилого мужчину в белой тоге с очень серьезным видом и проницательными глазами. Он только что вышел из дома и жестом пригласил толпу клиентов внутрь.

– Кажется, это твой отец, – Аврора озвучила то, о чем все уже догадались.

Увидев дочь, Тиберий нахмурился, явно разочарованный ее поведением, и затем махнул рукой, чтобы она тоже зашла в дом.

– Проходите все в сад, там стоит вино, если хотите немного охладиться, – спокойным тоном сказал Тиберий клиентам, а потом снова повернулся к притихшей компании неподалеку. – А ты иди одеваться, никакого вина больше не разрешаю, нам скоро отправляться к Гаю ко двору. И пусть девчонка переоденется, хоть и рабыня, но на дне рождения у наследника императора все должны выглядеть прилично. А ты тот самый поэт, чьи работы мне советовал Аппий? Положи всё на стол в моем кабинете, я выберу что-нибудь перед выходом. Надеюсь, Аппий не преувеличил твои способности, и мне не будет стыдно перед Гаем.

Тиберий вернулся в дом к своим гостям. Как только порог опустел, Диана повернулась к друзьям, и глаза ее вновь пылали чем-то ярким и дерзким:

– Так это наследника Августа ты называешь каким-то парнем? Гая Юлия Цезаря Випсаниана7, на чей праздник мы прямо сейчас поедем?

– Да брось, – отмахнулся Веспер и поднялся по лестнице в дом. Свитки смущали его, и он хотел поскорее от них избавиться. – Ты же знаешь, что после Августа правил Тиберий. Этому Гаю всего пара лет осталась. Про него даже почти ничего не написано в книгах.

– Ну, знаешь, это мы ещё посмотрим, – Диана оттолкнула Веспера и первая зашла в просторы особняка. Спину она держала крайне ровно, голову с величием приподняла, и в мыслях представляла, что заходит в свой собственный дворец.

– Что ты имеешь в виду? – одновременно спросили Аврора и Веспер, хотя уже чувствовали ответ. Они вдруг оба поняли, что желание Дианы пообщаться на латинском с носителем языка могли считать безобидным и невинным по сравнению с ее свежей идеей, которую она непременно захочет превратить в реальность, а они все окажутся втянутыми в новую авантюру.

Мечты обновляются, одержимости сменяются, а цели растут, ведь без них человек тускнеет, слабеет и гниет, как сорванный цветок, оставшийся без драгоценной почвы, что питает его днем и ночью и позволяет ему расти.

Никакой нужды поддерживать загадочность Диана не видела, поэтому призналась прямо:

– Раз мы здесь, то всё теперь в Риме может измениться. Кто знает, вдруг мне суждено стать императрицей.

Она произнесла то, чего Веспер с Авророй боялись и всё-таки ждали. Диана явно умела брать от жизни всё, если то, что они сейчас вместе проживали, можно было назвать настоящей жизнью, а не обманом. Однако в любом случае им оставалось лишь принять правила необыкновенной игры.

V

Знаменитый Палатин считался самым престижным местом для проживания, ведь именно на этом холме, по преданию, были вскормлены волчицей Ромул и Рем и заложен великий город, чья история разошлась по всему свету. Приобрести дорогую землю могли позволить себе только самые богатые патриции, жаждущие наслаждаться апельсиновыми деревьями и изумительным видом на театр Марцелла, где император регулярно устраивал гладиаторские бои и представления.

Однако больше всего пристального внимания и восхищенных возгласов доставалось дворцу Августа, куда входили не только личные покои первого римского императора, но и торжественные комнаты для государственных приемов, великолепный портик, храм Аполлона и прекрасная библиотека, притягательная для римских ученых.

И теперь эту роскошь зачарованным студентам предстояло не просто увидеть со стороны, но зайти внутрь, дотронуться до каменных стен, вдохнуть запахи могущества и совершенства.

– Прошу тебя, улыбайся всем и не показывай своенравный характер, двор этого не оценит, – Тиберий давал последние наказания Диане, прежде чем спуститься с носилок.

Хоть он и попрекал дочь, в глубине души он гордился ею, особенно ее исключительной красотой, которая теперь еще больше раскрылась благодаря сверкающим бордовым тканям платья и драгоценным украшениям, самым лучшим из всех, что продавались на Священной дороге, где он часто спускал деньги ради красоты обожаемой дочери. Тиберий тайно грезил о том, чтобы кто-нибудь из придворных обратил внимание на обворожительную Диану и задумал жениться на ней, ведь тогда величие их семьи возрастет еще больше и принесет ему уважение тех, кто пока не слишком интересовался родом Корнелиев.

Когда сенатор ступил на землю, то сразу же завертелся с беспокойным видом, словно искал что-то важное.

– Куда я положил генетлиаку8? Кто-нибудь видел? Эй, поэт, –