Наша эра наступает завтра - Уна Канти
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нокс, Сильван и Веспер лежали на большом диване с полными тарелками и льняными салфетками в руках. Их места были отделены друг от друга подушками, Диана же с Авророй сидели по краям, как того требовали римские правила, построенные на беспрерывном притеснении женщин.
Такая юная компания заметно выделялась, и Тиберий долго не хотел отпускать дочь от себя, но та смогла убедить его в том, что с друзьями ей будет намного лучше. В конце концов сенатор сдался, но напомнил, что вино для нее пока под запретом.
Однако Диана в пятый раз нарушила обещание, когда вновь поднесла к губам серебряный кубок, чтобы насладиться вином с медом, прежде чем ответить на заявление Нокса:
– Напоминаю, мы не в Греции, здесь твои бессовестные подкаты никто не будет приветствовать.
– Гетеросексуалам слова не давали.
– Нокс, даже не пытайся. Я уже заявила о своих правах на наследника, ты опоздал.
– Но посмотрел-то он не на тебя.
– Вы можете потише? – встряла в разговор Аврора после того, как наложила себе инжира, сыра и овощного салата. – Не видите, что все слушают Юлию?
– А нам какое до нее дело, – отмахнулась Диана. – Не она ведет к трону.
– Это абсурд, – сказал Веспер и потянулся к устрицам. – Самая безумная и невозможная идея, что я только слышал.
– Ты уже говорил такое. И где мы теперь?
На это Весперу ответить было нечего. Он даже начинал сомневаться, помнит ли вообще родной язык, настолько латинский казался ему сейчас естественным, первостепенным и необходимым.
– Вы сейчас почти что любовный треугольник Вулкана, Венеры и Марса, – заметил Сильван и попробовал египетские рыбные консервы. Из-за буйного аппетита он больше ел, чем разговаривал. – Хотя чего тут удивляться. Античные мифы заложены в нас генетически.
– Если ещё раз назовешь его имя, то отправишься в угол к рабам.
– Я же имел в виду другого Марса. Настоящего. А парни в углу, кстати, симпатичные, вы не обратили внимания? Даже рабы в этом дворце лучше многих граждан за его стенами.
– Значит, бери себя раба, а я займусь нашим будущим императором, – Нокс не думал сдаваться.
– Да успокойтесь вы! – шикнул Веспер, чем привлек нежелательное внимание нескольких знатных гостей. – Никакой он не император, хватит притворяться, что не знаете историю Рима.
– Это ведь и правда плохая идея, – поддержал Сильван, но сделал он это скорее из-за укола ревности, чем из-за веры в то, что историю нельзя переписать.
– Слушай, не мешай строить свою жизнь тем, у кого здесь есть шансы. Лучше ешь тихонько и не высовывайся, – Нокс подмигнул Сильвану, наплевав на его чувства, и поднялся с дивана.
В его бесхитростным плане стояло всего два пункта: дождаться, пока Гай покинет столовую, и утащить его в сад за углом. Он не сомневался во взгляде именинника и собирался как можно скорее исполнить задуманное. После ночи, которую он провел живым трупом, Нокс пылал энергией и обидой, что не смог развлечься на славу, и теперь, пока никто не успел снова вырубить его, ему хотелось высосать из нового дня все соки.
На самом деле Нокс кое-чего боялся, но пока никому из друзей об этом не сказал. Он переживал, что в древнем Риме они оказались лишь на один день. Он не знал, как и зачем, но чувствовал, что это не навсегда, а лишь на короткое время, почти на миг, на мгновение, которому хочется в отчаянии крикнуть: «Остановись!». Только вот надеяться на одно лишь чудо слишком рискованно.
– Будь здоров! – выкрикнул традиционной тост кто-то из уже далеко не трезвых гостей, и все дружно опустошили кубки за будущего императора.
Гай не ограничивал себя в вине, однако выглядел так, словно пил одну только воду. Он смеялся со всеми, отвечал на вопросы гостей, иногда что-то шептал на ухо своему секретарю Тирону, но по большей части он смотрел в одну сторону. В их сторону. И никто не мог понять, что же именно Гай думает о них, не догадался ли он о нелепости их ситуации, не почувствовал ли с их стороны угрозы.
Голубые глаза таили в себе многое, и всем хотелось разгадать их загадку.
VII
Когда начались танцы, и все гости разделились на две неравные части, одна из которых наслаждалась музыкой в пьяном движении, а вторая продолжала оценивать мастерство музыкантов среди мягких подушек, Диана демонстративно прошлась прямо возле дивана императорской семьи и не забыла взмахнуть длинными волосами, что всегда магическим образом действовало на тех, чье внимание ей нужно заполучить.
Убедившись, что Гай исподлобья хищно наблюдает за ней, Диана плавной походкой подошла к большому столу с подарками, который стоял забытый всеми в темном углу, и осторожно взяла золотую клетку с запертым внутри щеглом. Любимая птица римлян пользовалась популярностью в качестве домашнего питомца, и даже здесь во дворце не могли пройти мимо прекрасного существа, которому один из мудрецов даже посвятил целую книгу.
Смотреть на маленькую несчастную птичку в неволе для Дианы было настоящей пыткой, и хоть она понимала, какие ее могут ждать последствия, это всё равно не остановило ее.
Огромный цветущий сад действительно находился прямо возле триклиния, но и такая перспектива для щегла не радовала Диану, поэтому она решила выйти на улицу.
Портик всегда считался одним из лучших достижений античной архитектуры. Выступающая часть здания с колоннами по трем сторонам заставляла сердце биться быстрее у любого, кто смотрел на сотворенную человеком красоту. И именно здесь, в крытой галерее, Диана подняла клетку, чтобы отворить маленькую дверцу.
– Позвольте узнать, что же вы собираетесь делать? – уверенный и властный голос Гая, непохожий ни на чей из других ее ровесников, раздался прямо над ухом Дианы.
Наследник потянул руку, чтобы забрать подаренную ему клетку, но Диана с легкостью увернулась и отступила на шаг. Но только на один.
– Не люблю, когда животные страдают, господин.
– Кто вам сказал, что мой щегол страдает? Его ждет замечательная жизнь, поверьте мне.
– Не вижу ничего замечательного в клетке, пусть и золотой.
Гай ухмыльнулся и оперся на колонну, а его взгляд побежал по воздушному платью незнакомки перед ним.
– Как ваше имя? Мы раньше не встречались.
– Диана из Корнелиев, господин. Мой отец сенатор, я прибыла вместе с ним.
– Тиберий? Я и не знал, что у него есть дочь.
Диане захотелось сказать, что и она не знала, что у нее здесь есть отец, но, конечно же, она промолчала, хоть и не забыла одарить наследника своей волшебной улыбкой.
– Позвольте? – Гай вновь потянулся к золотому домику, на этот раз с бо́льшим рвением. Щегол явно много значил для него.
Но прежде, чем вернуть тяжелую клетку владельцу, Диана успела открыть тонкую дверцу и выпустить птицу с длинным клювом и красной «маской» на волю.
– Диана! – раздалось позади почти сразу же.
Разгневанный
