Сага - Тонино Бенаквиста

– Я прочел в газете, что в США этот фильм собрал больше зрителей, чем «Бэтмен». Знаете, сколько это принесло сценаристу? Четыре миллиона долларов.

– Да уж, повезло ему, – пожала плечами билетерша. Жером едва удержался, чтобы не отвесить ей оплеуху. В этот момент он был способен ударить кого угодно, даже ни в чем не виновную женщину.

В карманах у Жерома не было ни гроша, и он отчаянно ломал голову над тем, как накормить вечером Тристана и как выкручиваться в последующие дни. Он потратил тридцать девять франков на «Ле фильм франсэ», сорок франков на «Борца со смертью» в кинотеатре на Больших Бульварах. Жером уже сожалел, что не придумал для себя какой-нибудь предлог, чтобы не идти в кино, однако желание посмотреть фильм оказалось настолько велико, что он бросился к билетной кассе. Желание посмотреть. Желание посмотреть его.

Ожидая, когда стемнеет, он решил укрыться в Булонском лесу, как это часто делал в последние месяцы своих скитаний. Не дойдя сотни метров до озера, он остановился посреди ровной пустой площадки и вынул из кармана плаща бумеранг. Легкий ветерок дул в нужном направлении.

Брось, старина, забудь про это дерьмо, ты еще не все потерял, у тебя есть Тристан и твой бумеранг. Да и что такое, в конце концов, эти четыре миллиона долларов?

С первого же броска бумеранг описал настолько правильную кривую, что Жерому пришлось сместиться всего на пять метров в сторону, чтобы поймать его.

Начни сначала, не думай об этой сволочи, а то ты совсем изведешься и у тебя не хватит злости плюнуть этим вечером ему в рожу. Давай, брось еще раз!

Бумеранг да еще плащ были последними реликвиями его прежней жизни, о которой, как он надеялся, ему никогда не придется пожалеть. Он сам вырезал бумеранг в виде большого вопросительного знака, а Тристан покрасил его в цвета американского флага. Получилось настоящее чудо, способное продержаться в воздухе не менее полминуты. Как раз столько, чтобы представить, будто бумеранг никогда не вернется в свою колыбель.

Еще! Бросай, пока не заболит рука. Безнаказанности не существует! Рано или поздно каждому мерзавцу приходится расплачиваться.

В тот момент, когда он готовился к очередному броску, у него возникло странное ощущение в животе.

Безнаказанности не существует…

Казалось, его желудок разъедает кислота.

Безнаказанности не существует…

Словно какая-то головешка сжигает ему все внутренности.

Безнаказанности не существует…

Жжение было настолько сильным, что Жером пожалел, что больше не может вызвать у себя рвоту. Он создал Мстителя именно потому, что его всегда приводила в ужас мысль о безнаказанности. Каждый человек рано или поздно платит за содеянное. Это Высший закон.

Но страшное сомнение продолжало жечь ему внутренности:

А если безнаказанность все же существует?

Он присел под навесом автобусной остановки на Елисейских полях. На длинной террасе на противоположной стороне авеню виднелись темные силуэты мужчин и женщин, чокающихся бокалами с шампанским. Сидевшая рядом с ним женщина упорно не отрывала взгляда от своих рваных теннисных туфель и совершенно вытертых джинсов. Жером снова глянул на фигуры в смокингах, блестящие, словно светлячки.

Наконец огни наверху погасли. Жером пересек улицу и остановился у здания, где загружались грузовички, доставлявшие заказы на дом. Затем прислонился к белому каменному входу в метро «Георг V» и подобрал валявшееся в водостоке приглашение.

Киностудия БЛЮ-СТАР ПИКЧЕРЗПриглашает Вас на презентацию фильма«Борец со смертью»Режиссер Норман Ван ВюйсВ главных ролях:Сильвестр Сталлонеи Арнольд Шварценеггер

Кучка гостей вышла на улицу. Во главе шествовал Ивон Совегрэн, основательно подвыпивший, с накинутым на плечи смокингом. Кто-то предложил продолжить празднование в другом месте, и довольный Совегрэн плюхнулся на заднее сиденье «мерседеса», куда уже набилось несколько гуляк.

Внезапно кто-то громко окликнул его со стороны входа в метро. Совегрэн с первого взгляда узнал Жерома. Придя в себя от неожиданности, он успокоил окружающих взмахом руки.

– Подождите, я на минутку.

Он выбрался из машины и быстрыми шагами направился к Жерому, на ходу вытаскивая из кармана бумажник.

– Возьмите это и убирайтесь. Я ненавижу нелепые ситуации.

Ошеломленный Жером увидел в своей руке бумажку в 500 франков.

– Месье «Мститель» принес вам четыре миллиона долларов! Я прочитал об этом в «Ле фильм франсэ». Там подробно рассказывалось, как один француз написал сценарий, который сразу купил Голливуд! И сценарист – вы!

– Так вы потеряете и все остальное.

– Два года! Два года назад я послал вам сценарий, и вы заставили меня дорабатывать его, пока не получился именно тот вариант, по которому сняли фильм, что я видел утром! Вы только изменили название!

– В нашей профессии каждый рано или поздно может оказаться в подобной ситуации. Считайте, что вы получили урок. Согласен, горький урок. Но в нашей работе наивность граничит с глупостью, а за глупость всегда надо расплачиваться. Что за дурость – отправить сценарий, даже не зарегистрировав его в Обществе авторов… Это первое, что я сделал, получив от вас рукопись.

Рука Жерома скользнула в карман плаща и судорожно сжала бумеранг.

Он прикрыл на секунду глаза, и представил, как лопастью разбивает в кровь лицо Совегрэна. Картинка была очень четкой, в цветном изображении и широкоэкранном формате: изувеченные черты лица, струя крови, льющаяся из рассеченной брови, лопнувшая губа. Если бы он так поступил, то, может, избавился бы от боли, но одна вещь остановила его. Мысль о Тристане.

– Я думал, что на такое никто не способен.

– Добро пожаловать в клуб дураков.

Совегрэн уже собирался вернуться к своим приятелям, когда Жером схватил его за руку.

– У меня брат, он очень болен, мне негде жить…

– Сам министр культуры поздравил меня, поскольку я доказал американцам, что мы можем писать не хуже них. Он даже предложил мне подготовить доклад о кризисе сценарного искусства во Франции. И не пытайтесь мне угрожать.

Жером хотел снова схватить его за рукав, но Совегрэн отвесил ему пощечину.

– Американцы уже поговаривают о «Борце со смертью-2». Мне будет чертовски недоставать вас, Жером.

4. Я

Кто из нас четверых чувствует себя наиболее скованно? Конечно, я, учитывая бессонную ночь, проведенную в ожидании этой встречи. Но и остальные, похоже, не в своей тарелке. Сидя на двух противоположных диванчиках, мы злобно уставились друг на друга, не пытаясь даже познакомиться.

Матильда Пеллерен, кажется, задается вопросом: какого черта она здесь делает? Раза два она резко поднималась, будто собираясь уйти, но потом снова садилась, явно не понимая, что ее удерживает. Видимо, ее смущает чисто физический аспект: трое мужчин в жалком помещении. Чужие взгляды с трех сторон. Изучающие взгляды.

Зато мне хорошо известно, почему Жером Дюрьец сидит как прикованный: ему нужны бабки. Есть люди, способные с высокомерной пренебрежительностью относиться к своей бедности, но Дюрьец не из их числа и выдает себя с головой при малейшем жесте. Когда мы обменивались рукопожатиями, он попытался спрятать потрепанные обшлага своей рубашки; остановившись перед кофейным автоматом, сделал вид, что ищет в карманах мелочь, а когда я угостил его кофе, он смаковал его так, словно не пил целую вечность. Мне даже захотелось одолжить ему немного денег, чтобы он стал чувствовать себя увереннее, поскольку его манера их постоянно считать быстро стала действовать мне на нервы. Один Бог знает, где его откопали. Больше всего меня интригует Луи Станик. Он единственный, кто попытался ободрить нас небольшой речью, какую обычно произносит декан факультета в первый день занятий. Наверное, это привилегия старшего по возрасту. Ему, похоже, уже исполнилось пятьдесят; он высокого роста, держится подчеркнуто прямо, а усы и роговые очки придают ему облик Граучо Маркса 1. Он – единственный из троих, о ком я нашел сведения в профессиональных ежегодниках. Пять строчек посвящены ему в «Лярус дю синема», где говорится, что в семидесятых годах Станик долгое время работал в Италии, однако названия его фильмов мне ничего не напомнили. Вернувшись во Францию, он написал сценарий полнометражного фильма, который так и не вышел на экраны. Потом с ним не происходило ничего необычного, и в конце концов Станик оказался здесь, в этой странной комнате. В общем, его послужной список настолько мал, что вполне мог бы уместиться на четвертушке листа. И хотя в моем послужном списке нет пока ни единой строчки, я даю себе клятву, что не закончу свою карьеру так, как Станик.

Никто не пытается нарушить тишину. Я встаю, подхожу к окну. Мы находимся в небольшом четырехэтажном здании на авеню де Турвиль в VII округе. Комната, в которой мы собрались, совершенно пустая, если не считать двух диванчиков и кофейного автомата. Похоже, что ее прежние хозяева тайком съехали отсюда, прихватив все, имевшее хоть малейшую ценность. Перегородка с большим окном позволяет видеть все, что происходит в коридоре. Сейчас там происходит нечто странное. То ли из-за усталости, то ли из-за волнения или стресса, но мне мерещится, что по коридору вереницей проплывают скальпы блондинок. Иногда удается различить лоб, глаза или шапочку, но все очень неотчетливо.