Исцеление любовью - Джейн Эрбор

За углом была автобусная остановка, и Клер направилась к ней. Чемодан теперь казался вдвое тяжелее, будто в нем лежали все ее проблемы и сто фунтов одиночества.

Вдруг из-за поворота появилась знакомая машина, и девушка с невероятным облегчением вздохнула.

— У вас такой вид, будто вам бросили спасательный жилет. Что такое? Я же сказал, что подожду вас.

— Да, но я подумала…

— Я не знал, сколько вам понадобится времени, и отъехал, чтобы позвонить Никола. А теперь мы поедем назад в Каса Торре.

— Назад?

— Да, у Никола есть для вас предложение… Как все прошло?

— Ужасно.

— Надо было мне пойти с вами.

— Нет, я должна была выслушать это одна.

— И они действительно были рады избавиться от вас?

— Да, даже Бруно. Это больно. Но остальные ясно дали мне понять, что никогда не радовались моему появлению. Никто не помог собрать мне вещи, а Бруно даже не проводил до дверей.

— Вы слишком молоды, — сочувственно заметил Тарквин.

— Вы думаете это проще пережить, если ты старше?

— Нет, но чем раньше происходят такие разочарования, тем труднее потом человеку общаться с людьми. Юность делает из всего слишком решительные выводы. Вы собираетесь объявить войну семейным узам только потому, что вас оскорбила одна семья. Будь вы старше и мудрее, то знали бы, что вы не единственная девушка, которую предал любимый, и забыли бы об этой истории, вынеся из нее опыт на будущее. Есть семьи и семьи — все люди разные.

Клер молчала. С самого начала Тарквин относился к ней с необъяснимой симпатией, готов был помочь ей, но он не чувствовал ничего по отношению к ней — даже рассматривал ее, вынеся вердикт «хорошенькая», со спокойствием аналитика. А ей так хотелось, чтобы рядом было крепкое мужское плечо.

Больше они не возвращались к этой истории, и говорили всю дорогу о роде Роскуро. Тарквин рассказал, что его мать — старшая в семье, ее братья Паоло и Лючио увлекаются стариной. Первый составляет генеалогическое древо Роскуро, второй собирает старинное оружие. Клер узнала, что Роскуро владеют несколькими фабриками по производству керамических изделий, и Тарквин в совершенстве знает английский язык, потому что жил в Англии, занимаясь продажей их посуды. Когда они подъезжали к Каса Торре он показал девушке свою виллу — белое здание, обращенное лицом к долине.

— Внутри больше места, чем может показаться снаружи, — пояснил он. — По традиции здесь живут холостяки и вдовы Роскуро: когда старший сын женится, то его мать переезжает в этот дом. Мама любит строить планы, как она все переделает после моей свадьбы.

У Клер почему-то защемило сердце.

Никола Бернини уже ждала их в гостиной.

— Тарквин рассказал вам? — спросила она сразу.

Клер удивилась.

— Почему? — в свою очередь удивилась Никола. — Ведь это был его план. Он должен был вас подготовить. Хорошо, я расскажу все сама. Вы помните, я говорила, что комната, в которой вы ночевали, приготовлена для гостей?

— Да.

— Гостья прилетает завтра из Англии. Ей шестнадцать лет, ее зовут Эйрин Ландорс — она наша троюродная сестра, англичанка по отцу. Мама — тетя ее матери. У родителей Эйрин сложности, и они решили некоторое время пожить отдельно, а до весны девочка погостит у нас, пока они не решат — разводятся или сохраняют семью.

— Вот тут бы нам и можете помочь, — продолжил Тарквин.

— Я не смогу занимать девушку, — пояснила Никола, а ей нужна компаньонка. Вы англичанка, как и она, тоже молоды, на вас можно положиться. Может быть, вы поживете с нами, пока Эйрин гостит в Сан-Марино?

— Я вам очень благодарна, — наконец, ответила Клер, после того как Тарквин нетерпеливо переспросил «ну?» — Мне бы очень хотелось сказать «да», но я чувствую, что не должна этого делать. Вы знаете обо мне так мало.

— Но достаточно, — возразила Никола.

— Нет, — поспешила вставить Клер. — Я могу предоставить вам рекомендации из клиники, где я работала.

— Не волнуйтесь. Если понадобится, то мы спросим о рекомендациях, — успокоил ее Тарквин. — Но в целом вы согласны на такую работу? Если да, то назовите жалованье, которое вы хотели бы получать и мы обсудим все детали.

— Конечно, вы будете жить с нами, как член нашей семьи, — уточнила Никола.

— Хотя я думаю, — заметил Тарквин, — вам больше понравится, если мы заключим договор и соблюдем все формальности. Речь не идет о том, что мисс Йорк будет обедать в кухне с прислугой, но, уверен, нужно определить ее статус, чтобы она не чувствовала обязанной вести себя как член нашей семьи. У нее будут выходные и свободное время… — Он взглянул на часы. — Пойду поздороваюсь с мамой. Где она сейчас?

— На балконе в своей комнате, — ответила Никола. — Я пригласила на ланч Джакетту. Ты составишь нам компанию?

— Возможно. Я постараюсь.

— Не понимаю, что он имеет в виду! — заявила Никола, когда брат вышел. — Когда он позвонил мне с этой идеей, я сразу представила, что вы будете для Эйрин чем-то вроде сестры, а вовсе не гувернанткой или прислугой. Я думала, вы с братом обсудили все по дороге.

— Нет, — ответила Клер. — Он сказал, что у вас есть какое-то предложение для меня, вот и все.

— Да нет, это была его мысль. Он попросил меня обсудить ее с мамой, и мама согласна. Она рада, что вы англичанка, потому что Эйрин почти не говорит по-итальянски… И еще кое-что, — смущенно продолжила Никола. — Как у вас с деньгами, может быть…

Клер уверила ее, что ей хватит на первое время, и они обсудили все детали будущей работы. Клер выделили комнату в башенке рядом с той, в которой она провела ночь. Теперь две соседние спальни и ванная принадлежали двум молоденьким англичанкам.

Когда Клер поднялась к себе и стала разбирать вещи, она задумалась о том, что ей предстоит делать. «Компаньонка» — что это за роль? Подруга? Дуэнья? Сторожевая собака? Понравится ли эта мысль английскому подростку?

Разложив свои скромные вещи и переодевшись, Клер спустилась вниз. Никола встречала в вестибюле гостью. Та, бросив на Клер удивленно-неприязненный взгляд, быстро спросила по-итальянски, думая, что Клер не поймет, о чем идет речь:

— Эта ваша вчерашняя спасенная утопленница? Почему она еще здесь?

Никола рассмеявшись представила Клер Йорк своей подруге Джакетте Фьорре и рассказала про замечательную идею Тарквина.

— Тарквина? — удивилась Джакетта.

Она явно не обрадовалась.

— А сейчас нас примет мама, — сообщила Никола.

Слово было подобрано точно — синьора Роскуро держала себя так, что Клер не удивилась бы, если та употребляла бы королевское «мы», говоря о себе. Она была небольшого роста, но из-за величественной осанки и гордой посадки головы казалась высокой. Девушка сразу решила, что синьора правит в доме не менее властно, чем мамаша Кавур. Вскоре появился Тарквин, дядья Паоло и Лючио, которым Клер тоже представили, и они принялись за ланч.