Гладиаторы «Спартака» - Георгий Миронов

Катилина знаком подозвал одного из своих клиентов..."

Иса Назимов с трудом разжал пальцы. Приподнял голову над подушками.

В спальне было темно и тихо. Две его юные рабыни — белокурая, нежнокожая эстонка и страстная, ревнивая косовская албанка, ублажив хозяина, давно покинули огромную спальню магната. Спать он привык один. Безжалостное июньское солнце лишь намекало о своем присутствии за окном, в раскаленном уже несколько дней от жары Париже. За ночь город не успевал остыть. И утро было таким же жарким, как вчерашний вечер. Но в спальне Исы жара, плавившая асфальт в центре города, была неощутима. Беззвучно работали мощные кондиционеры и освежители воздуха. Под потолком слегка вибрировала привезенная из России каким-то подхалимом из Администрации Президента «люстра Чижевского». Тихо, прохладно, приятно.

Иса заботился о своем здоровье и поддерживал образ жизни, который позволил бы ему жить долго и в полную силу. Действительно, смешно умирать молодым, если у тебя миллиарды, огромная, жестко управляемая империя, власть и то великое множество удовольствий, которые дают Деньги и Власть.

Он откинул легкое полотняное покрывало, сладко потянулся всем своим большим, сильным, звериным телом. Оглядел длинные стройные ноги, покрытые густым черным волосом, плоский живот, мощную, с выпирающими мышцами грудь и остался доволен собой.

Собой, но не своими делами. Какая-то мысль преследовала его вот уже вторые сутки.

Точнее — две мысли.

Ситуация в алюминиевом бизнесе в России складывалась интересно. Мощная транснациональная группировка братьев Черных, кажется, была готова уступить плацдарм почти даром. Почему — это второй вопрос. Главное, что Иса мог, не вступая в затяжную и кровавую войну с европейско-израильской группировкой, получить весь алюминиевый бизнес в России под свое крыло.

«Потребуются большие вложения, — подумал он, отхлебывая из синего хрустального бокала травяной настой. — И наверняка придется многих убрать». Эта мысль также не вызвала на его лице никаких эмоций. «Ну и, наконец, взятки чиновникам, — тут он мысленно развел руками. — Без этого никак нельзя».

Иса легко поднялся с постели. Потянулся, пересек огромную спальню и открыл дверь в ванную комнату.

Помещение сияло красно-белым кафелем. Одного взгляда на это сочетание цветов было достаточно, чтобы вспомнить: «Спартак». Интересно, это действительно сегодня такая сильная, волевая команда? Или просто вчера у нее был удачный матч? Такой может быть один в сезон. А если команда незаметно вышла из лучших в России в лучшие в Европе? Тот, кто поймет этот рывок первым, может заработать большие деньги в «ЕвроТОТО».

...В списке, который для него подготовил секретарь, было пять гадалок, пифий, предсказательниц с надежной в деловых кругах страны репутацией. Он выбрал графиню Жорж Дюамель.

Не последнюю скрипку в принятии решения сыграло то, что графиня жила в Сен-Жермен де Пре. После позорного проигрыша «Сен-Жермен» «Спартаку» это словосочетание, должно быть, крепко сидело у него в подсознании.

Группа личной охраны выехала на место за полчаса до рандеву и прочесала все чердаки, крыши, кафе и кабаре на пути следования босса.

Впрочем, знаменитые сен-жерменские «Кафе де Флор», «Дё Маго», кафе в отеле де ла Луизиан, как и популярное у парижского света эпатажное ночное кафе «Роз руж», были в эти утренние часы пусты. Что же касается немногочисленных жителей доходных домов, то те, кто служил, уже уехали на службу, домохозяйки и прислуга отправились на рынок, а остальные спали и во сне не видели, что на тихих улочках Сен-Жермен де Пре появился такой мрачноватый торжественный эскорт.

Кабачок «Табу», популярный у иностранцев и открывавшийся довольно рано, просто закрыли в связи с визитом в этот район самого Исы Назимова. Не помогли и ссылки владельца на то, что здесь когда-то любили бывать Сартр и Симона де Бовуар.

Иса вышел из черного бронированного «мерседеса». Впереди шли четверо бойцов из «лички», настороженно озираясь на верхние окна вплотную примыкавших к спуску домов. Иса медленно шел по древней, узкой извилистой улице де ла Монтань Сент-Женевьев и остановился у старинного, трехэтажного жилого дома.

Графиня жила на втором, в бельэтаже.

Охранники заняли свои позиции на третьем и первом этажах.

Иса позвонил в дверь.

От «разведки» он получил описание графини. Это была высокая, стройная, несмотря на преклонный возраст, дама с безукоризненными манерами. Когда дверь отворилась, глаза Исы невольно были устремлены вперед, ожидая, что они встретятся с глазами графини. Однако перед ним была пустота.

На мгновение в груди родилось болезненное беспокойство.

— Квартиру должны были с утра проверить, — подумал он. — Здесь просто никого, кроме ее постоянных обитателей, не может быть.

Сдерживая непривычное для себя состояние паники, не дрогнув лицом, одними глазами Иса обшарил тесную прихожую.

И наконец понял, кто ему открыл дверь.

На уровне пупка перед ним светилось дежурной улыбкой широкое и круглое как блин лицо карлицы.

— Месье говорит по-французски? — прошелестела карлица, сделав замысловатый книксен на коротких и кривых ножках.

— Месье предпочитает русский, если угодно, — раздраженно проронил Иса.

— У нас говорят на всех европейских языках, — важно заметила карлица, приглашая гостя пройти в гостиную.

«Как же, — мысленно выругался Иса, — особенно ты, жаба. Тоже мне, полиглотка, метр с кепкой».

Впрочем, кепку такого размера еще не пошили даже в мастерских московской мэрии.

«Надо же иметь такую огромную голову при такой низкой заднице. Как будто здоровую бабу разрезали, а потом серединку вынули, и снова собрали», — подумал Иса. Шутка вернула ему уверенность в том, что он по-прежнему владеет ситуацией.

На контрасте с карлицей-прислугой, графиня поражала гармоничностью своего облика. Ей было никак не меньше 80. Но вполне еще гладкое лицо, обрамленное серебристыми локонами, уложенными в замысловатую прическу, ярко-синие глаза, смотревшие открыто, с некоей скрытой во взгляде лукавинкой, самую чуточку подкрашенные губы и нежный, изысканный макияж, в сочетании с легким, трудноуловимым ароматом дорогих духов, создавали образ хозяйки весьма привлекательный и вызывающий доверие посетителя. Что тут было от естества, а что от профессии, не смог бы разобраться и самый высоколобый профессор из расположенной неподалеку знаменитой «Эколь политекник».

Иса, родившийся в горном ауле Чечни, детство проведший в сухом, продуваемом всеми семью ветрами казахском кишлаке, юность — в детских колониях, а первые университеты — в колониях взрослых в России, сумел правильно использовать кровью и потом заработанные деньги. Он умел вести себя в обществе. Чуть наклонив голову, как учил его старый полковник генерального штаба русской армии Павел Васильевич Ведерников, доживший до 94 лет и недавно похороненный на русском кладбище в Сен-Женевьев дю Буа, он галантно поцеловал сухонькую ручку графини.

— Мне сообщили, голубчик, что у вас есть ко мне вопросы, — дипломатично, с лаской в голосе и во взгляде прошептала графиня.

— Есть, — почему-то так же шепотом ответил Иса.

— Прошу, — графиня указала сухоньким перстом на глубокое вольтеровское кресло, покрытое то ли новой, то ли хорошо отреставрированной серебристой парчой с вышитыми лилиями.

От кофе Иса поначалу твердо отказался. Но когда, погадав на старой кофейной гуще, на картах, на разбитых в серебряную чашу двух голубиных яйцах, на свечах и корундовых гроздьях, графиня однозначно пришла к выводу, что нужно брать столько акций алюминиевого комплекса в России, сколько удастся, он расслабился и дал согласие выпить чашку кофе со сливками и даже съесть свежий бриош.

— Марта берет их свежайшими внизу, в кабачке «Табу». Там, знаете ли, у знатных иностранцев стало модно пить по утрам кофе со сливками и бриошами, — пояснила графиня.

Марта, поставившая на круглый, красного дерева, покрытый тремя белоснежными кружевными салфеточками, столик, поднос с круассанами и бриошами, довольно, но скромно потупилась. Было видно, что она знает себе цену.

— Итак, у вас все, мой друг? — пытливо вглядываясь в сильное, хищное и непроницаемое лицо Исы, спросила графиня.

— Есть еще одна проблема, даже не проблема, — вопрос. Насколько я понял, ваши ответы, графиня, покоятся не на профессиональном знании предмета. Полагаю, вы мало что понимаете в глиноземе, акциях, офшорных зонах, авизо, металлургии и прочем. Но надежность совета по акциям алюминиевого комплекса вы гарантируете.

— Моими устами говорит судьба. Если угодно — Бог. Но мне кажется, вы — атеист.

— С Аллахом у меня сложные отношения.

— Пусть будет судьба. В судьбу-то вы верите?

— Разумеется. Я — человек Судьбы. Мне оставалось лишь чуть-чуть подгребать по течению, чтобы не прибило к берегу раньше времени.