Меч эльфов. Рыцарь из рода Других - Бернхард Хеннен

— Да, — раздраженно перебил его Альварез. — Я тоже читал Генри Эписьера. Я знаю. Но, тем не менее, давай воспользуемся его даром. Сейчас он может нам помочь. А когда мы вернемся, Леон проверит его. Он откроет правду и будет судить его, не колеблясь. Ты же знаешь!

Друстан схватился за фельдшерские принадлежности.

Вопрошающие

«Они среди нас. И они не только в тени. На свету, там, где их не ищут, они сильнее всего. Они могут быть твоими соседями, любовниками твоих дочерей. А худшие из них — иногда наши любимые дети. Возможно, дети альвов проигрывали на полях сражений. Они боятся клинков наших рыцарей, заостренных верой и аскезой. Они боятся ясного взгляда правых, которых не могут ослепить. Их оружие — тайна и обман. А худшая игра их — это творение подкидышей. Потому берегитесь, богобоязненные! Когда у вас родится ребенок, тотчас же зовите священника. Как только малыши принимают благословение Тьюреда, они становятся неприкосновенными. Если же это не так, то может случиться, что придет дитя альвов и подменит его на подкидыша. Детей они душат в мешке или топят, потому что не знают, что делать с человеческими детьми. А нежные души обречены на вечное скитание во тьме, потому что свет веры остается для них невидимым. И никогда не обрести им покоя. Это их голоса доносит ветер, когда запутывается в коньках крыш. Они корят нас за наше легкомыслие.

Все мы слышим разговоры о великих сражениях в далеких языческих лесах. Но настоящая война ведется среди нас. Тот, кто не тверд в своей вере, подобен замку, врата которого не заперты. Если вы их не видели, то это совсем не значит, что их здесь нет. Они охотятся за детьми и вашими сердцами. Берегитесь тех, кто красиво говорит. Каждой заблудшей душе они радуются, как победе. Они станут одаривать вас и обещать радости рая еще при жизни. Они могут давать вам вещи, о которых вы не смели даже мечтать. Ни одна человеческая женщина не может дать столько удовольствия, сколько эльфийская шлюха. Вы станете их добычей. А когда окажетесь прочно запутаны в их сетях и очнетесь, то пробуждение будет во сто крат ужаснее, чем после ночи с дешевым вином. Они вынут из вас, живых, душу. Вы станете их рабами, чтобы снова хотя бы приблизиться к познанному некогда удовольствию. Темная магия поразит тех, кто захочет вас спасти. Удар молнии, уродливый скот, град с ясного неба, уничтожающий посевы, — вот их оружие в тайной войне. Только вопрошающий, священник, особенно крепкий верой, еще может обещать вам спасение. Они им известны, все пути, ведущие к свету. Они знают все уловки Других и знают, как вычислять их тайных союзников. Так же, как сражаются рыцари вдали от наших земель, так же и они ведут свои бои среди нас, и оружие их — очистительный огонь, когда души кажутся заблудшими.

Тот, кто является верным слугой Тьюреда, тот призовет их, если ребенок обладает необычайными способностями, если купцу слишком везет в делах или если богобоязненный муж испытывает несчастья больше, чем выделяет на долю одного человека Всемилостивый Тьюред. Это знаки, по которым мы распознаем работу Других. Смотрите в оба! И не бойтесь, а будьте мужественны и обращайтесь за помощью к первым слугам Господа. Там, где есть вера, там всегда победит надежда».

Из: «Молот язычников», Глава VII, Вопрошающие, страница 81 и далее. Первое издание, записанное в Сайпере в 934 году после мученической кончины святого Гийома, издано Генри Эписьером

Об осколках раковин, пулях аркебуз и поцелуях

Люк положил обе руки вплотную к ожогу. Жоакино сжался от боли, но изо всех сил старался, чтобы по его лицу это было незаметно. Ночью его кожа отделилась от раны. Осталось сочащееся пятно плоти величиной с ладонь. Ему невероятно повезло, потому что он всего лишь упал на раскаленное жерло пушки. Из всех, кто лежал сейчас на берегу под большим палубным тентом, у него рана была самой легкой.

Люк сосредоточился. Он хотел помочь Жоакино. Правда… Однако он чувствовал, что сил нет. Улучшение не наступало, как он ни старался. Люк не мог понять, почему так происходит. Он ведь смог вылечить Анну-Марию! На ее культе уже сейчас тонким слоем нарастала новая кожа, и жар спал. Это было чудо — все так и сказали! Пять жизней он спас… А теперь вот не может залечить простой ожог. Почему?

Жоакино застонал.

Люк осознал, что слишком сильно надавил на живот. Рана натянулась.

— Очень больно?

— Терпимо, — выдавил из себя Жоакино.

Люк почувствовал, каких усилий стоило высокому светловолосому парню притворяться перед ним. Они были Львами, а значит, обязаны были быть мужественными. Жоакино было бы лучше, если бы его оставили в покое.

— Я думаю, морской воздух поможет. Никаких повязок на рану. Да, это было бы не… не очень хорошо.

Он снова изо всех сил попытался представить себе, как рана затягивается кожей. С Анной-Марией это подействовало. Но на этот раз ничего не происходило! Он не чувствовал покалывания в ладошках, не чувствовал, что через него что-то течет, — сила, которая была разлита везде, хотя ее и не было видно. Он брал ее и направлял будто через воронку. Но теперь, похоже, эта сила ушла.

Альварез опустился на колени по другую сторону от ложа Жоакино. Капитан галеасы удивил Люка, равно как и Друстан. Они оба были великолепными целителями. Этого Люк не знал.

Они наблюдали за ним. Не слишком явно, но тем не менее Люк ощущал это. Искали ли они признак того, что он — подкидыш? Когда они находились поблизости, Люк чувствовал себя подавленно. Он знал, что был в зарядной камере, но ничего этого не помнил. Должно быть, он был ранен, но на его теле не осталось ни единой царапины. Даже синяков! И это было просто жутко!

Люку невольно вспомнилась угроза примарха. Как только «Ловец ветров» вернется в Валлонкур, его ожидает экзамен. Он понятия не имел, в чем он заключается, но знал, что результат этого экзамена будет означать для него жизнь или смерть. Потому что подкидыша, ребенка, который был создан эльфами при помощи магии, строгий примарх ни за что не потерпит среди своих послушников.

Альварез положил Жоакино руку на лоб.

— У тебя нет жара, мальчик. Это хороший знак. Как ты себя чувствуешь?

— Не так и плохо, — с трудом процедил юный Лев.

Альварез улыбнулся.

— Я так и думал, что ты это скажешь. Останется замечательный шрам. Завтра мы перенесем наш прибрежный лагерь в другое место. Я уверен, что там мы сможем сделать для тебя больше, — капитан поднял взгляд и странно посмотрел на Люка. Вроде они оба знали тайну, которую никогда не узнает Жоакино.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});